вздохнула:
— Минуту назад я не могла дождаться, когда уйду, но сейчас? Я не хочу уходить. Нас ждет еще больше смертей.
— Смерть звонит в колокола по всей Джии, что бы мы ни делали.
Зорика сделала глубокий вдох, наполняя легкие, выпрямила спину и надела шлем на голову. Она позволила своей магии обтекать себя, когда подняла щит и копье, наслаждаясь создаваемым ими сиянием, зная, какой эффект это произведет на остальных, давая ей что-то, за чем можно спрятаться. Пришло время еще раз сыграть свою роль.
Время стать королевой. Притвориться Богиней?
Она хотела бы, чтобы у нее это получалось лучше, чтобы это казалось более естественным, но она все еще чувствовала себя девочкой с тремя матерями, привыкшей к тому, что ей говорят, что делать и как себя вести — за исключением того, что Анама и Майза мертвы, а Тиннстра... только Боги знали, где она.
О, как бы она хотела, чтобы все они были рядом с ней, как было задумано, как они должны были быть. Аасгод был замечательным, полным спокойной уверенности, но он не был ими.
Она вышла через городские ворота к своей ожидающей армии. Те, кто был ближе всего к ней, опустились на одно колено, склонив головы, и от этого она засияла еще ярче. Это было не намеренно, и часть ее думала, что это скорее от смущения, чем от удовольствия. Другая часть ее не хотела этого. Если бы она могла, то предпочла бы быть просто Зорикой, девушкой без титула или власти. Такой же обычной, как все остальные. Глупые мечты — остаться в прошлом с сыном фермера.
— Пожалуйста, встаньте, — сказала она.
Хасан встал первым, но все же поклонился еще раз. «Ваше Величество, мы готовы двигаться». Он указал ей идти дальше, мимо рядов солдат.
— Спасибо, Хасан, — ответила она. Шулка держался на один или два шага позади нее, а Аасгод — на два шага позади Хасана. Молча она проклинала их обоих — она бы предпочла, чтобы они оба были рядом с ней, защищая ее от глаз, наблюдавших из рядов. Она могла только догадываться, что думали солдаты, о чем говорили их перешептывания. Ничего хорошего, конечно. Разочарование, возможно. Сомнение. Сожаление. Армия нуждалась в сильном руководстве. Уверенности. Не в девочке, притворяющейся королевой, одетой как солдат.
Все, что она могла делать, это смотреть на дорогу впереди, держать спину прямо и маршировать так, как учила ее Майза. Старая Шулка не одобрила бы ее фокусы со светом, но Анама бы улыбнулась. В конце концов, Анама была иллюзионисткой.
Зорика заняла свое место в центре армии, а затем, выкрикнув серию приказов, Хасан заставил воинов двигаться.
— Отличная работа, Ваше Величество, — прошептал Аасгод.
— Я только шла, — ответила она.
Хасан сказал ей, что армия может спокойно идти со скоростью три мили в час весь день и все еще быть достаточно свежей, чтобы сражаться в конце дня. Они также могли бы удвоить эту скорость на несколько часов, если бы потребовалось, но пока он держал темп медленным и устойчивым.
Идти все равно было тяжело. Палило солнце, и марширующие ноги поднимали грязь и пыль. Все это попадало Зорике в глаза и раздражало горло, но вода была нормирована, поэтому она изо всех сил старалась не обращать на это внимания. И даже среди всего этого она чувствовала на себе взгляды, слышала перешептывания. Зорике знала, что это естественно, — и ее действия подталкивали к этому людей, — но все равно ненавидела все эти взгляды и шепотки. Она не хотела, чтобы ей поклонялись.
Однако, примерно через она почувствовала, что с нее достаточно. Ее взгляд постоянно был прикован к голубому небу над головой. Она говорила себе, что высматривает эгрилов, что враг где-то там, и ей нужно убедиться, что ее армия в безопасности. Но, если она хотела быть честной с собой, это была ложь.
Небо обещало свободу.
Она повернулась к Аасгоду:
— Я собираюсь немного полетать. Убедиться, что нас не ждут никакие сюрпризы.
— Как пожелаете, Ваше Величество, — ответил маг.
— Тобо. — Она взвилась вверх — гораздо быстрее, чем было необходимо, — но ей не терпелось оказаться в другом месте. Ветер хлестнул ее по лицу, холодный и резкий, проясняя ее разум и унося запах погребальных костров Анджона.
Она поднималась — тысяча футов, две тысячи, три тысячи, четыре. Слишком далеко, чтобы можно было разглядеть, что происходит внизу, слишком далеко, чтобы ее можно было по-настоящему разглядеть. Она была просто искрой наверху.
Зорика посмотрела на север, за горы, за пологие холмы, туда, где росла трава и леса простирались до горизонта. Сколько времени ей потребуется, чтобы добраться до Айсаира? День? Желание узнать, испытать себя было огромным. Она могла бы полететь туда и сразиться с Черепами в одиночку, как она делала в Лейсо. Тиннстра сказала ей нет, когда она предлагала это раньше, но сейчас, больше, чем когда-либо, это казалось хорошим поступком. Правильным поступком. Не нужно терять больше жизней.
Затем она взглянула вниз, на колонну солдат на Северной дороге. Что они подумают, если она улетит? Что она сбегает? Что она бросает их после всего, через что они прошли? А что, если враг нападет на них, пока ее не будет — Избранные, Дайджаку и только Боги знают, что еще? Тогда их смерть ляжет на ее плечи, и она не сможет этого вынести.
Большинство из них были мейгорцами, которым их тиан приказал сражаться на чужой земле — якобы они должны заплатить воображаемый долг, потому что она освободила их страну. Правда была в том, что они ничего ей не должны. Черепа вторглись в Мейгор только из-за нее. Долг был ее.
А потом пришло воспоминание о том, что Избранные делали с ней на пляже. Воспоминание о боли, которую они ей причинили. В Мейгоре их заряды отскакивали от ее щитов, как дождь от камня. Но сейчас? Они обожгли ее миллионом разных способов. Что, если в Айсаире ее ждут другие Избранные, подобные тем? Что, если ее силы будет недостаточно?
Нет, она не полетит в Айсаир.
Зорика оставалась в воздухе еще полчаса, наслаждаясь одиночеством, наслаждаясь тишиной, но, в конце концов, долг призвал, и она вернулась на землю. Она медленно приблизилась, зная, что взгляды снова прикованы к ней, стараясь выглядеть уверенно и комфортно, вести себя как королева. Спина прямая, голова высоко поднята. Она почти слышала голос Майзы, поправляющей