Как маленькая надежда, что мой муж вернётся быстрее. Месяц или два, а не полгода. Намного лучше, так ведь? А сейчас прикрываю глаза, чувствуя жуткое разочарование.
Даже если бы Халид не примчался сразу… Не знаю, было бы намного легче иметь ещё одну частичку от него. Двое детей лучше одного, а Янар так быстро растёт…
– Мам, а папа когда-то вернётся?
– Он занят, - прижимаю к себе сына, выходя на террасу. Океан шумит, от жары волосы начали виться ещё сильнее. – Не может пока приехать.
– А мы? Мы можем к нему?
– Соскучился?
– Да. А вдруг машина снова бабах? А мы не рядом.
Машина точно бабах. Или налёт. Или ещё что-то… Я запретила себе смотреть российские новости, узнавать о делах дома. Халид планирует всё так, как ему нужно.
И я не хочу ничего об этом знать. Если узнаю, что он пострадал – моё сердце не выдержит. Даже если это будет инсценировкой, прямым рейсом ко мне.
Мне кажется, что теперь я стала куда чувствительнее. Когда нет нужды бороться и переживать, нет опасности и вендетты – остаются только голые, незащищенные чувства.
А мне до смерти нужен Халид, чтобы со всем разобраться.
– Скоро, милый, - обещаю, хотя прошел всего месяц. – Пойдём плавать?
– Ммм… Ладно. С уточкой!
Сын стягивает футболку, подбирая с пола круг в виде утки. Каких мне нервов стоило ей найти. Но Янар с удовольствием мчит к океану, пока я достаю новую бутылку воды.
Я отвыкла от такого жаркого климата. И влажность высокая, а пить хочу всё время. Бросаю кубики льда, готовлю лимонад на веранде. Не свожу взгляда с Янара, но ему хватает охраны.
Халид отправил лучших и проверенных, а мне… Впервые в жизни спокойно. В этом я готова довериться мужчине, не спорить и не сомневаться. Выдыхаю, настраиваю быт.
Маленький домик на берегу океана, в государстве, где не существует экстрадиции. Это лишний шаг, никому мы не нужны, на самом деле. Но… Я понимаю. Халид хотел обезопасить нас полностью.
– Ола, - тяну на испанский манер, забираюсь на узкие перила, устраиваясь. – Пиццу заказать можно?
– Я тебе лично приготовлю, - жмурюсь, слыша родной голос. – Сначала отжарю, потом посмотрим.
– Ты!
– Я. Две минуты, колючка. Как вы там?
– Хорошо, я… Скоро никаких звонков, да?
– Моя жена опять сбежала, что поделать. Никаких звонков, сидите с ребятами на острове. Первое время, пока всё не утихнет. Я приеду и дальше решим, вместе. Может, надоест тебе океан к тому времени.
– Нет. Тебе надо увидеть, как Янар плавает! Он такой взрослый, ты бы только видел. Просто знай, что я тебя очень жду.
– Одна ждёшь?
– Я… Одна полоска. Я была уверена, что беременна, хотела этого. Но пару тестов, везде одна полоска.
– В прошлый раз это же говорила. В больницу съездишь, доказательства жду. И тогда посмотрим.
– Я бы соврала, что беременна, а не наоборот.
– Знаю, Ада. Я тоже скучаю.
Я вбираю каждую крупицу его слов, каждый тон и вздох. Впитываю, потому что вскоре не останется и этого. Только воспоминания, надежда, и вечер на пляже с надеждой, что мой муж вернётся.
Халид действительно отправляет меня в больницу. Местную, где не самые лучшие условия. Но я не хочу выделяться, лететь на материк и проходить полное обследование.
Плода не видно, беременности нет.
Черт.
Сдерживаю слёзы, часто моргая. Не думала, что настолько захочу ещё одного ребёнка. Расширить семью, пройти через всё вместе с Халидом. И выпирающий живот, и воровать его рубашки, которые идеально бы подошли.
А ещё меня тошнить начало, от запаха рыбы выворачивало. Была уверена, что Халид выполнил своё желание. Строила планы. Но…
Теперь борюсь с излишней эмоциональностью. И скукой, потому что нечего делать на островах. Тихо, спокойно, никаких посетителей и проблем. Только загорать, следить за Янаром и скучать.
А потом всё меняется. Так резко, не успеваю оглянуться. Говорю последний раз с Халидом, сообщая отрицательный результат, жду своего мужа. Столько новостей, мне бы только рассказать!
