Читать интересную книгу Битва за космос - Том Вулф

– Это «Дружба-7», – сказал Джон. – Я вижу внизу Мыс. Сверху он выглядит просто прекрасно.

– Вас понял, – отозвался с Бермуд Гас Гриссом.

– Как ты и говорил, – добавил Гленн.

– Именно, сынок, – ответил Гриссом. Да, это был разговор между братьями. Гленн скромно признал, что его товарищ Гриссом – один из трех американцев, видевших такое зрелище… а Гриссом назвал его «сынок».

Двадцать минут спустя Джон вновь пролетал над Африкой, и Солнце опять садилось, уже в третий раз. Оно потускнело, и Гленн… увидел кровь. Он увидел кровь над одним из окон. Он знал, что ей тут взяться неоткуда, но все же это была кровь. Раньше он ее не замечал – она была видна только под этим конкретным углом расположения реостата-Солнца. Кровь и грязь. Грязь, должно быть, появилась после запуска эвакуационного отсека. А кровь… Наверное, жуки… Быть может, капсула при взлете врезалась в стаю жуков… или птиц… но в последнем случае он слышал бы удар. Должно быть, жуки, – но у жуков нет крови. А может, так преломлялись солнечные лучи… Потом Гленн просто перестал об этом думать – переключился на другое. Еще один заход, еще одна оранжевая полоса вдоль линии горизонта, несколько желтых лент, голубых лент, чернота, бури, молнии – эти искры под одеялом… Все это почти не имело никакого значения. Предстоящая подготовка капсулы к запуску тормозных двигателей полностью завладела его сознанием. Чуть меньше чем через час заработают тормозные двигатели. Капсула продолжала медленно плыть, слегка покачиваясь в стороны. Кажется, гироскопы больше не играли никакой роли.

Гленн плыл дальше через ночь над Тихим океаном Когда он достиг станции слежения на острове Кантон то вновь повернул капсулу, чтобы увидеть последний рассвет через окно своими собственными глазами. Первые два он наблюдал через перископ, потому что летел задом наперед. Когда взошло Солнце, вновь появились светлячки. Гленну казалось, будто он наблюдает восход солнца прямо из их гущи. Он снова стал докладывать на землю, что эти частицы вряд ли от капсулы, потому что часть их находилась в отдалении, на расстоянии нескольких миль. И снова это никого не заинтересовало: ни на острове Кантон, ни на Гавайях, над которыми астронавт вскоре оказался. Всех занимало другое. Они готовили Гленну небольшой сюрприз, и вскоре он понял какой. Он находился в полете уже четыре часа двадцать одну минуту. Через двенадцать минут должны были включиться тормозные двигатели, чтобы замедлить вхождение капсулы в атмосферу. Еще минута и сорок пять секунд ушли на все эти «Вы готовы?» и «Вас понял», а также на установление связи с диспетчером на Гавайях. И тут последовал сюрприз.

– «Дружба-7», – сказал диспетчер, – к нам поступил сигнал сегмента 5–1 «Раскрытие посадочного бака». Мы подозреваем, что этот сигнал ошибочен. Тем не менее с Мыса просят вас проверить это – перевести выключатель посадочного бака в автоматическое положение и посмотреть, не загорится ли лампочка. Как поняли? Прием. И тут до Гленна стало медленно доходить… Поступил сигнал… И как давно, интересно? А ему даже ничего не сказали – держали в тайне! Я – пилот, а они отказываются сообщать мне данные о состоянии аппарата! Обида даже пересилила гнев. Если посадочный бак раскрылся – а этого никак нельзя было увидеть, даже в перископ, потому что бак находился внизу, – то во время вхождения в атмосферу мог отскочить теплозащитный экран. А если теплозащитный экран отлетит, то пилот изжарится внутри капсулы, как бифштекс. Надо перевести выключатель в положение автоматического контроля; тогда, если бак открыт, загорится зеленая лампочка, и все станет ясно. Но слишком медленно это до него доходило!.. Вот почему на Земле расспрашивали его о положении выключателя – не хотели сообщать страшную правду слишком рано! Пусть сделает свои три витка, а тогда уж узнает плохие новости!

Кроме того, они еще хотели, чтобы он поиграл с выключателем. Но ведь это глупо! Вполне могло оказаться, что с баком все в порядке, но случилось повреждение где-то в электросети – тогда манипуляции с автоматическим выключателем действительно вызвали бы его раскрытие. Но Гленн ничего не сказал об этом. Будем считать, что они приняли все это в расчет, иначе можно сорваться на испуганную нервную болтовню.

– О'кей, – только и ответил Гленн. – Если они это рекомендуют, то попробуем. Вы готовы?

– Да, начнем, как только будете готовы вы.

