одного человека.
– Вы сообщили Фолкнеру?
– Нет.
– Почему?
– Так сложились обстоятельства… Не думаю… Я посчитала, что лучше будет поговорить с вами, мистер Мейсон.
– И разговор нельзя отложить до утра?
– Нет, нет. Мистер Мейсон, умоляю вас. Мы должны встретиться.
– Гридли с вами?
– Нет, я одна.
– Хорошо, приезжайте, – Мейсон продиктовал ей свой адрес. – Сколько времени вам понадобится на дорогу?
– Минут десять.
– Жду вас.
Мейсон повесил трубку, неторопливо переоделся и уже завязывал галстук, когда раздался звонок. Он открыл дверь Салли Мэдисон и спросил:
– Почему такая спешка?
Глаза ее возбужденно блестели, но на лице по-прежнему оставалась красивая, но безжизненная фарфоровая маска.
– Вы помните, что мистер Роулинс попросил подготовить аквариум…
– Кто такой мистер Роулинс?
– Это человек, на которого работает Том Гридли, владелец зоомагазина.
– Ах да, теперь вспомнил.
– Итак, человек, для которого Том подготовил аквариум, – это Джеймс Л. Стонтон. Занимается страхованием, но никто о нем почти ничего не знает. Я имею в виду, что он, насколько всем известно, никогда не интересовался коллекционными рыбками. В среду вечером он позвонил мистеру Роулинсу и сказал, что у него есть очень ценные рыбки, но заразившиеся болезнью жабр, и, насколько он понимает, в зоомагазине Роулинса есть лекарство от этой болезни, а он согласен заплатить любую сумму, если мистер Роулинс вылечит этих рыбок. В конце концов он согласился заплатить мистеру Роулинсу сто долларов, если тот предоставит ему все необходимое. Сумма показалась мистеру Роулинсу настолько значительной, что он немедленно связался с Томом и заставил его установить пару панелей в небольшой аквариум и только после этого отправляться к мистеру Фолкнеру. Именно поэтому мы и задержались тогда. Я даже не доела ужин, а сразу же полетела к Тому, как только получила чек. Мне не хотелось, чтобы рыбки Фолкнера умерли на наших глазах.
Мейсон молча кивнул, когда она прервала свою быструю речь, чтобы отдышаться.
– Мистер Роулинс сам доставил аквариум, а Стонтон сказал ему, что его жена очень больна, он не хочет беспокоить ее и сам займется рыбками, если только мистер Роулинс объяснит ему всю процедуру, – продолжала Салли. – Мистер Роулинс сказал, что ничего сложного нет, надо только наполнить аквариум водой и пересадить в него рыбок, а на следующее утро Роулинс пришлет очередные панели. Вы все поняли, мистер Мейсон?
– Да, пока все ясно.
– Итак, Том покрыл еще несколько панелей лекарством, и мистер Роулинс доставил две из них на следующее утро. Стонтон снова встретил его на пороге и шепотом сообщил, что у его жены была очень тяжелая ночь, и будет лучше, если Роулинс не будет заходить в дом. Роулинс сообщил, что процесс замены чрезвычайно прост, надо лишь вытащить старые панели из аквариума и аккуратно установить новые. Он спросил также о состоянии рыбок, и мистер Стонтон сказал, что рыбкам лучше. Он взял панели и заплатил мистеру Роулинсу пятьдесят долларов, а тот пообещал доставить очередные панели в течение тридцати шести – сорока восьми часов.
Она снова замолчала, частично для того, чтобы отдышаться, частично для подготовки к самой драматичной части рассказа.
Мейсон кивком попросил ее продолжать.
– Итак, сегодня вечером я была в магазине. Том заболел и остался дома, а я помогала мистеру Роулинсу. Понимаете, мистер Фолкнер действительно купил магазин, мистер Роулинс проводил инвентаризацию, и ему требовался помощник. Мистер Фолкнер присутствовал там примерно с пяти часов вечера до половины восьмого и всем успел надоесть. Он совершил нечто ужасное, о чем мистер Роулинс отказался говорить. Мистер Роулинс даже вышел из себя, и они поссорились. Роулинс обещал мне рассказать обо всем завтра и намекнул, что Фолкнер взял что-то, принадлежащее Тому. Я говорю все это только для того, чтобы объяснить, почему я сама повезла препарат. Понимаете, мистер Роулинс собирался сам поехать к Стонтону и установить последнюю панель в аквариум, но тут вдруг позвонила жена Роулинса и заявила, что хочет, чтобы мистер Роулинс повел ее в кино, на фильм, который она давно мечтала посмотреть. Когда миссис Роулинс чего-нибудь хочет, спорить с ней бесполезно, поэтому мистер Роулинс сказал, что вынужден уйти. Я ответила, что закончу все сама, закрою магазин и на своей машине доставлю панели мистеру Стонтону.
– Вы так и сделали? – спросил Мейсон.
– Конечно. Мистер Роулинс так разволновался, что вел себя как безумец. Я закончила инвентаризацию и повезла панели. Мистера Стонтона дома не оказалось, дверь открыла его жена, и я сказала, что приехала из зоомагазина, чтобы вставить в аквариум новую панель, и отниму только минуту-две ее времени. Она была очень любезна и пригласила меня в дом. Сказала, что аквариум стоит в рабочем кабинете мужа. Еще сказала, что мужа нет дома, неизвестно, когда он вернется, и она предпочла бы, чтобы я вставила панель в аквариум, так как она не хочет брать на себя ответственность.
– И вы вошли в дом с панелями?
– Да, а когда попала в кабинет мистера Стонтона, то увидела аквариум, в котором плавали два вуалехвостых мавританских телескопа.
– Что вы предприняли?
– Я была так поражена, что не могла даже сдвинуться с места.
– А где была миссис Стонтон?
– Стояла рядом. Она проводила меня в кабинет и решила подождать, пока я сменю панели.
– Как вы поступили?
– Постояв с минуту, подошла к аквариуму, достала из него старую панель и установила новую, покрытую лекарством Тома. Потом я попыталась заговорить с миссис Стонтон о рыбках. Ну, понимаете, поговорить о том, какие они красивые, спросить, нет ли у мистера Стонтона других рыбок, как долго он ими занимается…
– Что ответила его жена?
– Она считает рыбок безобразными и прямо заявила об этом. Потом она сказала, что муж принес откуда-то этих рыбок, хотя никогда раньше не увлекался ими и ничего о них не знает. Она сказала, что эту пару рыбок мужу подарил какой-то приятель, и рыбки выглядели совсем плохо. Приятель снабдил мужа самыми подробными инструкциями. Потом она сказала, что предпочла бы, если бы муж для начала завел пару обычных золотых рыбок, что эти рыбки чересчур причудливые, у нее мурашки бегут по коже при взгляде на их развевающиеся черные плавники и хвосты, на их выпученные глаза и вообще, на их траурный цвет. Она сказала, что эти рыбки почему-то кажутся ей символом смерти. Ну, в этом ничего нового нет, поскольку эту разновидность давно называют «Рыбками смерти» из-за вековых суеверий и странного внешнего вида.
– Что потом? – спросил Мейсон.
– Мы стояли и болтали с ней где-то минуту. Я солгала ей, сказала, что болела недавно и что люди, работающие в зоомагазине, часто болеют. Я развивала