Читать интересную книгу Филогенез. Панихида - Алан Фостер

Инопланетянин, жесткий, как будто замороженный, повалился на бок. Одеяла всколыхнулись, будто темные крылья. Теперь они стали погребальным саваном. Окаменевшие ноги и руки остались согнутыми в прежнем положении, поджатыми и тесно притянутыми к телу.

— Дес! Давай, поднимайся, некогда мне тут нянчиться со всякими жуками. Вставай!

Он опустился на колени, взялся за одну из рук и осторожно потянул. Рука не разгибалась, транкс никак не реагировал. Чило ухватился обеими руками и потянул сильнее.

Раздался резкий сухой треск. Верхний сустав сломался, и иструка осталась в руках испуганного Чило. Из переломившейся конечности начала сочиться кровь, темно-красная с зеленым отливом. Ошарашенный Чило выпрямился и отшвырнул обломок конечности в сторону. Однако и на эту ампутацию инопланетянин никак не отреагировал. Чило был ошеломлен. Он понял, что Десвендапуру уже все равно.

Он плюхнулся наземь, не обращая внимания на сырость травы и холод земли, и тупо уставился на инопланетянина. Чило не верил своим глазам. Жук сдох…

«Нет,— поправился он.— Поэт умер. Как же его… Десмельпер… Дрешенвер…

«Твою мать!» — выругался он. Он так и не научился выговаривать имя спутника. А теперь, наверно, и никогда не научится, поскольку владелец имени больше никогда не сможет объяснять ему тонкости транксского произношения. Чило вдруг пожалел, что невнимательно слушал рассказы инопланетянина. И еще о многом он пожалел.

Ну, очень жаль, но, в конце концов, это не его вина. Жизнь любого разумного существа зависит в том числе и от превратностей судьбы. И если жизнь транкса закончилась тут, на холодном и сыром склоне центральных Анд, это не означает, что Чило Монтойя обязан последовать за ним. Судьба ведет его дальше, сперва в Гольфито, а оттуда — на теплое местечко в Монтеррее. Его совесть чиста.

Что до жука, он, Монтойя, ничем ему не обязан. Черт побери, Дес вообще не с этой планеты! И если погиб здесь — лишь из-за собственных действий, предпринятых по доброй волей в здравом уме. В том, что все закончилось так печально, Чило не виноват, и вообще никто не виноват. Шел; не дошел; погиб в пути. Чило не раз видел, как такое бывает, только с собственными сородичами. Подумаешь. Ничего особенного.

Отчего ж у него так погано на душе?

«Не будь смешным»,— говорил он себе. Он сделал для инопланетянина все, что мог — также, как и инопланетянин для него. Им обоим не о чем жалеть и не за что извиняться. Если бы двум разумным существам пришлось предстать перед судом, оба могли бы искренне утверждать, что вели себя друг с другом по справедливости. И к тому же, если бы все вышло наоборот, и это он, Чило Монтойя, лежал сейчас в траве мертвый и неподвижный, что стал бы делать транкс? Конечно, вернулся бы к собственному народу, а его оставил гнить позабытым и позаброшенным.

Потому Чило Монтойя могспокойно отправляться дальше.

Но колебался. Остановить его было некому. Поблизости не маячили свидетели, с упреком следя за ним из глубин тропического леса. Единственное, что его удерживало, исходило откуда-то из глубины его существа, хотя откуда именно, Чило понять не мог. Это было неразумно, а Чило Монтойя определенно являлся человеком разумным. Все, что он когда-либо видел и знал, все, что привык считать самим собой, требовало взять вещи и идти своей дорогой. Опустить голову и шагать вперед, бросив ставший ненужным лагерь. Прийти в манящую Синтуйю, снять комфортабельный номер в гостинице, заказать билет на воздушное судно — и получить наконец заветную франшизу. Вся его жизнь тянулась непрерывной цепью несчастий и неудач. До сих пор.

Решительно стиснув зубы, Чило закатил тело вместе с одеялами в густой темно-зеленый кустарник. Так его не увидят сверху, а тропический лес постепенно его ликвидирует. Хотя здесь, в поясе вечных облаков, не было особой опасности, что кто-то что-то заметит сверху.

Чило рывком поднял рюкзак, закинул на спину, проверил ремни и, не оглядываясь, зашагал вниз по тропе. Но не успел пройти и нескольких шагов, как споткнулся о что-то твердое. Выругавшись, Чило собрался было пинком отшвырнуть с дороги сучок, как вдруг увидел, что это вовсе не сучок. Под ноги ему попалась та самая рука, которую он нечаянно отломал у мертвого транкса.

