выстрелом он превзошел саму богиню охоты. Уязвленная богиня и решила наказать его за похвальбу, отняв дочь. Еврипид несколько переиначил миф. У него жизнь Ифигении – своеобразный выкуп, которым Агамемнон должен расплатиться за победу над троянцами.
РАЗВИТИЕ ДЕЙСТВИЯ. Трагедия начинается экспозиционной сценой: утро в военном лагере ахейцев в Авлиде. Вышедший из шатра Агамемнон в глубоких сомнениях, он вспоминает события недавнего прошлого, как под влиянием брага Менелая, отослал письмо в Аргос с просьбой к Ифигении приехать в Авлиду. Его страшило недовольство войска, уставшего от бездействия. И потому он шел на хитрость: сообщал, что Ахиллес якобы собирается на ней жениться и не будет участвовать в походе, пока не получит руки царевны и не разделит с ней ложа.
Теперь Агамемнон отбрасывает это «позорное решенье». Желает «дружины известить, что дочь я никогда зарезать не отважусь». Он пишет новое письмо и велит рабу отвезти его в Аргос: Ифигении и матери не следует приезжать. Однако Менелай отнимает у раба письмо. Между братьями происходит бурное объяснение. Агамемнон возмущен «неслыханной дерзостью» брата. Менелай же, лицо наиболее заинтересованное в походе и возвращении Елены, напоминает Агамемнону, как тот, возглавив войско эллинов, желал утолить свои честолюбивые замыслы:
Вспомни, как душой горел ты стать вождем союзных ратей,
Сколько ран душевных прятал под расшитый свой гипатий!
Вспомни, как ты унижался, черни руки пожимая,
Как дверей не запирал ты, без разбору принимая,
Как со всеми без разбору ты беседовал учтиво,
И врагов и равнодушных уловляя фразой льстивой…
Уже в первых сценах трагедии видно, как Еврипид «снижает» высокую героику мифа. Переводит его в плоскость реальных житейских отношений. Его герои не величавы, как у Эсхила и даже у Софокла, – они обыденны, одержимы своими земными страстями. Тщеславны, расчетливы.
В конце концов Менелай, похоже, принимает доводы Агамемнона, готов примириться с братом. Но уже поздно. Вестник сообщает о прибытии Ифигении вместе с матерью Клитемнестрой и малолетним братом Орестом. Наверное. Агамемнон мог бы отослать обратно свою семью, но он опасается возмущения воинов, «черни», уставших от бесплодного ожидания в Авлиде. Не решается он и раскрыть дочери своего тайного умысла, идет на всяческие уловки. Ифигения недоумевает, почему отец такой грустный, не рад встрече с ней. Наконец тянуть далее невозможно. и Агамемнон вынужден признаться Ифигении:
Дитя мое! Не Менелая волю.
Как раб, творю… Эллада мне велит
Тебя убить… Ей смерть твоя угодна,
Хочу ли я иль нет, ей все равно: —
А мы с тобой ничто перед Элладой,
Но если кровь, вся кровь, дитя,
Нужна ее свободе, чтобы варвар
В ней не царил и не бесчестил жен,
Атрид и дочь Атрида не откажут.
В этих словах интонации не столько отца, сколько многоопытного политика. Конечно, все это нелегко далось Агамемнону. Ифигения – его дочь. А потому его терзают сомнения. Его поступок вызывает протест у Клитемнестры, у которой давно уже накапливается неприязнь к мужу. Ей невозможно смириться с тем, что во имя интересов похода на Трою приносится в жертву жизнь родной дочери. Она кричит Агамемнону: «Не вождь, а раб ахейский!»
Ахиллес солидарен здесь с Клитемнестрой, он пытается встать на защиту юной девушки, в его сердце зарождаются и сострадание, и чувство к ней. Благородного Ахиллеса возмущает то, что его имя использовали в качестве приманки, чтобы завлечь Ифигению в ловушку. Он готов защищать Ифигению, спасти девушку, к которой у него загорается любовь. Тем временем в войсках происходит мятеж, разожженный Одиссеем. Воины, истомленные ожиданием, жаждут поскорее выйти в море.
ЖИЗНЬ ЗА ЭЛЛАДУ. И здесь ситуацию разряжает Ифигения, готовая принять смерть во имя Эллады. Она – эллинка, для которой всего превыше – родина.
Ее пламенная патриотическая речь – одно из волнующих мест трагедии:
О, в душе пережила я много-много, мать.
Послушай: Я умру – не надо спорить – но пускай, по крайней мере.
Будет славной смерть царевны, без веревок и без жалоб.
На меня теперь Эллада, вся великая Эллада
Жадно смотрит, в этой жертве, беззащитной и бессильной.
Все для наших: и попутный ветер, и победа в брани
За глумленье над Еленой, за нечестие Париса.
В ней и кара для фригийцев, и урок для их потомства…
Ифигения выступает как поборник демократической идеи, утверждая превосходство греческой государственности, основанной на свободе.
Грек, цари, смиряйся, варвар! Неприлично гнуться грекам
Перед варваром на троне. Здесь – свобода, в Трое – рабство.
Ахиллес пробует отговорить Ифигению от этого шага, хотя и признает величие ее поступка. Она достойна славы Эллады. Ахиллес готов защитить Ифигению даже в ее смертный час. Но Ифигения непреклонна. Девушка прощается с матерью. Говорит, что принимает смерть, «счастливая за Элладу». Просит не носить по ней траура.
Завершалась трагедия чудесным, счастливым образом. Вестник сообщает, когда жрец уже занес нож над Ифигенией, Артемида сжалилась над девушкой, подменив ее прекрасной ланью, которая окропила своей кровью алтарь. Сама же Ифигения была унесена в Крым, в Тавриду, где ей предстояло стать жрицей в храме и «жизнь вкушать в обители богов». Войско же отплывает под Трою.
ПАФОС ТРАГЕДИИ. В чем пафос трагедии? На первый взгляд, идея трагедии очевидна: человек служит государству, отдать жизнь за родину – высшая добродетель. Еврипид писал свою трагедию на заключительном этапе изнурительной Пелопоннесской войны; в Афинах имелись круги, заинтересованные в ее продолжении. Полигики призывали соотечественников не щадить себя. Говорили высокие слова о защите демократии. Для Эсхила и Софокла, творцов героической трагедии, подобная ситуация была ясна: Ифигения – патриотка, совершала мужественный поступок, она жертвовала собой во имя Эллады. Но для Еврипида все было не так просто. Он давал понять, что эта молодая жизнь бесценна. И она приносится в жертву не только Элладе, но и хитроумным расчетам Агамемнона, укрепляющего свой авторитет главнокомандующего, интересам Менелая, озабоченного возвращением заблудшей жены. Еврипид ставит в трагедии проблему, достаточно трудную, и не предлагает однозначного, приемлемого для любого читателя решения. Притягательность великого искусства, как в том убеждает Еврипид, – в постановке актуальных для общества проблем, в привлечении к ним нашего внимания.
5. Поэтика Еврипида
Своим творчеством Еврипид знаменовал финал героической трагедии Эсхила и Софокла и ее поворот к более «земным» проблемам. Драматурга волновали судьбы живых людей,