Читать интересную книгу Золото вайхов - Владимир Корн

Мне хватило неполной четверти часа, чтобы объяснить Капсому, чего я от него желаю в первую очередь. Далее разговор шел о бренди, этим вопросом я попросил заняться сразу же после окончания нашего разговора.

Мы вместе собрали перегонный аппарат, химик получил подробные инструкции и жаждал немедленно приняться за работу. Но время подошло к обеду, который доставили прямо сюда и все отлично пообедали прямо у него в лаборатории, благо там еще ничем не пахло. После обеда, усевшись в удобные кресла, мы завели разговор о дальних целях нашего сотрудничества. Бренди это хорошо, амальгама — вообще отлично. Но это работа только на ближайшие пару месяцев.

— Капсом, Вы человек весьма далекий от военного дела, но и Вам должны быть понятны перспективы, что даст открытие, которое Вам же и предстоит сделать в ближайшее время. А предстоит Вам изобрести небольшую деталь, которая сделает революцию в производстве огнестрельного оружия и выведет его на новую ступень развития. Вот смотрите.-

С этими словами я нарисовал на листке бумаги патрон, обыкновенный унитарный патрон в разрезе.

— Это металлическая трубка, это пуля, это порох, а вот это та самая важная деталь того изделия, что мы назовем патроном. Задача этой детали состоит в том, чтобы при ударе по ней, она смогла выдать достаточно мощную искру, от которой воспламенится порох, что в свою очередь приведет к тому, что вылетит пуля. Представляете как удобно, Вы только представьте весь процесс. Удобно в хранении, удобно в заряжании, удобно в переноске и таких удобно несть числа.-

Капсому не пришлось объяснять все дважды, мою мысль он понял моментально. Я же не дал ему открыть и рта, но продолжил.

— Скажите, а Вам не приходилось работать с кислотой, способной растворить даже золото? -

Тот согласно кивнул головой, было такое дело.

Фу, прямо гора с плеч. Золото способна растворить только смесь концентрированной соляной и азотной кислот. Нам же нужна только азотная, а выявить, которая из двух она дело весьма несложное. Получить глицерин элементарно из животного жира, того же говяжьего, обработать его азотной кислотой и получится нитроглицерин. Пропитываем им что угодно, тот же парафин и получаем динамит, не больше, но и не меньше. Парафин — это побочный продукт переработки нефти, Нобель, в свое время, пропитывал

нитроглицерином останки каких-то доисторических водорослей, убей, не помню их название, да и Капсому это ни к чему.

Но динамит нам пока без надобности, нас интересует капсюль, корпус которого получим штамповкой из меди, а как из нитроглицерина сделать начинку для него, это пусть Капсом голову ломает, для этого его сюда и привезли.

Нитроглицерин вещество очень чувствительное к детонации, иногда даже простого удара достаточно, чтобы вызвать взрыв. Впрочем, изготовление его связано с той же самой опасностью.

Но существует и более предпочтительный вариант, для которого необходима гремучая ртуть, для получения которой нужна сама ртуть, этиловый спирт и снова азотная кислота. Выбор за Капсомом, какой путь ему предпочесть.

Бездымный порох — это хлопок, обработанный опять же азотной кислотой. Хлопок в Империи не произрастает и является предметом импорта, но купить необходимое количество проще простого.

Так что дерзайте, ученый, но осторожность, осторожность и еще раз осторожность. Этиловый спирт получите прямо сегодня из вот тех бочонков с вином, а то, что понадобится из остальных ингредиентов, обращайтесь к Геренту, моему управляющему и он Вам поможет.

Сначала бренди и спирт, потом амальгама, следом капсюль, бездымный порох и, наконец, динамит. Вот список Ваших первоочередных задач и именно в этом порядке.

Химик слушал меня внимательно, согласно кивая головой, все несложно и понятно. И здесь мне в голову пришла одна мысль, чрезвычайно мне понравившаяся. Мне нужен капсюль, так это называется. Так почему же не назвать его капсомом. Капсюль — капсом, капсом — капсюль. Вполне возможно, что капсюль — это фамилия человека, который его изобрел. Мой ученый-химик человек достаточно тщеславный. Вот пусть его изобретение и носит его имя, что вполне справедливо. Если есть желание, может и динамит переименовать в капсомит, лично я не против этого. Любое из этих открытий делает революцию, и Капсом это отлично понимает.

Короче, расстались мы с Капсомом чрезвычайно довольные друг другом, ведь оба должны были получить именно то, что хотели.

