Он знал, что я хочу ему сказать, и снисходительно усмехнулся.
— Знаю я, что ты мне предложишь. — Гело даже позволил себе рассмеяться. — Так не годится! Сначала ты оживишь хотя бы одного из нас, и только после этого я объясню тебе, в чём причина тех бед, что свалились на этих. — Он указал на Тирто. Только так и никак иначе!
Оживить одного, чтобы он в последствии смог вернуть к жизни остальных? Нет, я хотела отделаться всего лишь обещаниями! Но он, кажется, всё предусмотрел, зараза! Я лихорадочно искала ответ, но не находила.
— Что не так? — Язвительно спросил гело. — Я требую чего-то невозможного? Но ведь ты именно это хотела мне предложить.
Предложить-то я хотела, а вот исполнять своё обещание не собиралась. Поэтому я продолжала торговаться:
— Хорошо, я сделаю это, но сначала ты мне скажешь, где находится эта ваша машина, которая позволяет заглянуть в будущее. Я же должна знать последствия всего этого, верно?
Он расхохотался так, что мне стало жутко, и произнёс:
— Нет никакой машинки. Всё вот здесь! — Он постучал по своей голове. — Всё в моей голове и этим ты воспользоваться не сможешь.
— Ну, тогда и разговаривать нам с тобой не о чем! — Ответила я зло.
Он смотрел на меня и, поняв, что я не собираюсь делать того, чего он от меня добивается, вышел из себя.
— Ты думаешь, что в прошлый раз так легко избавилась от меня, потому, что такая ловкая да умная? Идиотка! Это было сделано только для того, чтобы ты вновь вернулась сюда! Но в этот раз всё будет иначе! Теперь можешь не сомневаться — ты никогда не вернёшься обратно! Никогда!
Внутри у меня всё похолодело. Эта сволочь обманула меня! А вдруг…
… Я стремительно неслась в чёрную вязкую пустоту. Меня крутило, вертело, как в водовороте и не было ни сил, ни возможности вырваться из этой круговерти. Не было ни тяжести, ни «паутины», только бесконечное падение. Вновь и вновь я убеждала себя в том, что всё это лишь иллюзия и ничего страшного со мной не может произойти, потому, что на самом деле меня здесь нет — бесполезно. Как в страшном сне, когда понимаешь, что всё происходящее — всего лишь снится, но ничего не можешь сделать, так и здесь все мои попытки не приносили результата.
В какой-то момент мне показалось, что я вырвалась, но тут же поняла, что всё продолжается, просто падение замедлилось. В итоге я повисла в пустоте, из которой не было выхода. Отчаянно барахтаясь, словно муха в стакане с чаем, я надеялась, что вот сейчас что-то получится, и вновь обессиленная опускалась на дно этого чёрного омута. Вспомнились неподвижные тела в кладовке у Икко. Так вот, значит, что с ними произошло! От отчаянья хотелось кричать, но звук растворялся в этой бесконечной мгле и так же, как я, не мог вырваться наружу. "А Тирто?" — мелькнула спасительная мысль, и тут же сознание покинуло меня, я перестала существовать…
… Кто-то тряс меня за плечи. Что происходит? Потом я почувствовала, как этот кто-то влепил мне довольно тяжёлую пощёчину, и хотела, было, возмутиться, но слабость не давала мне даже рта раскрыть.
— Очнись!!! — Слышала, как сквозь вату чьи-то далёкие голоса. — Немедленно очнись!
Вслед за этим последовала ещё одна пощёчина, пропустить безнаказанно которую, я уже не могла.
— Что за скотина надо мной глумится? — произнесла я тихо-тихо заплетающимся языком и с трудом разлепила веки.
— Вернулась! — Радостно выдохнула Икко.
Ура! Я снова в хижине тёти Икко и надо мной склонился Тирто. Он трясёт меня изо всех сил, как будто надеется, что с меня сейчас посыплются яблоки. Лицо у него испуганное и растерянное.
