Читать интересную книгу Эмблема с секрктом - Данил Корецкий

– Просто замечательно! – Я спрятал ручку, засунул салфетку в карман. – Вижу, мы прекрасно сработаемся! Если я буду занят и вместо меня придет мой друг, можете полностью доверять ему. И проконсультируйте его с таким же желанием и той же компетентностью, с которой консультировали меня. Впрочем, мы еще это обсудим.

– Хорошо, – тяжело кивнул Том. – Только лучше не говорить ничего моим друзьям. Ни Джону, ни Барбаре. Да и Элси, пожалуй, тоже.

Похоже, он начал кое-что понимать.

А Джон с Барбарой доехали домой на такси, разделись, приняли душ и, повалившись в постель, занялись акробатическими упражнениями. Через полчаса они перестали кувыркаться и обменялись впечатлениями о прошедшем вечере.

– Великолепная еда, отличное вино, – сказала Барбара. – Да и этот немец забавный. Смешной такой…

– Он вовсе не показался мне смешным, – покачал головой Джон. – И его вопросы не показались смешными. Скорей наоборот…

– Да он ничего такого и не спрашивал!

– Тогда зачем накрывать такой дорогой стол? Чтобы иметь удовольствие просто пообщаться с секретоносителями высшей категории?

– Откуда он знает, что мы секретоносители?

– Это тоже загадка.

– Не забивай себе голову, милый, – сказала Барбара и чмокнула Джона в плечо. – Позвони завтра в ФБР, пусть они все проверят. Это ведь их компетенция.

– Я так и сделаю. А сейчас давай спать.

Через несколько минут обнаженные молодые люди спали здоровым крепким сном.

А в московский Центр кружным конспиративным путем через Сеть мировой паутины Интернета этой же ночью ушла электронная шифровка:

«Высота орбиты 778 километров, антирадарное покрытие, предположительно – иридиевое напыление. Других конкретизирующих данных получить не удалось. Писатель».

*

Памир, 15 октября 2011 г.

В столовой пахло капустой и немытой посудой. Народу мало, обед почти закончился. В окошке раздаточной торчал «срочник» в грязно-белом фартуке. Завидев приближающегося Синицына, он вытянул шею.

– Товарищ капитан, прошу прощения, но вас велено не кормить… Вы сняты с довольствия. Как убывший со станции…

– Да знаю! Я не есть пришел, – отмахнулся Синицын. – Катерина на кухне?

– Так точно.

– Позови.

Солдат с сомнением покосился на стоящий рядом таз с нарезанным хлебом (а вдруг стырит?), но убрать не решился. Когда он ушел, Синицын все же взял из таза несколько кусков и растолкал по карманам. Продукты у него закончились еще вчера, а до вертолета неделя, не меньше.

– Ну, и чего пришел?

Катерина остановилась в шаге от окошка. Впервые Синицын видел ее такой: холодный взгляд исподлобья, губы поджаты, руки шлагбаумом сложены на груди.

– Вот тебе раз! – сказал он. – Ты что, не выспалась?

– Не твое дело. Говори, чего надо.

– Ничего мне не надо. Вот, повидать хотел.

– И чего?

– И больше ничего.

Катерина зло сощурила глаза.

– Ишь, чувствительный стал! Соскучился! Может, просто пожрать захотелось? Или там каких других развлечений?

Она громко, с какими-то базарными интонациями выкрикивала слова, словно призывая в свидетели всех присутствующих. Публики в столовой было негусто, но два лейтенанта, заканчивавшие обед за дальним столиком, оглянулись на них.

– Странная ты какая-то сегодня, – сказал он. – Что случилось, говори прямо?

– Он еще спрашивает! Поматросил и бросил – так получается? Рапорт подал, и всем пока, счастливо оставаться? Молодец, ловко! Только больше тебе здесь ничего не обломится! Иди, откель пришел!

Лейтенанты зашевелились, обмениваясь мнениями.

– А-а, вот в чем дело, – сказал Синицын. – Ладно, тогда пардон. Думал, хоть один здесь человек нормальный есть…

Он повернулся, чтобы уйти.

– Тут все нормальные… – сказала вслед Катерина. – Ты вон, из Гнетова дурака делал, а я тебя слушала…

Синицын остановился, развернулся на каблуке.

– Я думал, у тебя чувства…

– Ах, ты думал?! Ты в каком-то своем мире живешь, я толком и не знаю, чего от тебя ждать и чего ты хочешь на самом деле-то… Работа, работа, телескопы эти, звезды и все прочее… Я думала, ты жениться хочешь, а ты как все остальные… Тогда уж лучше с Гнетовым, с ним все просто и понятно, к тому же он тут всем заправляет, его слово – закон…

Катерина опять кричала, лейтенанты с явным интересом наблюдали за развитием конфликта.

