Читать интересную книгу Дикое правосудие - Хилари Боннер

В этом она не сомневалась. Вообще непонятно, как можно было хотя бы на секунду подумать, что она выйдет сухой из воды. Это с Полом-то! Он слишком умный. Слишком проницательный. Похоже, стоит признать правду: она не думала вовсе.

Пол снова заговорил.

— Сегодня я буду спать в гостевой, — сообщил он ей таким тоном, словно они мило беседовали.

В который раз Джоанна поймала себя на том, что сравнивает мужа с Филдингом, с этим эмоционально непредсказуемым человеком, которого она — Джо не могла врать себе — почти любила на протяжении двадцати лет. Филдинг бы кричал и орал, выходил из себя, плакал, может, даже ударил бы ее. Правда, он никогда не поднимал на нее руку, но она видела его темперамент и подозревала, что он способен применить силу, если его довести. Уж он-то (скорее всего сначала напившись) устроил бы ей сцену в тот самый момент, как только заподозрил бы, что она его обманывает. Он вел бы себя неразумно, нелогично и очень-очень по-человечески. Таким он и был всегда. Живым человеком.

А ее муж был полной противоположностью ему. Холодный и рассудительный. Действия Пола вроде бы убеждали в том, что он очень любит жену: он пытался и пытается удержать ее даже при таких обстоятельствах. И все-таки вел он себя как-то неестественно. Джо предпочла бы взрывную ссору от души. Весьма предпочла бы. За время их брака они ни разу по-настоящему не ссорились.

Джоанна с грустью задумалась, зачем Пол удерживает ее. В конце концов, она правда виновата. Конечно, Полу не нужен скандал. И еще он удерживает ее, потому что иначе ему могут не дать рыцарский титул.

Голова шла кругом. Да, Джо чувствовала свою вину перед Полом, но не настолько глубоко, как ей, вероятно, следовало бы. Сейчас она даже не могла сказать определенно, любит ли все еще его или нет. И любила ли она его по-настоящему и раньше. Если и любила, то определенно не так, как она любила Филдинга. Однако Пол не оставил ей выбора.

— Ладно, Пол, мне не нужны двадцать четыре часа, — сказала она. — Я закончу эти отношения прямо завтра.

Он молча наблюдал, как она вышла из кухни, направляясь в спальню наверху, затем подошел к бару и налил себе полный стакан виски, с которым и отправился в сад, заперев за собой кухонную дверь. Пол пересек лужайку, прошел мимо саженцев фруктовых деревьев к небольшому сараю в дальнем конце сада. Полная луна освещала дорожку, по которой он шел, но внутри сарая стояла кромешная тьма. С обшитого деревянными панелями потолка свисала единственная электрическая лампочка, но Пол не стал включать свет. Он жаждал поскорее нырнуть в непроглядную темноту, которая тут же окутала его, как только он закрыл дверь. Пол отлично знал, где что находится в этом сарае. Все садовые принадлежности в полном порядке размещались на отведенных им местах, как и все мысли в его голове, и все в его редакции, в его доме и по большому счету в его жизни. Слева стояла газонокосилка, рядом с ней — пара аккуратно сложенных садовых кресел, справа — сложенные один на другой мешки с удобрениями, затем — цветочные горшки и всякие другие необходимые садовые мелочи. Он на ощупь прошел к небольшому деревянному табурету в правом дальнем углу и сел.

Теперь Пол находился максимально далеко как от своего дома, так и от соседних домов. Сарай был крепкий, обшитый деревом изнутри и снаружи и без окон. Пола не могли увидеть и, резонно было допустить, услышать тоже. Он сделал глоток виски и поставил стакан на пол. Запрокинув голову, он издал протяжный, мучительный вопль. По щекам потекли слезы.

Он плакал и выл, выл и плакал, обхватив руками свой торс, словно обнимая себя, пока ему не сделалось физически больно от рыданий, сотрясавших его тело. Горячие слезы, обжигая, текли по щекам. Горло болело. Но он не мог остановиться, пока вся мука, что скопилась у него внутри, не вышла наружу.

Не в первый раз он пробирался глухой ночью в этот сарай. Но сегодня ему было очень плохо, намного хуже, чем когда-либо прежде.

Прошло почти двадцать минут, прежде чем спазмы начали утихать.

Наконец завывания прекратились, и слезы тоже иссякли. Только во время этих приступов он не держал себя под контролем. Дрожащей рукой Пол поднял стакан с виски и сделал большой глоток.

Вряд ли ему стало лучше. Да и могло ли быть по-другому теперь, когда он знает, что натворила Джоанна? Но, по крайней мере, он начал успокаиваться. Жаль, что в порыве отчаяния он так и не сумел сказать ей, какую боль она причинила ему своим предательством. Но тогда он перестал бы быть самим собой. Однажды его сестра, с которой он уже долгое время не поддерживал никаких отношений, заявила, что он — эмоциональный импотент. Вполне возможно. Но было и еще кое-что. Мог ли он признаться Джоанне, как много она значит в его жизни? Зная при этом, что она для него значит гораздо больше, чем он для нее. Пол не обольщался на этот счет. В его силах было устроить все, что угодно, для себя и для нее. Кроме одного. Он не мог заставить Джоанну любить его. Любить так, как он любит ее.