Сейчас, отдельно от тела, она выглядела искусственной. Эти жесткие, изящные пальцы не могли принадлежать живому существу. Изысканная, узкая и в то же время функциональная рука теперь была не нужна своему бывшему владельцу — а уж ему, Чило, и подавно. Он наклонился, подобрал ее, повертел в руках, равнодушно отбросил через плечо и зашагал дальше.

Миновав очередные заросли, он вышел на поляну — и остановился. Тропический лес цветет непрерывно круглый год. И впереди вздымалось дерево, подобное полыхающему пожару на фоне зеленого камня. Раскидистый зонтик, усеянный ярко-алыми цветами. Колибри висели над цветами, упиваясь обильным нектаром, а ослепительно-голубые бабочки-морфы порхали меж ветвей, подобно чешуйкам некой фантастической лазурной рыбы. Чило долго стоял и смотрел на дивное зрелище. Потом, сам не зная почему, развернулся и пошел назад.

Глава двадцать вторая

Новое место работы не особенно нравилось Шэнон, однако оно было повышением по сравнению с материалами о туризме и восстановлении лесов, которыми она занималась раньше. По крайней мере, в Икитосе есть куда пойти и чем развлечься, и жители города могут укрыться от тягостной жары и духоты хотя бы в магазинах, оборудованных кондиционерами. Шэнон знала — ей достался не самый плохой вариант. Компания могла бы поручитьей освещать тропические исследования. То есть неделями жить в джунглях с учеными, которые будут снисходительно отвечать на твои вопросы, но всем своим видом демонстрировать, что ты отрываешь их от куда более важных дел. Да, назначение в окружной офис в Икитосе — лучше, гораздо лучше.

Кроме того, это еще давало возможность делать нечто большее, чем просто передавать новости. В дебрях большого города и его пригородов разыгрываются такие человеческие трагедии, каких в джунглях днем с огнем не сыщешь. Взять хотя бы ту, которая подвернулась ей сегодня утром. На широких просторах заповедника пытались затеряться многие подонки и отбросы общества, но рано или поздно автоматические следящие устройства обнаруживали их и беглецы попадали в руки лесничих.

Единственное, чем сегодняшний случай отличался от других, так это тем, что данный субъект обвинялся не в каком-нибудь мелком мошенничестве, хулиганстве или браконьерстве. Он разыскивался за убийство. В Икитосе случалось всякое, но убийство было редкостью. Продвинутых правоохранительных технологий вкупе с угрозой полного, а не частичного промывания мозгов обычно хватало, чтобы предотвратить большую часть возможных убийств.

Однако вовсе не убийство сделало данный случай лакомым куском для журналиста. Убийца утверждал, что у него якобы есть «потрясающий сюжет». И Шэнон сделалось интересно посмотреть, действительно ли рассказчик так же безумен, как его рассказ.

У дверей комнаты для свиданий стоял охранник; и неудивительно — ведь внутри находился человек, обвиняемый в тяжком преступлении. Шэнон уже просканировали на предмет наличия оружия и прочих запрещенных предметов. Она предъявила охраннику свое удостоверение личности, тот кивнул и нажал на кнопку. Стальная дверь ушла в стены, охранник отступил в сторону и пропустил Шэнон.

Одинокий человек, сидевший по другую сторону стола, выглядел не особенно многообещающе. Шэнон подумала, что, возможно, она только попусту потеряет время. С другой стороны, делать ей сейчас все равно было практически нечего. Она достала и включила записывающее устройство, предварительно убедившись, снят ли чехол и чистый ли объектив. Специальный пыле- и грязеотталкивающий пластик блеснул в свете тусклых ламп под потолком.

Короткая вспышка привлекла внимание заключенного. Он поднял голову, и Шэнон смогла разглядеть его получше. Надо сказать, ее мнения о парне не изменилось к лучшему. Как и взгляд, которым заключенный уставился на нее.

— Я ждал репортера, а мне прислали красотку! — заключенный мерзко ухмыльнулся.— Может, попросим того копа затемнить окно?

Он кивнул на дверь.

— Как насчет того, чтобы помалкивать и не пялиться, а просто отвечать на мои вопросы? — резко ответила она.— Иначе я уйду, а вы можете развлекаться сами с собой, пока вами снова не займутся следователи. Они-то ваших сумасшедших историй слушать не станут!

Игра в «крутого мужика» немедленно закончилась. Заключенный отвернулся и, неловко перебирая пальцами, словно он не знал, куда девать руки, пробормотал:

— Сначала вы должны помочь мне вернуть мои личные вещи.

Ее выщипанные и подкрашенные бровки сошлись к переносице.

— Какие личные вещи? В досье сказано — когда вас обнаружили в лесу, на вас была только одежда.