Выходя из лаборатории, я в очередной раз с сомнением посмотрел на толщину ее стен, нитроглицерин — штука очень мощная и взрывается при малейшей оплошности в обращении с ним.

Императрицу Янианну I мы с Коллайном так и не увидели. Ордена нам вручал очень важный сановник, мужчина чрезвычайно в теле, с ног до головы в каменьях и в золоте. Сама владетельница в столице отсутствовала. То ли из-за болезни, то ли, как мне сказал по секрету граф фер Стянуа, прибывший во дворец по той же причине что и мы с Анри, из-за ссоры со своим фаворитом и, как следствие, плохого настроения, то ли еще из-за чего. Меня, в отличие от Коллайна, это не слишком огорчило, других проблем хватает.

Церемония награждения происходила в Императорском дворце, в огромной зале называемой Тротент Холл, традиционно используемым для подобных целей.

Вообще-то церемонии должен был сопутствовать бал, на который мы и были приглашены, как главные виновники торжества. Но бал не состоялся по известным причинам. В остальном все происходило очень впечатляюще, угнетало только полное отсутствие дам.

Все же мы получили приглашение на бал, который должен состояться через две недели в честь окончания сезона дождей, на котором нам предстояло быть представленными самой Янианне I. Коллайна это известие удовлетворило, меня тем более.

Весь остаток вечера и большую часть ночь мы отлично посидели в компании офицеров в одном из лучших заведений столицы. Вино лилось рекой, здравицы и тосты сменялись взрывами хохота. Я показал господам офицерам новой обычай обмывать награды и звания, и всем он очень понравился.

В нашей компании не было только графа Дьюбена, он отсутствовал и на церемонии награждения по причине воспалившегося ранения в плечо. Жаль, граф очень мне нравился, а такое со мной бывает достаточно редко.

Альбрехт Гростар, ювелир, оказался приятным человеком в возрасте около тридцати, с живым темпераментом и располагающей улыбкой. Мы быстро и легко нашли общий язык, поговорили о многих вещах, которые нас интересовали, в чем-то пришли к общему мнению, в чем-то нет, но расстались весьма довольные друг другом. Гростар получил от меня несколько заказов, причем пару срочных, а я его уверения в том, что он обдумает мое предложение по поводу дальнейшего сотрудничества под крылом создаваемого мной Торгового дома, который я решил так и назвать — 'Торговый дом де Койна'.

А в его открытии возникла острая необходимость, и причин тому было несколько. Это и производство, которое мне придется в скором времени развернуть, и то, что само существование дома в какой-то мере поднимало мой статус. Последнее обстоятельство не то, чтобы слишком льстило моему самолюбию, нет, но моим людям, которым придется решать всевозможные вопросы, придется постоянно ссылаться на меня, а тут уж по принципу, много — не мало. Кавалер славного ордена, владетельный сеньор и владелец торгового дома будет звучать достаточно респектабельно, по крайней мере, в начале моей деятельности. В ходу здесь и визитные карточки, правда, несколько больших размеров, нежели привычные для меня, и выполнены они были скорее как открытки моего мира.

Визитки и являлись одним из заказов Гростару, а основное дело, о котором мы сговорились, стало изготовление писчих ручек.

Альбрехт Гростар, человек широкого круга интересов, к своему отнюдь не зрелому возрасту, успел перепробовать множество занятий и остановился на ювелирном деле, в основном из меркантильных интересов. На него работала пара человек, одного из которых трудно назвать подмастерьем, поскольку годков ему было далеко за сорок. Страстью же Альбрехта было изобретательство, и он с гордость продемонстрировал мне механизм, работающий от часовой пружины, больше всего своим видом напоминавший патефон, но служивший для заточки писчих перьев.

В специальный карман укладывалась пригоршня гусиного пера, затем ручкой до щелка взводилась пружина, нажимался особый рычажок и из отверстия в торце аппарата по одному выскакивали уже готовые к употреблению перья. Я восхитился инженерным гением ювелира, возжелал приобрести пару таких механизмов и посетовал по поводу того, что они не смогут пригодиться для заточки моих перьев, поскольку они вечные. С этими словами извлек из кармана пенал с ручкой и продемонстрировал ее Гростару. Надо сказать, что последний мужественно выдержал удар, нанесенный мною. Тщательно протестировав предоставленный экземпляр и убедившись в его практичности и удобстве, Альбрехт грустно покивал головой, что здесь можно сказать.