Читать интересную книгу Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Рэвен старался обуздать злость, чувствуя, как та извивается в груди, словно отравленный клинок.

— Мой Дом правил Молехом на протяжении поколений, — произнес он с холодной враждебностью. — Мне известно, что значит ответственность.

Алкад покачал головой.

— Я в этом не уверен, лорд Девайн. Ответственность — это неповторимая вещь. Вы можете делить ее с другими, однако ваша доля при этом не уменьшается. Вы можете передавать ее, однако она остается с вами. Кровь дала вам власть над Молехом, и его безопасность — ваша ответственность. Ее нельзя переложить на других никаким избеганием или же сознательным уклонением от этого факта.

Рэвен заставил свое лицо принять хладнокровное выражение и кивнул, словно признавая покровительственные слова легата мудрыми.

— В ваших словах проницательность вашего примарха, — произнес он, и от каждого слова его желудок наполнялся едким ядом. — Разумеется, я в надлежащее время просмотрю рекомендации сборщиков десятины, однако, быть может, сейчас время военных стратагем, а не сухих перечней чисел и споров между союзниками?

Алкад кивнул и поклонился, выражая осторожное согласие.

— Несомненно так, лорд Девайн, — сказал он и сел на место.

Рэвен выдохнул яд, и показалось, что тот обжег ему гортань. Он остановил взгляд на Бритоне Семпере, потратив мгновение, чтобы успокоиться и дать помощнику лорда-адмирала время пихнуть того локтем в ребра.

— Адмирал Семпер, можете ли вы сказать нам, сколько у нас есть времени, прежде чем силы Магистра Войны достигнут Молеха?

Одетый в царственно-пурпурный сюртук с барочным орнаментом Бритон Семпер поднялся и застегнул верхнюю пуговицу. Серебристо-белые волосы лорда-адмирала были собраны в длинный чуб, а лицо представляло собой покрытую шрамами, частично аугметическую маску.

— Конечно, мой повелитель, — произнес он, загружая содержимое инфопланшета помощника на свой глазной имплантат. — Астропатические хоры сообщают о множестве надвигающихся кораблей, в общей сложности, возможно, сорок или пятьдесят. Приближающийся флот не скрывает свое прибытие. Мне докладывают всевозможную чушь, якобы астропаты слышат, как в варпе воют волки, а корабли выкрикивают свои названия. Более чем вероятно, что это какие-то эмпирические помехи, или же просто отраженные вокс-передачи, однако очевидно, что Магистр Войны хочет, чтобы мы знали о его приближении. Хотя если он полагает, что мы — кучка трусов, которые с воплями разбегутся при первых признаках врага, его ждет суровое пробуждение к реальности.

Прежде, чем лорд-адмирал успел продолжить, его прервал Витус Саликар.

— Будет ошибкой думать, что вы одержите верх лишь потому, что превосходите флот Магистра Войны в численном отношении. Война в пустоте, которую ведут Легионы, свирепа и беспощадна.

Семпер поклонился Кровавому Ангелу.

— Я очень хорошо знаю, насколько опасны космические десантники, капитан.

— Не знаете, — печально произнес Саликар. — Мы — убийцы, жнецы плоти. Вам никогда нельзя забывать об этом.

Еще до того, как лорд-адмирал мог ответить на меланхоличный тон Кровавого Ангела, вмешался Рэвен.

— Как скоро враг будет здесь?

Явно стараясь сдержать гнев от высказанного Саликаром пренебрежения по отношению к возможностям его флота, Семпер заговорил неторопливо и осторожно.

— Согласно наилучшим оценкам магистра астропатов, прорыв в реальное пространство произойдет со дня на день, что означает, что они окажутся возле Молеха примерно через две недели. Я уже отдал приказ о сборе, чтобы вернуть дозорные корабли от края системы.

— Вы не станете атаковать предателей в открытом космосе?

— Поскольку не имею обыкновения разбрасывать жизнями своих экипажей, нет, не стану, — ответил Семпер. — Как любезно указал капитан Саликар, боевые корабли Космического Десанта нельзя недооценивать, а потому наилучшей тактикой будет направить провоцирующую группу, чтобы заманить изменников на рога наших орбитальных орудий. Наш основной флот останется в тени орбитальных батарей на линии Кармана. Когда корабли предателей окажутся между молотом и наковальней стационарных пушек и боевого флота, мы сможем выпотрошить их еще до того, как они успеют высадить хоть одного воина.

Несмотря на напыщенность тона, Рэвену понравилось упорство Семпера, и он кивнул.

— Сделайте это, лорд-адмирал, — сказал он. — Отрядите провоцирующую группу и пожелайте им доброй охоты.

