За время моей простуды потеплело, и снег стал податливым и тяжёлым, очень подходящим для лепки снеговиков.
— Пойдём гулять? — предложил Ракх. — Погода замечательная.
— С удовольствием, только переоденусь.
Позавчера он пригласил к нам швею, которая захватила образцы тканей и фурнитуры. Я была не против нового платья, тем более что подозрительно быстро приводила наряды в негодность — то порву, то испачкаю чем-то въедливым…
Мастерица управилась быстро, и теперь я с радостью надела небесно-голубое платье из особо плотного «зимнего» бархата, а к нему тёмно-коричневый жилет из тонкой шерсти, серебряный пояс и тёплую нижнюю юбку. И ничего, что под плащом всё это будет сокрыто от людских глаз, Ракх-то меня в любом случае увидит! Я распустила волосы и тщательно их причесала. В последнее время пряди не имели обыкновения вырастать внезапно, и длина до пояса меня вполне устраивала. Что бы ещё такого добавить? Я вплела в волосы синюю ленту, и улыбнулась своему отражению. Всё наладится!
Ракх тоже переоделся в ванной, и его синий с серебряными переливами костюм мне очень понравился.
— Ты чудесная, — сказал мужчина, целуя мои пальцы.
— Ты тоже, — отозвалась я, сжимая его руку. — Я привыкла к чёрному, но сегодня синий особенно уместен.
— Почему?
— Праздник Лэдар, пришествие небесных огней. Синие и голубые — самые редкие, и считается, что, чем больше людей будет одето в эти цвета, тем больше вероятность появления в небе именно этого оттенка.
Ракх запустил пальцы в мои волосы, и я прикрыла глаза, наслаждаясь мягкой дрожью, что родилась в глубине груди.
— Мне не хватало твоих прикосновений, — прошептала я.
— А мне не хватало тебя, — отозвался мужчина тихо.
— Ты красивый.
— Но ты намного красивее.
Он сам накинул мне на плечи тёплый плащ, помог с завязками на сапогах, а когда я перехватила его взгляд — прочитала в глазах мужчины какое-то новое чувство. Как и прежде нежность, забота, уверенная сила… И особая сладость, что мягко и безболезненно пронзала насквозь.
— Идём.
— А Кутерьму возьмём?
— Лучше пусть дома посидит, всё-таки там полно народу. Она в пути совершенно отвыкла от шлейки.
На улице было прекрасно: снег подтаял на солнце, но грязи не было, и повсюду стояли самые разные снеговики. Были и люди, и лошади, и мишки, и даже мифические существа вроде драконов. Ракх предложил мне взять его под руку, и я удобно повисла на мужчине. Некоторое время мы молчали. Не знаю, о чём думал он, я лишь о том, что счастлива настоящим.
— Тебе не холодно? — первым спросил маг.
— Нисколько.
— Хорошо. Не хочу, чтобы ты снова заболела.
— Кстати, о самочувствии. Ты выглядишь усталым.
— Это не совсем верное замечание, — усмехнулся Ракх. — На самом деле я расслабленный. Просто ты меня таким ещё ни разу не видела.
Я молча смотрела на него, ожидая продолжения, и Ракх сказал:
— Всё дело в моей постоянной и прочной связи с потусторонним миром. Ради Шэн я должен был научиться укреплять нить, делать её толще и гибче. Это требовало от меня сосредоточенности и точности, а ещё бесконечной, изнуряющей практики в магии тьмы.
— И теперь эта связь разорвана?
— Да, и я чувствую себя опустошённым. Это всё равно что вырастить третью руку, привыкнуть к ней — а потом отрубить. Долгие годы я цеплялся за желание вернуть Шэн, и вдруг, ощутив её рядом во время обряда, понял, что куда больше хочу убежать от прошлого. Я получил возможность слышать её, и даже отвечать, хотя это требовало определённых усилий… Не важно. Шэн сразу сказала мне, что не хочет возвращаться. Если я пытался хранить ей верность, она пыталась указать мне путь к новой судьбе, подтолкнуть к измене… Образно выражаясь.
Я всё поняла, и в сердце что-то встрепенулось.
— То есть наша встреча не случайна?
Он кивнул.
