Ему снилась ночная трасса, перечеркнутая косыми струями ливня. Зыбкие пятна фонарей в густых ветвях деревьев. Плеск луж, рассекаемых разогревшимися от огромной скорости шинами. Вой ветра в ушах. Белые полосы на стволах мелькающих за разбитыми стеклами деревьев. Пустые от боли и паники глаза Светланы. Кровь на смуглых пальцах, нервно вцепившихся в руль. Чьи-то голоса, чьи-то шаги, ощеренный в ухмылке рот. Неясные отзвуки - то ли пение потревоженных птиц, то ли скрип несмазанной калитки. Слезы на длинных ресницах, прикрывших серые глаза.
Он проснулся в холодном поту и сел на кровати, положив сложенные локти на колени. Наверное, Он вскрикнул во сне, или дернулся слишком стремительно, потому что на сгорбленную спину тут же опустилась растерянная ладошка, послышался тихий встревоженный шепот:
─ Что с тобой, Константин?
─ Порядок. - Бросил Он почти что холодно, выдохнул протяжно, словно стараясь вместе с воздухом избавиться и от отголосков дурного Глупости какие-то-сна, перевел взгляд на подсевшую поближе Светлану. снятся, не обращай внимания. Переработал сегодня, видимо...
─ Опять кто-то... приходил? - Осторожно поинтересовалась девочка, но Он, конечно же, ничего не стал рассказывать - ни о работе, ни о давнишнем происшествии на трассе, улыбнулся как можно беззаботнее:
─ А ну-ка брысь обратно на подушку, пока я тебя силой укладывать не принялся!
─ Ой! - Засмеялась девочка, опрокидываясь на спину и Его за собой увлекая. - Я вся в благоговейном трепете!
Она была Его лекарством, живительным эликсиром, магическим зельем, излечивающим ото всех телесных и душевных недугов, наделяющим нечеловеческими силами, вселяющим непоколебимую уверенность и отчаянную храбрость. И Он пил её до самого рассвета, дрожащими губами обирая капельки с изогнутого в истоме тела, перехватывая стоны, срывающиеся с горячих губ, утопая в черных волнах шелковистых волос. Он захлебывался ею, ныряя в неё, как в темное озеро, наслаждаясь безмятежной прохладой, успокаиваясь в нежно обволакивающих тело водах, становясь самым сильным и решительным человеком на свете.
Ему так и не довелось заснуть еще раз после неприятного пробуждения. Оставив утомленную ласками Светлану сладко дремать в коконе одеяла, Он покормил настырно трущуюся об ноги Усатую и ушел в парк, на пробежку. Но уже после пары кругов ноги сами собой сбавили скорость, поплелись и остановились на горбатом мостике через ручей. Водную гладь степенно рассекало семейство уток с подросшими птенцами. А с чего Он взял, что сможет так жить - разрываясь напополам? Так просто сказать себе: "Выбор сделан", а как быть-то теперь? Лицемерить? Врать?.. И не кому-нибудь, а Мышке! Влюбленной в Него девчушке, так безропотно доверившей Ему свою дальнейшую судьбу. Скрывать от неё половину своей жизни, ежесекундно подвергать её опасности и молчать об этом. Будить её ночами, чтобы унять гложущие сердце боль и страхи. Пользоваться ею... как пользовался попрыгунчиком. Да нет же! Что Он городит? Всё не так... Ну не так ведь всё! А впрочем... Насколько её еще хватит? Неделя, две? А потом она устанет... Он её изведет, вымотает, истерзает и её душу... И будет на ней срывать свои треклятые нервы, как срывал когда-то на матери, как до сих пор срывает на подчиненных... Пойдут скандалы, один за другим. Требования всё объяснить - её стороны. Нежелание ничего объяснять - с Его... Ложь, слезы, крики... боль. Океан боли в серых глазах-озерах. За что ей это? Зачем Он с нею так? Как смел Он, злобный неуравновешенный кот, позволить себе приручить наивную пугливую мышку? Не место ей в этом мире... И Ему не место... Но если Он неволен, пойман в силки своих же желаний и амбиций, то она... Она должна быть свободной... хотя бы от Него. Учиться на искусствоведа, водить экскурсии по гулким залам музеев, гулять под дождем в парке... с каким-нибудь обаятельным парнем, не загруженным проблемами.
А Он свихнется без неё... Окончательно потеряет контроль... Станет именно тем, кем видят Его окружающие... Но это ничего, лишь бы все хорошо было с нею. Ведь рано или поздно она сойдет с ума в Его компании. Его заботливая Мышка. Надо отпустить бабочку на волю - разжать ладонь.
Пальцы, обхватившие кованые перила мостика, рефлекторно стиснулись сильнее, не желая подчиняться велениям разума, не допуская даже возможности такой.
Глава 54.
Ее верные...
Она проснулась совершенно обессиленной, но довольной. Приоткрыв глаза, Она тут же уткнулась взглядом в любопытную мордочку Усатой, которая требовательно раззявила ярко-розовый рот, торопливо мяукая и напоминая сонной хозяйке, что поесть таки не мешает. То же мнение имел и Ее живот, настойчиво требуя внимания и ухода. Поэтому Ей не оставалось ничего, кроме как послушно подняться и побрести на кухню.
Домашние дела так заняли Её, что в себя Она пришла, только когда часы пробили два, и в спальне запиликал мобильный телефон. "У Константина обед...", - отстраненно подумала Она, улыбаясь самому воспоминанию о нем, и, взяв трубку, зажмурилась, вслушиваясь в его теплый голос. Когда Усатая и Она были накормлены, а квартира отдраена до глянцевого блеска, Она устало сдула черную кудряшку с лица и улыбнулась, глядя на дело своих рук. Все-таки Константин до Ее прихода был неоспоримым холостяком. По крайней мере, уборке квартиры он уделял не так много времени и сил, как Она! Что вызывало в Ней тихую гордость. Потом Она довольно долго ласкала блаженствующую кошку, опять таки занимаясь самым противным делом - думая. Это Ей совсем не нравилось, но даже если Она пыталась прогнать мысли, они опять возвращались, да еще и в троекратном размере. В конце концов они истерзали Её совсем, и Она решила податься к Олесе, что тотчас и совершила. Накинув на голые плечи легкую кофточку, Она решительно выбежала из дома, направляясь к подруге.
Дверь Ей, запыхавшейся от бега, открыла теперь уже полновластная хозяйка небольшой квартирки, так как Она скрепя сердце собрала свои небольшие сумки и перебралась к Константину буквально вчера. Поэтому Олеся сейчас разрывалась между беспокойством и радостью. Последняя побеждала, по тому веснушчатая девушка с верещанием: "Как я рада тебя видеть!" кинулась Ей на шею. Она неловко поежилась, аккуратно коснувшись спины подружки, и сдержанно улыбнулась:
─ И я тебя... Там дождь собирается, вот я и...
─ Хочешь чаю? Я мигом сделаю! Зеленый, черный? Впрочем, и так знаю! Ты любишь крепкий черный чай. А хочешь варения? У меня клубничное есть! Только сейчас купила! Ну же, не мнись! Ты же любишь клубнику! Ну Мы-ы-ышка!
И Ей ничего не оставалось, как согласиться. Минут через пять чай был готов, ароматное варение открыто, и они приютились за столом в махонькой кухне, дуя на горячий напиток и облизывая обожженные губы. Зеленые глазки Олеси любопытно сощурились, и она усмехнулась: