Главное, Ханна подумает, будто он, Трент Гилмор, устроил освобождение дикаря. Она будет благодарна ему до конца жизни. Первоначально женитьба на Ханне не входила в его планы, но позднее он понял, что только женившись на этой прелестной женщине, сможет заполучить ее навсегда. Она станет ему подходящей спутни цей для жизни в приграничном крае. Гилмор восхищался ее отвагой: юная девушка, завербовавшись, одна отправилась в Америку из Ирландии и пережила столько тяжелых испытаний! Ханна была мужественной женщиной, и он сделает все, чтобы эта мужественная женщина оказалась в его постели. Пусть только станет его женой, а уж потом он заставит ее позабыть этого белого дикаря, в которого она сейчас влюблена по уши.
Утром того же дня, когда Трент собирался «освободить» Райдера, он явился в пансион, где жила Ханна. Зак уже отправился к губернатору, который сегодня должен был принять решение об освобождении Райдера. Но Ханна не надеялась на милость губернатора. С Гил-мором она встретилась в гостиной пансиона. Лейтенант взял ее руки в свои и честно посмотрел в глаза:
— Я все устроил, Ханна.
Зеленые глаза молодой женщины, потускневшие от бессонной ночи и тревоги, загорелись:
— Райдер окажется на свободе? Как вам это удалось?
— Нет ничего невозможного, были бы только деньги. За освобождение Быстрого Ветра я отдал свое жалованье. В форте Ларами все равно его цегде тратить.
Ханна была так благодарна Тренту, что обвила руками его шею и крепко обняла.
— Спасибо, Трент, вы не представляете себе, как я вам благодарна!
— Скоро у тебя будет возможность проявить свою благодарность иначе! Быстрый Ветер будет освобожден в полдень. Ты сможешь сама увидеть, как он уедет из тюрьмы верхом. Мы с тобой будем в комнате на верхнем этаже того здания, где он содержится. Из окна все видно, что происходит на улице. Ну как?
Ханна с готовностью кивнула.
— Укладывай вещи. Незадолго до полудня я зайду за тобой. После того как Быстрый Ветер окажется на свободе, мы уедем в форт Ларами в сопровождении небольшого отряда солдат. Нас впереди ждет счастье, Ханна, вот увидишь.
Ханна опустила глаза, не в силах встретиться с ним взглядом. Она не привыкла лгать и боялась, что Трент все поймет. Ханна осознала, что не сможет выйти за него замуж, даже если он устроит освобождение Райдера. Она носит ребенка Райдера, и они должны снова быть вместе.
— Я буду ждать вас, Трент.
Райдер не имел представления, долго ли его уже держат в темной и сырой камере. По частоте избиений он сделал вывод, что прошло по крайней мере четыре дня с тех пор, как он был брошен в тюрьму. Задавали ему все один и тот же вопрос: где расположен лагерь Красного Облака? Спрашивали еще, сколько индейцев живет в тех краях и какие планы у Красного Облака насчет войны против белых. Райдер неизменно отвечал молчанием на все вопросы.
Когда он терял сознание, его обливали водой и били снова. Избивают со знанием дела, горько думал Райдер. Сержант со здоровенными кулаками всегда знал, когда надо остановиться. Очевидно, Чивингтон не хотел смерти пленника, во всяком случае, пока не получит сведений, нужных армии.
Райдер попытался сесть и застонал, страшная боль пронзила тело. Неизвестно, сколько ребер у него сломано, но, судя по всему, не одно. Губы распухли так, что едва возможно было говорить, а глаза и лицо стали сплошным кровавым месивом. Райдер понимал, что долго он так не протянет, но это уже не имело значения. После свидания в Ханной он понял, что его любовь безнадежна. Эта женщина заслуживала гораздо большего, чем он мог ей дать. Он даже не знал, кто он такой и к чьему миру принадлежит: то ли индейцев, то ли белых. И в довершение всего, слепота сделала его совершенно беспомощным. Он предпочел бы смерть, если не прекратятся побои.
Когда в коридоре послышались шаги, Райдер повернул голову и обратил свой невидящий взгляд в сторону двери. Дверь открылась, и он насторожился. Сегодня его уже один раз били, и вряд ли он выдержит еще одно безжалостное издевательство. Но затем произошло нечто, заставившее Райдера забыть о разбитых губах и измученном теле. Смутная пелена спала с его глаз, и он увидел мерцающий свет свечи и две темные мужские фигуры. Они прошли в камеру. Туман, застилавший глаза, чудесным образом исчез. Райдер смог разглядеть лица мужчин.
Раньше он не мог видеть сержанта Коллинза, но теперь узнал его по голосу. Звучал голос сердито и недовольно:
— Кое-кто за тобой пришел, краснокожий! Если хочешь знать, тебе повезло больше, чем ты того заслуживаешь. Ума не приложу, как это им удалось, но, видно, у твоих родственников есть друзья в верхах.
Коллинз подумал о деньгах, полученных от лейтенанта Гилмора за то, чтобы они выпустили, а потом снова посадили пленника в тюрьму, и пожал плечами. Жалко будет возвращать деньги, но тут уж ничего не поделаешь, раз приказ пришел от самого губернатора. Кроме того, Гилмор сегодня уезжает в форт, так что какая разница, как обернется дело с арестантом, может, возможно будет оставить деньги себе.
— Райдер, это Зак. Я пришел, чтобы забрать тебя домой.
Райдер медленно повернул голову к Заку. Он моргнул, убедившись, что видит мужа своей сестры так же хорошо, как до обрушившейся на него слепоты. Однако, Райдер не стал показывать, что к нему вернулось зрение.
— Слышишь, Райдер? Губернатор приказал освободить тебя. Идем. Ты свободен. Я расскажу тебе все, как только мы выберемся из этого кошмарного места.
— Свободен? Я свободен? — замешательство угадывалось в чертах разбитого в кровь лица.
Как же так? Только что он подвергся страшным избиениям, а минуту спустя его отпускают! Никогда не понять ему законы белых!
— Да, ты свободен. Как только сержант Коллинз снимет цепи, мы уйдем. Ты можешь идти?
Коллинз отомкнул замки, цепи упали на пол.
— Не по душе мне это! Полковник Чивингтон будет ох как недоволен!
Райдер застонал и попытался встать, но колени подогнулись. Зак бросил на Коллинза презрительный взгляд и помог Райдеру подняться.
— Не было вам особой нужды так зверствовать, избивая задержанного, сержант! Он едва может идти!
Коллинз пожал плечами.
— Чивингтону нужны были сведения. Стоило ему сказать то, что от него хотели услышать, и мы оставили бы его в покое.
— Подонок, — процедил Зак сквозь сжатые зубы.
— Я могу идти, — сказал Райдер, отказываясь от помощи.
Ему хотелось выйти из тюрьмы на своих ногах.
К тому времени как Райдер покидал камеру, Ханна и Гилмор входили в это же здание и поднимались по лестнице на второй этаж. Они прошли в кабинет, окна которого выходили на улицу, и Гилмор подвел Ханну к окну.
— Сейчас почти двенадцать. Вот-вот выйдет Быстрый Ветер. Не ошибусь, если скажу, что одна из лошадей, привязанных к столбу, вскоре унесет его прочь из Денвера.