Но капитан не успел ответить. С улицы донесся шум, характерный механический стрекот, дружный топот сапог. И чей-то далекий крик: «Вертушка!» Лейтенанты рванули на крыльцо. Синицын выбежал за ними.

На бетонную площадку перед командно-вычислительным центром садился вертолет. Завис почти над самой крышей КВЦ, затем развернулся, сдал в сторону и опустился, тяжело припав на шасси. Из здания штаба выскочил Гнетов, на ходу что-то дожевывая и негнущимися пальцами застегивая пуговицы кителя. Следом вылетел замнач Клебанов, заметался по плацу, чем-то неуловимо напоминая подстреленное животное, к нему с разных сторон стягивались офицеры, запыхавшиеся «срочники», техобслуга комплекса. У всех был обалделый и встревоженный вид.

– Е-мое! – завопил над самым ухом Синицына лейтенантик. – Что там творится такое? Транспортник ведь только через неделю должен был прилететь!

– Это не транспортник… Глянь, бортовые номера желтые, – ответил второй. Стоящего рядом с ними капитана они словно не замечали. – Начальство какое-то прибыло… П…ц полный. Пошли лучше, пока полкан головы не поснимал…

Лейтенанты куда-то исчезли. Гнетов с замначем легкой рысью подбежали к вертолету, остановились, ожидая, когда остановятся лопасти. У Гнетова потоком воздуха сорвало фуражку, она покатилась обратно к штабу. Кто-то из солдат поймал ее и вручил ему.

Дверь вертолета распахнулась, выбросили стальной трап. Из темных недр машины появился тучный человек в генеральской полевой форме.

– С-стройсь!!! – отчаянно завопил замнач.

Те, кто успел стянуться к плацу, торопливо занимали свои места в развернутом строю. Приложив руку к фуражке, Гнетов громко рапортовал.

Еще один генерал. Еще… Двое в штатском. Четыре спецназовца в бело-синем камуфляже «Снег» с укороченными «АКС-74У».

Последним вышел сам командующий Космическими войсками генерал-лейтенант Зыкин. Его Синицын узнал сразу – фото товарища Зыкина украшало стенд в «красном уголке» штаба. Только там его лицо было более… благожелательным, что ли. Менее недовольным.

Гнетов стоял бледный, как полотно. В воздухе пахло большой головомойкой.

Да, подумал Синицын, эти люди явно прилетели не за мной. И очень хорошо. Но лучше все-таки уносить отсюда ноги, пока не поздно.

Он оглянулся. В раздаточной Катерины уже не было, ушла…

Пойти, что ли, к себе, да завалиться спать назло всем?

*

Из рабочего блокнота майора ФСБ Евсеева:

«Западный Памир, гора Санглок, комплекс оптико-электронного наблюдения “Окно”. 2200 метров над уровнем моря.

Местное время 15:25.

Мы в кабинете начальника комплекса полковника Гнетова. Только мы и Гнетов (чтобы, как я понимаю, не подрывать его авторитет перед подчиненными). Генералам надо выпустить пар. Утром они получили нагоняй от министра обороны, теперь сами должны вломить кому-нибудь по первое число. Это снижает риск инфарктов.

Гнетов это чувствует. Он напуган и как-то нездоров. О нашем визите его никто, естественно, не предупреждал.

– Не хочу никого пугать, товарищи, – рокочет Зыкин зловещим голосом. – Но просрать это задание нельзя! Если кто-то не понял, я повторю: нельзя!

Он из-под густых бровей сверлит Гнетова.

– Да, я понимаю, товарищ генерал-лейтенант…

– Плохо понимаешь! Никуда не годится! Если бы понимал, ты бы этого долбаного “невидимку” давно мне на блюдечке принес!

Гнетов хлопает глазами.

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант…

– Не надо мне такточкать! – Зыкин совсем выходит из себя. – Если и сейчас обосрешься – вон, я и конвой с собой привез, сразу в “Лефортово” на нары отправлю!

– Мы приложим…

– Юрий Яковлевич, отдайте этому чучелу конверт с новыми данными! – Зыкин повернул пылающее лицо к главному эксперту. – И пусть начинают работу!

Юрий Яковлевич передает конверт. Гнетов вскрывает его трясущимися руками.

– Здесь только высота орбиты, период обращения и напыление… – проговорил он. – А остальное?

– Что тебе еще надо?! – Зыкин с размаху хватил кулаком по столу. – Иди, работай, не выводи меня!

Гнетов решительно направляется к двери. Останавливается. Мнется.