«Дети» посмотрели в расщелину. К ним подошла Диана, вернувшаяся из леса, доложила:
– Разбила оницо на группы по трое, выдала амулеты связи. Сказала шерстить лес, пока не найдут Скифа. – Заглянула вниз, поинтересовалась: – Скинули его, чтобы репу с Фемидой не портить?
– Угу, – ответил Иркус. – Надо добить божественную цепочку… Что за фигня с жирным? Он все еще падает, что ли?
– Не, – ответил Зверобой. – Похоже, застрял.
– Ни хрена не видно, но, похоже, да, так и есть, – констатировал Иркус. – Слишком толстый. Черт, и не добьешь ведь. Диана, пусти в него стрелу – и дело с концом.
– Чего сразу стрелу? – возмутилась Диана. – Сам запали расщелину. И будет дело с концом! Не ты один цепочку Фемиды делаешь!
– Может, «камень-ножницы-бумага»? – предложил Зверобой. Он огляделся, посмотрел на меня. – Или сбросим на него камень? Вон увесистый, таким точно можно добить.
– Убийство всем тогда засчитают, – мрачно заметил Иркус.
– Ответственность разделят на троих, не так сильно ударит по репе, – ответила Диана. – Хорошая идея, Джейми!
Лидер группы направился ко мне. Я рефлекторно зажмурился, боясь, что на ощупь он определит во мне теплокровное существо. Но нет. Более того, даже для Зверобоя я оказался слишком тяжел, и он позвал на помощь Иркуса.
Кряхтя, они подняли меня и поволокли к расщелине, а в голове вертелось: разобьюсь? Или погибну раньше от пожирающей жизнь демонической способности?
Маг Иркус запустил несколько Шаров света в пропасть, но, видимо, радиус их действия не дотянулся до Полидевка, потому что он крикнул в темноту:
– Эй, толстый! Подай голос, чтобы знать, где ты! Быстрее погибнешь, быстрее воскреснешь! А то так и будешь там торчать до скончания веков!
Большой По, по всей вероятности, не пришел в восторг от идеи торчать в темной расщелине вечность. Возможно, помимо агорафобии, он страдал так же и клаустрофобией, потому как сразу откликнулся:
– Здесь я, здесь! Сюда кидайте, сдохну и пойду в офлайн, мать вашу, чертовы садисты, мажоры долбаные, чтобы Нергал вас разодрал, чтобы Фемида прокляла и обломала вам всю гребаную божественную цепочку, чтобы из ваших вонючих задниц вечность торчал перец чили, чтобы…
Дальше пошел поток таких грязных ругательств, что троица «детей» заслушалась, но, поняв, что заткнуть фонтан красноречия Полидевка можно только радикальным способом, засуетилась. Они подкатили меня-валун к краю прямо над Большим По и все вместе столкнули вниз.
Я полетел в черноту. Из горла рвался крик, но камни не кричат, а обратно в человека я превращаться не спешил. Хрясь! Камни ничего не чувствуют, зато вот Большой По почувствовал нашу встречу во всей остроте ощущений. Я-камень задел его, пролетев мимо. Приятель разразился новой серией ругательств, еще более вульгарных.
– Не попали? – донесся голос Дианы. – Да и Нергал с ним, валим.
– Зато репу не попортили, – с некоторым облегчением сказал Иркус. – И правда, Нергал с ним, с жирным, Лучезарный его не оставит. Идемте, ребята, отсюда. Шиндлер сказал прочесывать лес, а мы тут время теряем.
То, что я был камнем, позволило пережить падение. Поняв, что если «дети» не видят Большого По, то меня точно не заметят, я отменил действие навыка, а заодно заметил, что в этот раз мне удалось сохранить ясность мысли. Вероятно, когда мозг усиленно работает, даже Мимикрия не туманит разум.
Проклятия Большого По оборвались, когда аудитория потеряла интерес и ушла. Он закопошился наверху, я нашел его взглядом и ухмыльнулся – привет, Фортуна! – друг запутался в корнях, они смягчили падение и позволили ему выжить. Правда, жизни в нем оставалось чуть больше, чем у меня с моим 1 %. Зелий здоровья у нас нет, но шкала заполнится сама по себе, просто нужно время.
Вскарабкавшись по корням, я поинтересовался:
– Ты прям запутался-запутался, или просто тебе лень спускаться?
– Скиф?! – удивлению его не было предела, он нелепо всплеснул одной рукой, остававшейся свободной. – Ты откуда здесь?
