Но мы ошиблись.
Ленинградцы, работники района аэродромного базирования и жители авиагарнизона, оказали нам такую встречу, какой не могли мы ожидать в других, не тронутых войной районах. Нас разместили в светлом, просторном, чистом, как санаторные палаты, общежитии (и это после андреапольского сарая!), постели были застланы белоснежным бельем, с ватными матрасами и пуховыми подушками. Увидев все это, те, кто привез с собой соломенные матрасы и подушки, в смущении потащили их куда-то на задворки – вытряхивать.
Не менее радушно встретили нас в столовой. Официантки в чистых белых халатах встречали нас, кормили и потчевали как самых близких и дорогих гостей. Мы давно забыли такое гостеприимство. Казалось, это был сон.
Что же за люди – ленинградцы? Из какого материала они отлиты? Выстоять, вынести такую долгую и жестокую блокаду и сохранить ни с чем не сравнимые моральные я духовные силы…
Враг также отметил наше прибытие. Через несколько часов после нашей посадки начался артиллерийский обстрел аэродромов, а затем бомбардировка отдельными, прорвавшимися к Ленинграду, вражескими самолетами.
Опасаясь мощных и сосредоточенных ударов противника, командующий АДД приказал рассредоточить полки корпуса. Наш полк перебазировался на небольшую взлетно-посадочную площадку в Озерках, с которой раньше поднимались истребители ПВО. Мы с сожалением улетали с гостеприимного Левашовского аэродрома. Однако работники батальона аэродромного обеспечения в Озерках со своим командиром подполковником А. Л. Горбоносом встретили и приняли нас с неменьшим радушием. В дальнейшем они отлично обеспечивали нашу работу.
Смущали нас только размеры аэродрома, он был так мал и тесен для наших кораблей, что мы даже не представляли, как будем летать с него на боевые задания. Но тогда под Ленинградом всем было тесно. На небольшом пространстве концентрировались огромные авиационные силы. Все готовились к решающим событиям. Настроение у нас было приподнятое, и мы с энергией и энтузиазмом включились в подготовку к боям. А работы было хоть отбавляй.
Несмотря на то, что блокада в январе 1943 года была прорвана, Ленинград по-прежнему оставался фронтовым городом. Враг стоял буквально у самых его стен. Едва оправившись от нанесенных нашей фронтовой и дальнебомбардировочной авиацией ударов, вновь оживала дальнобойная гитлеровская артиллерия. Фашистские варвары продолжали обстреливать город из тяжелых орудий и мортир и бомбить Ленинград с воздуха. Беспощадно разрушались целые кварталы с неповторимыми архитектурными ансамблями, созданными выдающимися зодчими двух минувших веков. Нанесенные городу Ленинграду жестокие раны взывали к возмездию.
И это возмездие приближалось. Готовились к наступлению войска Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов.
Против наших войск под Ленинградом стояли немецкие соединения группы армий «Север», которые за длительный период блокады создали мощную, глубоко эшелонированную оборону, глубиной до 250 километров, с железобетонными и дерево-земляными огневыми точками, с минными полями и проволочными заграждениями. Чтобы взломать такую оборону и обеспечить захват долговременных оборонительных сооружений с наименьшими потерями, в помощь нашим наземным войскам привлекались артиллерия кораблей, фортов, железнодорожных батарей, авиация Краснознаменного Балтийского флота, 13-я, 14-я и частично 15-я воздушные армии, истребительная авиация ПВО и часть сил авиации дальнего действия. На ленинградских аэродромах кроме нашего соединения были сосредоточены части соединений генералов Георгиева и Счетчикова. Управлял боевыми действиями наших соединений командующий АДД А. Е. Голованов.
Началась всесторонняя кропотливая подготовка к боевым вылетам на новом, очень сложном для полетов театре военных действий. Действовать мы должны были на виду у героических защитников и населения Ленинграда, ударить в грязь лицом было недопустимо. А погода все еще стояла нелетная – все тот же дождь вперемежку со снегом, серые низкие облака, туман.
Все нелетные дни мы использовали для подготовки материальной части, изучали линию фронта и район предстоящих боевых действий, вероятные цели, противовоздушную оборону противника, а когда случалось кратковременное улучшение погоды, тренировали командиров кораблей взлету вслепую (при ограниченной видимости и за шторками), летали в районе базирования, садились на соседние аэродромы. К этому времени молодые летчики полка стали хорошими командирами кораблей. Такие офицеры, как Маркирьев, Дедухов, Сычев, Кочеманов, Гришин, Минин, Киселев, Федосеев и Другие, совершили до ста и более боевых вылетов. Им, правда, недоставало еще опыта полетов в сложных погодных условиях.
К началу боевых действий все имевшиеся в полку самолеты (тридцать пять Ли-2 и два С-47) находились в полной боевой готовности. Учитывая, что наша взлетно-посадочная площадка длиной была всего 1200 метров и шириной 80 метров, мы тренировали всех командиров кораблей взлету и посадке на ней на максимально загруженном самолете. Из тридцати восьми подготовленных командиров кораблей (некоторые из них летали вторыми пилотами) двадцать семь могли выполнять боевые задания в сложных условиях погоды, ночью.
В дни нелетной погоды мы приглашали из Ленинграда лекторов, пропагандистов, историков, военных моряков, командиров истребительных частей, педагогов, прослушали много интересных для нас лекций и бесед о Ленинграде-центре русской культуры, его истории и славе, о героической борьбе его защитников с врагом, о зверствах немецко-фашистских захватчиков.
Партийно-политическая работа, увязанная с жизнью и буднями ленинградцев, с непосредственными задачами фронта, в высокой степени воодушевляла весь коллектив полка. Мы с большим нетерпением ожидали того часа, когда полетим в бой и сторицей отплатим врагу за все его злодеяния.
В нашем полку были ленинградцы: гвардии лейтенант Ваха, гвардии старшина Босова, молодой командир корабля гвардии лейтенант Сычев, гвардии майор Готин и еще несколько офицеров и сержантов. Многие из них побывали у родных или родственников и видели, что сделал враг с их любимым городом, с ленинградцами. Возвращались они, переполненные горем, гневом и ненавистью к гитлеровцам. От их бесхитростных рассказов даже нам, воинам постарше, много повидавшим, становилось не по себе. Лучшего способа мобилизации на борьбу с коварным и жестоким врагом, чем рассказы наших боевых товарищей, не было.
Борис Ваха сразу после прилета полка в Левашове навестил в Ленинграде своих мать и сестру, перенесших страшные дни блокады.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});