Он точно будет счастлив. Или будет хмуриться, как обычно. На всё, на самом деле, согласна. Я тоже хмуриться умею, тоже есть что предъявить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но получаю только Яна, в качестве проводника.
– Привет! – я висну на друге, под ногами горит песок. – Ты… Как ты здесь оказался? Что ты… Халид знает? Я ведь в изоляции!
– Кто меня остановит от встречи с подругой? – Ян осматривает меня, крепко сжимает в объятиях. – Какая ты красивая, Ада. Кудряшки просто бомба. Как и…
– Дурак!
Я смеюсь, не сдерживаясь. Мне кажется, что немного одичала с одной охраной. Иногда выбираюсь в город за лекарствами, к врачам, купить продуктов. Но этого недостаточно.
– Халид разрешил, - Ян улыбается, пока я ставлю на стол холодный лимонад. – Ян-младший где?
– Прекращай так шутить! Хал тебя убьет, а я даже останавливать не буду. Так… Просто так он бы не разрешил.
– У меня план, против Авдеева. Того, кто пошел против моей семьи. Черт знает, как всё закончится. Но я решил попрощаться.
– Ян! Даже не смей, слышишь?! Не мне говорить о месте, - крепко сжимаю ладонь мужчины, стараюсь убедить. Я не хочу терять никого из семьи. – Но это ведь не решит проблемы, не исправит прошлое. Разве… Я не знаю, это прозвучит ужасно. Но ты ещё можешь построить семью. Или… Разве нет никого, для кого тебе хотелось бы жить дальше?
– Ради мести. А смысл, Ада? Я не завершал весь бизнес, я не буду этого делать. Завтра Авдеев снова быканет? И он будет думать, что ему всё сошло с рук. И снова риск для семьи. А золотце… В общем, никто не должен попадать под риск.
– Золотце?
Я ужасная подруга, на самом деле. Эгоистка по большей мере, не могу принимать чужие решения и мириться с ними. Можно было сделать вид, что не заметила оговорки. Не лезть в душу.
Но Ян…
Ян мой заклятый друг, почти мой брат. И если есть шанс сдержать его от глупостей – я пойду на это.
– Медсестричка, - друг кивает, прикрывая глава. – Смотрела за мной в больнице. Милая девчонка. Но именно девчонка, Ад. Студентка, куда ей до моих проблем.
– Но золотцем называешь? Значит, девчонка девчонкой, а в постель затащил?
Заливаюсь хохотом, видя недовольное лицо друга. Бросается в меня трубочкой для коктейлей, хмурится. Сдерживаю себя, чтобы не лезть с советами. Если у Яна есть «золотце», то он сам разберется.
Неделя с другом пролетает незаметно. Янар, который теперь покрыт плотным слоем загара, недовольно морщится. Не хочет, чтобы друг уезжал, требует папу.
И смотри всё время на меня с интересом.
– Ма-а-м, - тянет за собой в спальню, сам укладывается в кровать. – А когда приедет папа?
– Скоро, - сто семьдесят девять дней прошло, я считаю. – Скоро, милый.
– А у меня будет братик? Или сестричка?
– А кого ты хочешь?
– Да, братика. С ним играться можно. И у меня столько машинок – я поделюсь. Или сестричку! Да. Я буду её защищать! Я буду крутым братиком!
– Будешь, милый, конечно.
Янар всё крутится, не хочет засыпать. Вытираю взмокший от жары лоб, поправляю волосы. В последнее время мне хочется только спать и лежать, хотя, других дел и нет.
А ещё на пляже установили мишени, специально для меня. Тренировалась долго с луком, прочищая голову. Только теперь суетливая охрана спрятала всё, не давая мне напрягаться.
Потягиваюсь, спускаясь вниз по лестнице. Поясницу тянет, как у старухи, целую ночь не могла нормально лечь. И кровать неудобная, и поза не та, и не хватает одного мужчину, на которого можно было бы спихнуть все капризы.
Жую солёный огурец, который тут достали с трудом, пью лимонад. Ещё пару дней и я сама сбегу. Пусть меня ищут где хотят, но вечное лето – не для меня. Наверное.
Я сбрасываю обувь, ступая по теплому песку. Подставляю лицо бризу с океана, радуясь, что веснушек у меня не бывает. А затем замираю, интуитивно чувствуя опасноть.