— Многое повлияло на то, чтобы я оказался в ту ночь поблизости от тебя. Дело в том, что я очень долго искал подходящее для обряда место, ждал особого расположения звёзд и светил. И у тех мужиков, что преследовали меня, как раз вытягивал нужную информацию. Я и в столице задержался потому, что надеялся на помощь подвальной прорехи, но этого не случилось. А потом до меня дошли слухи о пещере, где творятся странные вещи, пропадают люди. И планеты должны были спустя время сложиться в подходящий узор… И я решил сделать несколько дел одновременно: помочь тебе, помочь Анику, и помочь Анне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты говорил, что хотел умереть, — напомнила я. — Ты узнал о пещере уже после воскрешения?
— Да. Так сказать, получил ещё один шанс. Иногда меня охватывало отчаяние, накатывала неимоверная усталость — и тогда я сдавался. Такое случалось всего дважды за всё время, и каждый раз попытки умереть на своих условиях оканчивались неудачей.
— Получается, вы с Шэн оба хранили друг другу верность и желали счастья, вот только каждый строил свои собственные планы. Были верны друг другу каждый по-своему.
— Ну, я, как видишь, не совсем… — Ракх откашлялся и почесал бороду, и мне показалось, что он слегка покраснел. — Мы не могли общаться напрямую, только чувствами. Этот способ прекрасен, конечно, но он не давал объясниться. Я до последнего момента не знал, что она помогала мне обрести любовь, а сама желала наконец-то обрести покой в иных пределах.
— Но ведь у неё был реальный шанс вернуться! — взволнованно сказала я.
— Нет. Что бы там ни говорила Эйш, она оказалась недостаточно сильна для того, чтобы принять в себя душу Анны. Никто бы не смог, Шэн была слишком сильна. Хотя Синяя ведьма решила, что мы пытаемся её обмануть. Принялась коверкать ритуал, полагая, что совершенствует его, ну и поплатилась за это — получила сполна путаных энергий от других, более слабых душ, что хотели через неё проникнуть в этот мир.
— И что?
— Я спас её. Наверное, не должен был, но у Эйш в Вардаре остался сын… Какая-никакая, она мать.
Мне хотелось поцеловать его, потом обнять, согреть, накормить, погладить по сияющим на солнце прядям. Вместо этого я крепче сжала его плечо и сказала тихо:
— Жаль, я не могу сказать Шэн спасибо. Ваша любовь — настоящее чудо, и вы оба молодцы… Хотя это неподходящее слово.
Ракх потянул меня на другую сторону улицы, и мы остановились в маленьком сквере с озером и лебедями. Мужчина отвёл меня подальше от гуляющих с детками мам, и обнял под высокой старой ивой.
— Знаешь, Роза, я ведь изо всех сил отрицал глубокие чувства к тебе. Я пытался быть сдержанным, холодным, но продержался недолго. Просто ты была тем солнцем, которого не хватало в моём постоянном мраке, теплом, которого я не заслужил… А когда после церемонии я вышел из пещеры и смог впервые за долгое время выдохнуть боль и напряжение — сразу подумал о тебе. Барви знал прекрасно, как опасно мне соваться в Тёрну, но предложил единственный вариант: я маскирую внешность, он — прикрывает.
— Он говорил со мной в парке. Рассказал, что продал тебя, думая, что спасает. А ещё сказал, что ты никогда не предавал меня.
Ракх погладил меня по спине.
— Я бы никогда не поступил жестоко без причины, Роза. Я хранил тайны, чтобы они не обременяли тебя, причинял боль, зная, что ты с ней справишься, и что без боли невозможна ни одна судьба. Прости. Я правда старался быть с тобой мягче, ласковей, заботливей… Хотя у меня, конечно, не всегда это хорошо получалось. Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива.
— А я хочу счастья для тебя. Думаю, мы не смогли бы добраться друг до друга иными путями.
— Верно. Я бы ни за что не отступил от намеченной цели, и Шэн знала это. Она понимала, что мне нужно дойти до конца и лично убедиться, что смерть — не зло, хотя она и причиняет муку. И после того, как я отпустил прошлое, мне понадобилось время, чтобы смириться с произошедшим. Как раз бешеная скачка до столицы на Жале отлично помогла проветрить мысли и чувства. Жаль, что я не успел к тебе до того, как…
— Мы будем помнить о нём, — прошептала я. — Надеюсь, там, в иных пределах, ему хорошо…