В камере не было никакой мебели, даже кровати. В одном углу лежали сложенный тонкий матрас, побитый ночной горшок и маленькая коробочка, похожая на дарственный футляр для медали.

— Ты выглядишь так, словно увидел привидение, — произнесла Мерсади, поднимаясь с колен.

Локен раскрыл рот, но не издал ни звука.

Это был второй виденный им умерший человек, однако она была из плоти и крови. Она была здесь. Мерсади Олитон, его личный летописец.

Она была жива. Здесь. Сейчас.

И все же, она изменилась. В резком свете были видны потускневшие шрамы, описывающие петляющие дуги на боках и верхней стороне уменьшившейся головы. Хирургические рубцы. Вырезания.

Она заметила его взгляд.

— Они забрали встроенные катушки памяти. Все изображения и летописи, что у меня были. Все пропало. От них остались лишь мои органические воспоминания, да и те начинают угасать.

— Я оставил тебя на «Мстительном духе», — произнес Локен. — Я думал, что ты должна быть мертва.

— И была бы, если бы не Йактон, — отозвалась Мерсади.

— Йактон? Йактон Круз?

— Да. Он спас нас во время убийства летописцев и забрал с корабля, — сказала Мерсади. — Он тебе не говорил?

— Нет, — ответил Локен. — Не говорил.

— Мы спаслись с Йактоном и капитаном Гарро.

— Вы были на «Эйзенштейне»? — спросил Локен. В нем боролись недоверие и изумление. Круз мало рассказывал об опасном путешествии с Исствана, однако было трудно поверить, будто он не удосужился упомянуть, что Мерсади выжила.

— И я была не единственной, кого спас Йактон.

— Что ты имеешь в виду?

— Эуфратия выбралась с «Мстительного духа». И Кирилл тоже.

— Зиндерманн и Киилер живы?

Мерсади кивнула.

— Насколько мне известно, да. Но пока ты не спросил — я не знаю, где они. Я никого из них не видела уже годы.

Локен прошелся по камере. Внутри него бурлили болезненные эмоции. Зиндерманн был ему близким другом. Наставником с высочайшим интеллектом и своего рода доверенным лицом, мостиком между трансчеловеческими ощущениями и заботами смертных. То, что Киилер также выжила, было чудом, поскольку имажист действительно мастерски умела впутываться в неприятности.

— Ты не знал, что она жива? — спросила Мерсади.

— Нет, — сказал Локен.

— Ты слышал о Святой?

Локен покачал головой.

— Нет. Какой святой?

— Ты был вне игры, да?

Разозленный и сбитый с толку, Локен замешкался. Ее нельзя было винить, однако она была здесь. Ему хотелось накинуться на нее, но он судорожно выдохнул, и похоже, что это сбросило тяжкий груз желчности.

— Думаю, я был мертв, — произнес он, наконец. — Какое-то время. Или все равно, что мертв. Может быть, я просто заблудился, очень сильно заблудился.

— Но ты вернулся, — сказала Мерсади, потянувшись взять его за руку. — Они привели тебя обратно, поскольку ты нужен.

— Так мне говорят, — устало ответил Локен, обхватив ее пальцы своими и следя, чтобы не сдавить слишком сильно.

Они стояли неподвижно, никому не хотелось нарушать молчание и взаимную близость. Ее кожа была мягкой и напомнила Локену один мимолетный миг его жизни. Когда он был юн и невинен, когда любил и был взаимно любим. Когда был человеком.

Локен вздохнул и выпустил руку Мерсади.

— Я должен вызволить тебя отсюда, — сказал он.

— Ты не можешь, — ответила она, убирая ладонь.

— Я один из избранников Малкадора, — произнес Локен. — Я отправлю сообщение Сигиллиту и позабочусь, чтобы тебя вернули на Терру. Я не позволю, чтобы ты гнила здесь еще хоть минуту.

— Гарвель, — сказал Мерсади, и он замер от того, что она назвала его по имени. — Они меня отсюда не выпустят. Я долго пробыла в самом сердце флагмана Магистра Войны. Людей казнили за куда меньшее.

— Я за тебя поручусь, — произнес Локен. — Гарантирую твою лояльность.

Мерсади покачала головой и скрестила руки.

— Если бы ты не знал, кто я такая, если бы не делился со мной своей жизнью, захотел бы ты освобождать кого-то вроде меня? Будь я чужой, как бы ты поступил? Выпустил, или же оставил бы меня в заключении?

Локен шагнул вперед.

— Я не могу просто оставить тебя здесь. Ты такого не заслуживаешь.