– Все мы прокляты, Гвин, – с хрипом произнес он, а потом закашлялся. Так ужасно, так отвратительно. – И даже боги не в силах защитить нас от своего же гнева.
– Отец, – она вновь осеклась, с ужасом глядя на черные нити, протекающие рядом с венами. Почерневшую кожу рук. Потемневшие ногти.
– Ты можешь избрать свой путь, – не слушая ее, произнес мужчина. – Можешь выйти замуж и родить дитя в надежде, что оно не унаследует твое проклятье. Проследить, чтобы ребенок принимал травы, избежав той участи, что постигла тебя. Или отречься от всего этого и посвятить свою жизнь поиску лекарств. Объявить преемника, но избавит ли это север от гнева богов… Я не знаю.
Он вновь закашлялся, светлый ворот рубахи обагрили капли крови.
– Знаю лишь то, – произнес отец, – что ты сможешь пройти оба этих пути.
И удержать север в своих руках или руках регента, ведь ты Валькирия. И я очень горжусь тобой.
Последние слова стеганули девушку по спине, дыхание перехватило. Оно хватанула ртом воздух, не веря в то, что все это происходит на самом деле. Не веря, что слышит эти слова.
И что Лорд Севера говорит об этом именно сейчас. Так не к месту. Так не вовремя. После того, что она сама о себе узнала.
– Встань, – повелел он, протянув руку дочери. – Негоже тебе сидеть у моих ног. Теперь негоже.
– Отец, все, что сейчас было сказано, это неправильно, – Гвин все же подчинилась, выпрямилась, посмотрела на родителя. – Мне нужно время, нужны силы, выдержка. Потому что то, что я сделала…
Она вздрогнула от ужаса.
– То, что случилось, сделала не ты. А боги. И твоя мать знала, что это возможно. Поверь, она тебя не винила. Я винил, но не она.
Валькирия сама себя винила. И это было главное.
– А силы у тебя есть. И выбор тоже. Почти во всем, – мужчина протянул почерневшую руку к дочери, которая без страха ответила на этот жест. – Кроме одного, Гвин. Мне осталось жить считанные дни. И теперь забота о родине ляжет на твои плечи. Да здравствует Леди Севера!
Часть 2: Пикантность тайн
10. Табита Ваерс
Студентка стояла в полнейшей тишине, прислушиваясь к собственному дыханию. Тяжелому, с какой‑то нездоровой хрипотцой в груди. Воздуха начинало не хватать, накатывала паника, в какой‑то момент закружилась голова.
Протянув перед собой руку, Табита ощупала каменную скользкую стену.
Впереди. Сзади. По бокам.
Ловушка!
«Выдохни», – посоветовала она себе. – «Успокойся. Все хорошо».
Но все было совершенно не хорошо. Потому что сейчас Табита Ваерс находилась в подвалах академии Грискор. В полнейшей тишине. И самым страшным было то, что она не могла увидеть ни одной нити магии. Будто всю ее откачали, как воду насосом.
Магия была только в ней самой. Но этого не хватило бы для того, чтобы вырваться из ловушки.
За всю свою жизнь Табита поняла только одно: полагаться можно только на себя и свои силы. Это осознание снисходило на нее и в детстве, и в юности. Но острее всего она это поняла во время путешествия, которое и привело ее в эту академию.
В самом начале ей помог лесник по имени Вильям. Направил и подсказал. Но после Табите пришлось столкнуться и с обманом, и с нападением, во время которого девушка храбро одним махом отрезала себе волосы, чтобы высвободиться из рук разбойника.
Тогда‑то она и поняла, что полагаться можно только на себя. Но сейчас ей приходилось лишь ждать.
Ждать, пока ее друзья, оставшиеся по ту сторону захлопнувшегося, как ловушка, коридора, найдут способ освободить ее.
– Табита? – приглушенный голос нарушил тишину.
– Я здесь! – крикнула она, истратив весь воздух в легких. – Вытащите меня!
– Сейчас! Держись!
Она облегченно выдохнула. И даже позволила себе улыбнуться.
