Ричард знал о моих страхах.
Я сказала ему:
— Хорошо, что ты нашел друзей в Бэкингеме и Гастингсе.
— Анна, мне потребуются все друзья, каких только я смогу найти, — сдержанно ответил он.
— Мне бы хотелось поехать с тобой.
— Мне бы тоже этого хотелось. Но сейчас это будет неразумно.
— Что ты намерен делать?
— Забрать по совету Гастингса короля и как можно быстрее ехать в Лондон. Я пришел к заключению, что иначе королевство скоро будет в руках Вудвиллов.
Ричард собрался в путь. При взгляде на трепещущее под ветерком знамя с белым вепрем мне стало не по себе от беспокойства. Уехал он во главе трех сотен людей. Больше не взял. Не хотел, чтобы казалось, будто едет с армией.
Эдуард крепко держал меня за руку, Екатерина и Джон стояли рядом с ним, и мы смотрели вслед отряду, пока он не скрылся.
Я знала, что это конец уютной жизни в Миддлхеме.
После отъезда Ричарда я стала все больше беспокоиться. Нашему королю, Эдуарду Пятому, было тринадцать лет. Мне приходилось слышать, что если король — ребенок, то для страны это большое несчастье. Им непременно пытается управлять множество могущественных людей. Несчастный Генрих Шестой взошел на трон еще ребенком. Насколько другой была бы история нашей страны, поживи его отец подольше! Не было б ни войны Роз, ни Коронатора. Возможно, мой отец вел бы жизнь обычного дворянина, проводил бы больше времени с семьей в своих владениях. Мы бы могли быть счастливы. Возможно, Изабелла не умерла бы. И определенно не лишилась бы в море первенца. Мать не стала бы узницей в Болье. Я не обручалась бы с принцем Уэльским и не угодила бы в пекарню, откуда, если б не повезло, могла бы так и не вырваться.
Все это были догадки, но что могло быть у меня, кроме них, в такое время? Я понятия не имела о том, что происходит. Страшилась за Ричарда. Покойный Эдуард назначил его лордом-протектором Англии, опекуном короля-ребенка, но я прекрасно понимала, что ему будут противодействовать и Вудвиллы во главе с королевой приложат все силы, чтобы взять короля под свою власть.
Дети спрашивали: «Где отец? Что происходит?» От подросшей Екатерины нельзя уже было отделаться уклончивыми ответами. Она разговаривала с прислугой. Узнавала кое-что о происходящем и пересказывала Эдуарду с Джоном.
Я сказала:
— Ваш отец поехал в Лондон, потому что там новый король.
Эдуард спросил:
— А что со старым?
— Умер, — ответила я, — а когда король умирает, то королем становится его сын... даже если он еще мальчик.
— Сколько лет новому королю? — спросил Эдуард.
— Двенадцать.
— А мне десять, — заявил он с гордостью.
— В таком возрасте королем становиться рано, — продолжала я. — Ваш отец поехал помогать ему.
Эдуард сказал:
— Тогда все будет хорошо.
Мне хотелось бы разделять его уверенность. Я считала, что положение чревато опасностью. Как трагично, что Эдуард умер! Он был не старым. Всего сорока с лишним лет. И казался несокрушимым, пока в конце прошлого года с ним не случился удар. Конечно, он не сдерживал чрезмерных запросов своей весьма жизнелюбивой натуры, обильная еда и ненасытное любострастие взяли свое. А после него остались двенадцатилетний мальчик на троне и могущественные семейства, стремящиеся захватить власть над ним.
То были дни глубокой тревоги, а в тяжелые времена мой кашель всегда усиливался.
Я жаждала новостей. Все гости в замке были очень желанными, потому что говорили о смерти короля, выдвигали различные версии происходящего и того, что должно было произойти.
Приезжавшие из Лондона с готовностью делились всем без утайки. Существовало много догадок о том, что свело Эдуарда в могилу. Распространено было мнение, что он простудился на рыбалке, устроенной с ближайшими друзьями. Дождь лил как из ведра, и они провели несколько часов в мокрой одежде. Кое-кто полагал, что у него не прошла малярия, полученная на болотах во время похода во Францию; некоторые считали, что причиной смерти явилась разгульная жизнь; и, разумеется, ходили слухи об отравлении. Однако преобладал взгляд, что к трагическому исходу привели излишества.
Я узнала, что Эдуард болел восемь дней и все это время приводил свои дела в порядок.
— Тело покойного, — рассказывал один гость, — лежало на столе в Вестминстере. Обнаженное, с одной лишь набедренной повязкой. Даже в смерти он выглядел истинным королем. Поглядеть на него приходили духовные и светские владыки. Потом труп набальзамировали. Выставленный для торжественного прощания, он пролежал в часовне Святого Стефана десять дней, затем его отправили в Вестминстерское аббатство. Рядом с гробом стояло изваяние покойного в натуральную величину. В королевском одеянии, с державой и скипетром... очень похожее на великого Эдуарда. Потом его повезли в Сион-Хауз, кортеж остановился там на ночь, а затем в Виндзор, чтобы схоронить в построенной самим королем часовне Святого Георгия.
— Он наверняка выбрал бы ее для погребения, — сказала я. — И ему хотелось бы отправиться в последний путь с пышностью.
— Я знаю из достоверного источника, миледи, что похороны обошлись в тысячу четыреста шестьдесят девять фунтов семнадцать шиллингов и два пенса.
— Покойный был бы этим доволен.
Мысли о Ричарде не покидали меня, и со временем я узнала из его уст всю правду о происходившем. Ричарда едва не постигла неудача; обернись фортуна против него, жизнь наша пошла бы совершенно по-другому.
Подъезжая к Нортхемптону, Ричард получил письмо от лорда Риверса. Тот писал, что выехал из Ладлоу с расчетом приехать в Нортхемптон
двадцать девятого апреля. Просил Ричарда, если он приедет первым, подождать его и короля. Обещал, если первый приедет сам, ждать Ричарда. Условия были вполне приемлемыми, потому что тогда Ричард мог повезти юного Эдуарда в Лондон.
Но, когда Ричард приехал в город, там не было и следов Риверса. Разместив своих людей неподалеку, он отправился в гостиницу, где намеревался провести ночь. Тут появился Риверс. Отнесся он к Ричарду очень почтительно, приветствовал его как лорда-протектора. Объяснил, что, не найдя пристанища для своего отряда в Нортхемптоне, поехал дальше, в Стони Стратфорд. И вернулся в Нортхемптон объяснить Ричарду положение дел.
Ричард тут же заподозрил неладное, однако не подал вида. Насчет пристанища Риверс солгал. Ричард сумел разместить своих людей. Но все же он предложил Риверсу поужинать вместе.
Пока у них шел разговор, приехал герцог Бэкингем, и за ужин они сели втроем.
Время прошло весело, а когда разошлись на ночь, Бэкингем пришел к Ричарду и они стали обсуждать положение. Бэкингем сказал, что Риверс определенно задумал хитрость. Он явно собирался привезти короля в Лондон до их приезда и короновать его, чтобы мальчик, став помазанником Божьим, сам решал, примет ли опеку своего дяди. А мать, разумеется, заставила бы его отказаться.