– Эх ты! Включи мозг и подумай, кто только что пролетел мимо тебя? Так ты чего тут застрял? Дно в паре метров. Спрыгивай со своего батута!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Какое дно, Скиф?! Как я, по-твоему, должен был его увидеть? Я пошевелиться боялся, думал, рухну! Говорил же, с детства высоты боюсь!
– Ясно-понятно. Я-то думал, что ты исполняешь… Ну, тогда оставайся. Хорошо тебе повисеть. А я полез вниз.
Парень зашевелился и брякнулся на землю вслед за мной. Ощутив твердь под ногами, прошептал:
– Сколько я из-за тебя выгребать буду, а, Шеппард? Что в Сковородке, что здесь. От тебя одни неприятности! – Фыркнув, он запрокинул голову: – Наверх никак не выбраться, там корней нет. Придется идти вдоль расщелины. Интересно, куда оно ведет?
– Скоро узнаем, – проговорил я и двинулся вперед, раздвигая корни.
Дно расщелины то расширялось так, что мы проходили вдвоем, то сужалось настолько, что Полидевк едва протискивался. Пока плелись, далеко вверху, где виднелась темно-серая полоска прояснившегося неба, высыпали звезды.
Наконец корни закончились, справа и слева возвышались относительно гладкие стены, и я топал, скользя ладонью по холодным камням, пока рука не провалилась в тоннель. Правда, шел он вглубь и больше походил на звериную нору.
– Лезем?
Большой По, встав рядом, вгляделся в дыру и замотал головой:
– Я туда не полезу! Могу застрять! Прикинь, если так случится, а потом явится хозяин норы! Какой-нибудь мерзкий скорпион-переросток!
– Как хочешь.
Усталость накопилась, спорить не было сил. Молча я залез в дыру и пополз, обдирая руки и колени. Чертыхаясь, следом, раздевшись до трусов, ввинтился Полидевк. Он потребовал с меня клятву, что я его не оставлю, если он застрянет, а если вытащить не удастся, убью. Его ругательства так меня достали, что я искренне заверил, что прикончу его с огромным удовольствием.
Чем дальше мы ползли, тем выше поднимался ход. В паре мест я застревал, и тогда Полидевк подталкивал меня, уперевшись головой, а потом уже мне приходилось тянуть его, как луковицу, пока он крепко хватался за мою ногу.
Каждая минута в полной темноте и тесноте тянулась так долго, что наш путь, казалось, длился вечность. Большой По полз молча, только пыхтел и ойкал, получая ссадины и царапины. Я двигался, стиснув зубы, и обреченно готовился к тому, что впереди тупик. Вот тогда уж мы точно встрянем, не представляя, как отсюда вообще выбираться.
Однако то ли богиня удачи подсобила, то ли просто так сложилось, но никакого скорпиона или паука мы не встретили, Большой По не застрял, и спустя полтора часа мы достигли конца тоннеля, выбрались на поверхность и оказались среди деревьев.
– Прямо к Радужной долине выползли, надо же, – удивился приятель. – Походу, Фортуна и впрямь на твоей стороне, Шеппард.
– Скиф, о’кей? – дал я выплеснуться накопившемуся раздражению. – Сколько можно обращаться ко мне по фамилии, Чоу?
– Понял, Скиф. Извини, привычка.
В темноте мы вышли из леса. Липкий непроницаемый туман залил долину, поглотив строение «Лавки ремесленника», о котором напоминала только треугольная верхушка крыши. Рядом, метрах в двадцати, светились окна второго этажа, которого полдня назад там не было.
– Смотри, – указал на него Полидевк. – Достроили таверну. Оставайся здесь, я схожу и проверю, нет ли там «детей».
Оценив свой объем жизни – на час Мимикрии должно было хватить, – я остановил его:
– У меня другая идея. Достань-ка свой меч и воткни его в землю. Если получится, затащишь меня в таком виде.
Он сделал, что я попросил. Я сомневался, удастся ли, но получилось. Я мимикрировал под массивный двуручный меч, а Большой По, похоже, не только поднял меня, но и закинул в инвентарь, потому что я оказался в великом ничто, где вдали от меня плавали доски срубленного другом дуба.
Не знаю, сколько это продолжалось. Я мнил себя мечом, тяжелым и огромным, таким, каким рубят головы драконам и гидрам, тем, кто несет смерть ради справедливости или наживы, или из обычной прихоти владельца, охваченного жаждой убийства. Кровь, больше крови! Я пил и не мог насытиться…