Он допил виски, поднялся с табурета, вышел из сарая, аккуратно запер его и пошел обратно к дому.

Разумеется, он и дальше останется таким же, какой он был и есть. Иначе он тоже потеряет слишком многое. Пока Джоанна ведет себя хорошо, она — идеальная жена для него, во всяком случае со стороны. И Пол знал, как гарантировать, чтобы она вела себя хорошо. Нельзя ставить под угрозу обе их карьеры. И что самое существенное, рыцарский титул. Как и подозревала Джоанна, он намерен был проследить, чтобы все шло так, как надо.

Жизнь никогда не бывает идеальной, но Полу нравилось думать, что его жизнь — исключение из этого правила.

Он не мог даже представить свою жизнь без Джоанны у него под боком.

К тому времени, когда Пол Поттер вошел через кухонную дверь в дом, эпизод в садовом сарае окончательно завершился. Все прошло. Словно ничего и не было.

Глава восемнадцатая

Ровно через неделю Пэм Смит, новостной редактор «Комет», буквально не помня себя от волнения, прибежала к Джоанне:

— Майка Филдинга арестовали! За организацию убийства Джимбо О’Доннелла!

От потрясения, потеряв на время дар речи, Джоанна чувствовала себя так, будто ее швырнули о стену. Тело и разум отказывались повиноваться ей.

Не замечая ошеломленного вида Джоанны, Пэм, едва отдышавшись, выпалила:

— Просто не могу поверить! Боже! Вот так история! Это дело, наверное, никогда не закончится. Полиция уже сделала заявление перед журналистами. «Арестован по подозрению в тайной организации убийства» — вот такая официальная формулировка. Джо, нам срочно нужна твоя помощь.

Джоанна не произнесла еще ни слова. Она по-прежнему была не в силах говорить.

— Джо? — Только теперь в голосе Пэм прозвучала нотка замешательства.

Джоанне удалось кивнуть. Неужели Филдинг действительно убийца? Даже когда она пыталась залезть в его ноутбук, вряд ли она верила, что он и впрямь способен на такое. Тогда он еще закатил ей скандал, и она почувствовала себя глупой и вероломной. Руки дрожали, и Джоанна крепко сцепила их под столом, стараясь успокоиться.

— Слушай, может, позвонишь Маллетту? — продолжала Пэм. — Наш новый корреспондент в Девоне уже едет поговорить с семьей Филдинга.

Огромным усилием воли Джоанна заставила себя хоть как-то отреагировать на новость и показать, что она — опытный профессионал.

— Конечно, Пэм, я позвоню Маллетту, — произнесла она.

Тут же сняв трубку, Джо сделала вид, что набирает номер, а редактор умчалась обратно к своему рабочему столу. Джо положила трубку на место и тяжело откинулась на спинку кресла. Господи! Получается, что ее подозрение, которое и оформиться-то толком не успело, оказалось все-таки правильным? Она даже не вспоминала о нем с того гибельного свидания в отеле на Саутхэмптон-роу и после еще более гибельной ссоры с Полом на следующий день. Пару раз она пыталась связаться с Филдингом — оставляла ему сообщения на мобильном и на его автоответчике в Миддлмуре. Джо твердо решила выполнить данное Полу обещание — твердо сказать Майку, что между ними все кончено. Ни на один из звонков он не ответил, и она сделала вывод, что Филдинг сдержал свое слово, данное ей в той ужасной комнатке дешевого отеля, — их отношения закончены, хочет она того или нет.

«Джо, бессмысленно продолжать такие отношения, как ты считаешь?» Она довольно хорошо помнила все, что он говорил, но вопрос оставался вопросом: только ли обиду и злость на нее скрывало его молчание?

Оставалось подойти к сложившейся ситуации профессионально и выполнить просьбу редактора новостного отдела. Хотя вряд ли Тодд Маллетт чем-нибудь порадует ее. Одно роднило Пэм Смит со всеми другими редакторами, которых знала Джоанна, — у нее была избирательная память. Казалось, Пэм уже совершенно забыла, — вернее, предпочла, чтобы со стороны это выглядело, как будто она забыла, — что у Джо и у старшего офицера полиции, с которым ее попросили связаться, были не самые теплые отношения, если они были вообще. Но для редактора это нормально. «Спасибо, что хотя бы не попросила навестить миссис Филдинг», — подумала Джоанна. Почему-то она была абсолютно уверена, что никто в редакции не знает о том, что их роман с Филдингом возобновился через столько лет. Да, народ мог похихикать над статьей в «Прайвит ай», но, похоже, никто вокруг — уж Пэм Смит-то точно — даже не помнил, что много лет назад у них был роман.