– Вас понял.

Джон потянулся вперед и щелкнул выключателем… Лампочка не загорелась. Он тут же вернул выключатель в первоначальное положение.

– Отбой, – сказал он. – В автоматическом режиме лампочка не загорается. Я вернулся в положение «выключено». Прием.

– Вас понял. Это прекрасно. В таком случае, двигаемся дальше – вхождение в атмосферу будет нормальным.

Тормозные двигатели должны были включиться над Калифорнией, а к тому времени, как капсула спустится с орбиты и пройдет через атмосферу, Гленн окажется над Атлантическим океаном, возле Бермуд. Так было запланировано. Диспетчером в Калифорнии был Уолли Ширра. Меньше чем за минуту до того как толкнуть выключатель и запустить тормозные двигатели, Ширра сказал:

– Джон, сбрось тормозной пакет, когда будешь пролетать над Техасом. Как понял?

– Вас понял.

Но почему? Тормозной пакет оборачивался вокруг краев теплозащитного экрана и удерживал тормозные двигатели. Когда двигатели срабатывали, пакет слетал. Снова они обращались к теме теплозащитного экрана – без всяких объяснений. Но Гленну надо было сконцентрироваться на включении тормозных двигателей.

После запуска это была самая опасная часть полета. Если угол атаки капсулы окажется слишком маленьким, можно соскочить с верхнего слоя атмосферы и снова оказаться на орбите – до тех пор, пока не кончится запас кислорода. А ведь больше не осталось ракетных двигателей, чтобы снизить скорость. Если угол будет слишком отвесным, то нагревание из-за трения капсулы об атмосферу окажется настолько сильным, что человек сгорит в капсуле, а через две минуты капсула распадется на куски – с теплозащитным экраном или без него. Но главное не думать об этом. «Поле сознания очень узкое», – сказал Сент-Экзюпери. Что мне теперь делать? Наконец-то пробил час летчика-испытателя. Ничего! Я уже был здесь раньше! И поэтому защищен! Я не попаду в передряги, из которых не смогу выбраться! Гленну надо было проявить себя настоящим героем летных испытаний и попытаться выровнять капсулу самостоятельно, по горизонту, с помощью ручного контроля, или предпринять еще одну попытку использовать автоматический контроль. «Пожалуйста, Господи… не дай мне нарушить правила». И что бы ответил Господь? («Попробуй автоматику, простофиля!») Гленн отсоединил и переустановил гироскопы. Он поставил рычаги управления на автоматический режим. Вот ответ на твои молитвы, Джон! Теперь приборы насмехались над тем, что он видел из окна и в перископ. Автоматика отлично работала при крене и вращении. Режим рыскания по-прежнему был отключен, так что Гленн исправил это вручную. Капсула поворачивалась вправо, а он подталкивал ее назад. Просто тренажер «Альфа»! Один к одному! Такое же полное отсутствие ощущения движения… Когда Джон сосредоточивался на приборной панели и не смотрел на проплывавшую внизу Землю, он вовсе не чувствовал, что проходит 17 500 миль в час… или даже 5 миль в час. Гудящая маленькая кухня, вот и все… Гленн сидел в кресле, сжимая ручной тормоз; взгляд его был прикован к приборам… Вот она, настоящая жизнь, а не этот вечно бежевый цвет стен кабины тренажера. Настоящее дело!

Ширра начал обратный отсчет перед запуском тормозных двигателей.

– Пять, четыре…

Гленн снова качнул капсулу назад с помощью рычага рыскания.

– …Три, два, один, пуск.

Гленн дернул рычаг.

Тормозные двигатели включились по очереди: сначала первый, затем второй и третий. Звук был очень тихий, но в то же время Гленн почувствовал сильный толчок. В какой-то момент во время обратного отсчета он ощущал полное отсутствие движения. А уже в следующий – бум! бум! бум! – сильный толчок в спину. Астронавт понял, что капсулу дернуло назад; теперь он вновь двигался в сторону Гавайских островов. Все так, как и должно быть! Как по маслу! Лампочка-индикатор тормозных двигателей загорелась зеленым светом. Все шло отлично. Скорость капсулы постепенно падала. Через одиннадцать минут она должна войти в земную атмосферу.

Ширра произнес:

– Не трогай посадочный пакет до Техаса.

И опять никаких объяснений! А сам Гленн догадаться не мог. Было только смутное чувство, что его зачем-то торопят. Но Гленн ничего по этому поводу не сказал кроме «подтверждаю».

– Похоже, стабилизация в порядке, – продолжал Ширра. – Трудно было ее поддерживать?

– Да, я порядком помучился.

– Неплохо для работы на правительство, – заключил Ширра. Это была одна из его любимых поговорок.