На щеках ярко выделялись красные пятна. Волосы, забывшие про гребень, выглядели не лучше.
— Так тебе и надо, — говорила я себе. — Мама и бабушка сидят в лесу, едят кашу с пирогами, а ты тут торты жрешь, как не стыдно!
Мне, действительно, было стыдно, и я решила, что бабушкин список дополню деликатесами, какие только смогу найти.
А пока я искала глазами вывеску, на которой написано «Женская одежда».
Александр Евгеньевич, сидел на заднем сиденье роскошного автомобиля и задумчиво глядел в окно. После аутодафе, устроенного московским фэсбэшникам, он считал, что уничтожил всех сотрудников, занимавшихся вопросами клана оборотней, а главное сжег архив, ведущий историю еще с Екатерининских времен. Тогда этими делами занималась тайная служба Синода, и к делу относились гораздо серьезней, чем сейчас. Добраться до этих бумаг была его хрустальной мечтой, с тех пор, как он узнал об их существовании. Правда, пришлось раскрыть своего агента, но он об этом не сожалел.
Однако, как оборотень, проживший сотню лет, он прекрасно понимал, что всегда может найтись неизвестный доселе документ, который может обозначить след, ведущий к клану.
Несмотря на то, что большинство клановой верхушки было убито в злополучную новогоднюю ночь, рядовой состав клана практически уцелел. И сейчас Разумовский, сменив личину, на запасную, занимался восстановлением разрушенных связей.
В настоящее время в кармане у него лежали документы американского бизнесмена русского происхождения Говарда Буркалофф, приехавшего в Белокаменную с целью вложения свободных средств. Легенда была железобетонная. Оборотень, живший в Штатах под личиной Буркалофф действительно приехал по своим документам в Россию. Талантливый айтишник и хакер, продолжил свою работу в подземельях клана, переводя миллиарды долларов американских банков на нужные счета. А Разумовский в это время без проблем мог решать свои вопросы.
Сегодня у него планировалась встреча с представителем одного из министров экономического блока правительства, поэтому в дипломате, лежавшем на коленях находилось ровно сто пачек американских долларов. Это был всего лишь первый транш необходимый для знакомства. Сколько таких дипломатов придется еще передать, было неясно. Но Александр Евгеньевич надеялся, что сегодняшний разговор прояснит ситуацию. Он находил ее несколько комичной. Министр получит доллары, похищенные с банковских счетов, и затем положит их на эти же счета. Вполне возможно, что сейчас он получит во второй раз свои же деньги.
Машина встала в очередной пробке. Водитель, тихо выругался, и Разумовский успокаивающе сообщил:
— Гриша, не суетись, времени еще навалом.
Неожиданно его внимание привлекла девушка, идущая по краю тротуара.
— Лена? — мысленно воскликнул он. — Да, нет! Не может быть! Просто, очень похожа девушка, и к тому же очень неплохо одетая, — засомневался он. — Надо бы проверить.
В этот момент машины впереди начали трогаться, и он моментально скомандовал водителю.
— Гриша, притормози у тротуара!
— Но тут же остановка запрещена, мистер Буркалофф! — возмутился тот.
— Не переживай, штраф оплачу! — выскакивая из машины, крикнул Разумовский.
Водитель осторожно остановил машину и с недоумением следил за своим пассажиром. За несколько дней, что он возил богатого иностранца, тот зарекомендовал себя здравомыслящим, прижимистым человеком. Поэтому было очень странно, что он, забыв обо всем, как молодой побежал за какой-то девицей, годящейся ему во внучки.
— Любой каприз за ваши деньги, — насмешливо подумал шофер, глядя, как Буркалофф что-то горячо объясняет, уставившейся на него девице.
К его удивлению, после непродолжительной беседы, наниматель вместе с девушкой направился к машине.
Усевшись в кресло, Разумовский скомандовал:
— Гриша, поехали!
Сразу после его слов за креслом водителя начала подниматься тонированная полупрозрачная переборка.
Григорий Северцев ухмыльнулся про себя. В машине давным-давно была установлена сотрудниками ФСБ записывающая аппаратура, и он надеялся, что вечером прослушает запись, и если она будет стоящей, отправит ее своему куратору.
Надеялся он зря. На пленке присутствовал только шум помех и ничего более.
Я разглядывала бодрого пожилого человека и никак не могла поверить, что это все тот же Саша, с которым полгода назад бродила по парку, обнималась и смотрела кино. Ни одной прежней черты в его лице не было. Однако если прикрыть глаза, то по запаху это был именно он.
Когда знакомый голос окликнул меня, было трудно поверить, что мы могли случайно встретиться в огромном городе, где живут миллионы людей.
Повернувшись, увидела абсолютно незнакомого пожилого мужчину, однако пока я растерянно улыбалась, он успел сказать:
— Лена, не волнуйся, это я, Саша, а внешность, просто маскировка.
Запах подтверждал истинность его слов. Поэтому я, без долгих уговоров, согласилась сесть в машину и вместе прокатиться по городу, пока, он не закончит с делами.
После того, как перегородка отделила нас от водителя, и мы могли говорить, без опаски быть подслушанными, Саша начал свои расспросы, где я была все эти дни и чем занималась.
Мне же было не по себе. Новая внешность моего знакомого давила на меня. Казалось, что я разговариваю с учителем или даже директором школы. Я запиналась в разговоре и чувствовала себя крайне неловко. Кроме того, его слова стали больше напоминать допрос, мне это совсем не понравилось.
Видимо Саша, наконец, заметил мое недовольство, и прекратил разговор. Сообщил только, что пробудет на переговорах около часа. После них мы съездим в его новый офис, взятый в аренду всего пару дней назад. И там обсудим, как быть дальше.
Мне стало смешно, он думает, что я нуждаюсь в его помощи и поддержке. Хотя при одном только взгляде на меня можно понять, что в помощи я совершенно не нуждаюсь.
Саша оставил меня в машине, заблокировав при уходе стеклянную переборку.
— Водитель не наш, — коротко пояснил он мне. — Не следует с ним ни о чем говорить. Не исключено, что он работает на ФСБ.
Видя мое недоумевающее лицо, он пояснил:
— Ну, что тут непонятного. В твоем мире есть КГБ, а у нас есть ФСБ. Хрен редьки не слаще, — философски добавил он, и быстрым шагом начал подниматься по ступенькам, ведущим к огромным деревянным дверям, правительственного учреждения.
Я же откинулась на мягкие подушки сиденья и кинула в рот очередную жевательную резинку. У меня в карманах их было несколько пачек.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});