Глава 25
Итак, эта дрянь мне ничего не рассказала. Он, видите ли, сомневается во мне. Думает, что я его обману. Естественно обманула бы, кабы получилось. А чего с ними церемониться, они, вон, с целой планетой не очень-то миндальничали! Нет, всё-таки хорошо, что Тирто увязался со мной! Представляю, как грустно смотрелось бы моё молодое девичье тело у Икко в кладовке, рядом с остальными мёртвыми и полумёртвыми.
— Так, ничего не получилось, но это ещё не проигрыш. — Разумно рассудила я. — Пойдём другим путём.
— Может, ты мне объяснишь, чего добиваешься? — Нервно поинтересовался Тирто. — Я хоть буду знать, к чему готовиться.
Мы идём по берегу у самой кромки воды. Океан, как преданный пёс лижет мне ступни. Волны, разбиваясь о берег, осыпают меня множеством холодных хрустальных осколков. Вода чистая! Если бы кто-нибудь видел то, что видела я, то он бы понял моё восхищение иммунной системой этой планеты. За каких-то сорок тысячелетий Ринта очистилась от той грязи, которую здесь развели эти сволочные гело! Странно, но тогда в храме я кожей почувствовала боль этой планеты, казалось, что слышу её предсмертные хрипы и стоны. И всё-таки, болезнь оказалась не смертельной — какой-то добрый «врач» осторожно удалил эту опухоль. Теперь я не найду себе покоя, пока не узнаю, кто именно. На Базе должны это знать! Обязаны! Пора снаряжать Счастливчика в дорогу.
— Ты не ответила на мой вопрос.
— Тирто, я добиваюсь всего лишь того, чтобы прекратилась вся эта эпидемия одержимости, и наступил на Ринте мир и покой. Неужели ты до сих пор этого не понял?
Он задумался, но долго утруждать себя размышлениями не стал, спросил прямо:
— А что потом?
Вопрос, конечно, интересный, но ответить я на него не могу. Я не знаю, что через минуту будет, а уж загадывать дальше…
— Не знаю, Тирто, ничего не знаю.
Вот сейчас бы ему всё рассказать, но представила себе лица моих «соратников» и не рискнула, хотя теперь-то я абсолютно уверенна, что от него нам не следует ждать подлости. Хотя, вполне возможно, что причина моего молчания совершенно другая. Сама себе не хотела в этом признаваться, но нет у меня желания покидать Ринту. Понимаю, что рано или поздно, но это случится, и стараюсь оттянуть момент расставания, как могу.
Вот так мило беседуя преимущественно ни о чём, мы прошли мимо леса и забрели в такие места, где я раньше никогда не бывала. Такое ровное поле, что даже странно — кто это его так гладко выбрил? Вся трава одного роста, как под линейку. Ничего себе газончик!
— Ты здесь был? — Спрашиваю Тирто. — Кто это так траву подстриг?
Тирто, который понятия не имеет о том, что это такое «подстриг», тряхнул своими длинными и, к моему глубокому сожалению, грязными космами, и сказал уверенно:
— Здесь так всегда. И трава тоже такая всегда, дальше почему-то не растёт. Так, наверное, должно быть.
Нет, так не должно быть! Все травинки разные ни одна не похожа на другую! Он, что этого не знает? И каждый человек тоже не похож на другого, даже близнецы отличаются! А здесь какая-то клонированная трава, даже противно от этой одинаковости. С чего начинается шизофрения? Вообще, как человек с ума сходит? Я над этим никогда раньше даже не задумывалась. Вот и сейчас, чего я взъерепенилась? Но, нет. Мне даже идти по этой траве противно. Не могу и всё тут. Иногда со мной случается такое. Было дело — замкнуло меня ненадолго из-за рекламы пива «Сокол». Стоило услышать эту идиотскую фразу "Овип локос во имя добра", как меня начинало тошнить. Я всегда старалась переключить телевизор до этой чудовищной фразы. Вот теперь не могу продолжить путь только потому, что, видите ли…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});