Кто бы мог подумать, что тайна, которую ей раскрыла голем по имени Марта, приведет именно сюда.
Студентка Ваерс аккуратно опустилась на каменный пол, поджав под себя ноги. И солгала бы себе, если бы сказала, что не хочет узнать, что будет дальше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но, увы, даром предвидения девушка не обладала. Известно было только прошлое, которое яркой лентой пролетело перед ее взором.
* * *
Табита вернулась в Конуал через два дня после разговора с Мартой.
Она думала, что мир рухнет. Встанет с ног на голову. Но ничего такого не произошло. Да, истина, открывшаяся так внезапно, стала ощутимой подножкой. Мир все же закружился, но жизнь на этом не заканчивалась.
Может, дело было в том, что големы, которых она считала родителями, нанесли слишком сильную рану в тот день – день ее рождения.
Зато теперь у Ваерс появилась вполне четкая цель – узнать, кто был ее семьей. И понять, чем эти люди так не угодили императору.
Догадки у девушки имелись. И все больше моментов соединялись в единое целое. Ведь то, что она способна была видеть магию, вполне могло оказаться не даром Великого. А даром крови. Как менталистика у Олтов.
Именно эти мысли занимали голову Табиты, когда она встретилась с Милред в Конуале.
– Ты что тут делаешь? – встреча выдернула девушку из мыслей и состояния оцепенения.
– А ты? – Милред удивилась не меньше Табиты. А потом моментально расслабилась и раскинула руки, желая ее обнять: – Ох, милая, как я рада тебя видеть! На тебе лица нет. Что‑то стряслось?
– Да нет, – Таби пожала плечами и моментально выстроила ложью стену между ними. – Просто решила вернуться пораньше.
– Я тоже, – Мили почти улыбнулась. Но в тот же момент почему‑то резко скривилась.
Да и в последующие несколько дней, что девушки провели вместе в Конуале, Милред вела себя странно – слишком тихо. Не зазывала на концерты бардов.
Не создавала такого шума, как обычно.
Но Табита пока не стала обращать на это внимание. Может, и зря. Но пока Ваерс занимали другие мысли – она обдумывала план дальнейших действий.
И понимала, что сильно рисковала, когда рассказала Гвин о том, что видит нити магии. Валькирия об этом никому не сообщит, в этом Таби была уверена. Но сама мысль о том, что случится, если император услышит, что одна из уничтоженного рода выжила, пугала ее.
Эту тему она попыталась обсудить с Умильтен, как только та приехала, и они втроем вернулись под крыло академии.
– Давай потом, – устало попросила Валькирия.
На ней тоже не было лица. Черные круги залегли под глазами, будто она не спала несколько дней подряд. Щеки впали, а взгляд стал каким‑то диким, странным.
А потом она и вовсе озвучила странную вещь:
– С этого дня я буду жить в одной из башен.
Но сколько бы они с Милред ни пытались узнать, с чего такие перемены и милость к дочери Лорда Севера со стороны администрации академии, Валькирия молчала, выстраивая между ними еще одну стену.
Слово она свое сдержала – к вечеру ее часть комнаты освободилась. И Табита с удивлением подумала, что чувствует пустоту. Будто Валькирия со своим уходом вырвала какую‑то частичку и из нее самой.
Милред же вслух переживала о том, что раз теперь Гвин живет отдельно, то и общаться они перестанут. Но зря нагоняла панику, они все так же втроем сидели за завтраком и обедом, вместе находили вещи, которыми можно заниматься, пока не начнутся занятия. Но говорили мало. Все они.
А потом академия вновь наводнилась студентами, пусть лето еще и не кончилось. Пусть до обязательных занятий было еще очень много времени, но в академии Грискор проходила финальная схватка по маглинингу. И это нельзя было пропустить.
За ту неделю, что академия пустовала, администрация воздвигла на краю территории высокие трибуны и зачарованный купол в середине, где и должно было все произойти.
Табита шла на представление вместе с молчаливыми подругами.
Даже Милред, которую обычно было не заткнуть, ходила как в воду опущенная. Хмурая и тихая.