по площади. Кто на автобус, кто пешком в поселок. Иногда попадаются трезвые. На площади постоянно дежурит наряд полиции. На подвыпивших не обращают внимания, таких большинство. Но для тех, кто не видит поля – прохода нет. Куда их? Заблудятся в окрестном мелколесье, потом оттают весной. Ближайший вытрезвитель был километров за 15, закрыт. В отделение в обезьянник? Там же, но тот всегда переполнен. В больницу? Пока нет видимых травм – в приемном отделении пошлют подальше. Выход простой: человека волоком перемещают по туннелю на территорию города. Там милиция появляется редко, а если и появляются, то чаще линейная или питерская. Есть шанс, что человек случайно сядет в электричку и умчится обратно в город. Или питерские полицейские сами помогут забраться в тамбур. Им тоже геморрой не нужен, пусть едут до конечной, на Финляндском вокзале разберутся. Но чаще включается автопилот, и бедняга ползет обратно домой, в область. Порой сами питерские менты тащат тело чужестранца обратно. А там его уже ждут местные. И путь по туннелю повторяется. В советские времена был порядок, взаимоуважение. Посередине туннеля была проведена красная черта, обозначающая границы субъектов. Слева от черты – наш, справа – ваш. Но краска давно стерлась, в том числе и от постоянного волочения тел. И так гражданин может часами перемещаться по туннелю. Долг зовет домой, в семью, но стоит вылезти наружу, на площадь, как его вновь отбрасывает на территорию северной столицы. И уж совсем подлый поступок со стороны областных ментов – вызвать городскую «Скорую помощь». А чтоб особо упрямый не уполз до ее приезда – привязывать его к забору на городской платформе. Обычно у перетаскиваемого субъекта слезают брюки. Это хорошо. Сможет отвязаться и натянуть штаны – значит, вполне трезв и годен для прохода на территорию области. Нет – ждет «Скорую».
Граждане, плохо знающие федеративное устройство своей родины, выходя вечером с электрички, часто удивляются, что за жопа ждет их впереди, белея у забора в конце платформы? А почему там человек стоит раком? А подъехать к Девяткино со стороны городских платформ – проблема. В объезд плюс еще несколько километров по грунтовке. Фельдшеры «Скорой», матерясь, отвязывают тело и, естественно, переносят его на привокзальную площадь. Но медикам спорить с полицией трудно, пусть даже с властями другого штата. И приходится им вести его в приемный покой. Обычно к этому времени человек успевает протрезветь и более-менее прямо ковыляет к дому. Ну а если нет – тогда в больницу. К тому времени травмы обычно уже есть, обычно от волочения по асфальту, так что постановка диагноза трудностей не вызывает. По виду сразу можно определить скитальца. Брюки протерты, одежда порвана. И провести ночь дома – уже не судьба.
Июнь
На пятидесятый день после пасхи празднуется Троица. Вечером в праздник больница наполовину опустела. Традиция на Руси, на кладбище принято помянуть родных. Умные люди идут с утра. Посадить цветы, выпить сто грамм за упокой, оставив символическую чарочку на могилке, накрытую кусочком хлеба. И по своим делам, жизнь продолжается. Но мудрые люди, мудрые идут ближе к вечеру. Думаю, понятно почему. Допить оставленное не грех, а дело благое. И сейчас к вечеру богадельню покинуло с десяток организмов. Один из бегунов, с циррозом печени, с желтой кожей лидера, желая сократить путь, даже стартовал через окно третьего этажа. В приемном отделении маленькая паника. Ответственный врач суетится:
– Надо милицию! Надо всех выписать как самовольно покинувших! О чрезвычайном происшествии сообщили начмеду. Указание строгое – выгнать всех.
Но мы-то знаем жизнь. Говорим, не надо милиции, не торопитесь выписывать. Не волнуйтесь, не в первый раз, это ежегодный забег на приз Святой Троицы. Люди пошли правильным путем, из больницы прямо на кладбище. За натуральным продуктом. Минуя промежуточные этапы товарно-денежных отношений. Они вернутся, кладбище недалеко, кто сможет сам, кого привезет «Скорая». И точно, к ночи подтянулись почти все уставшие спортсмены. Один, желая загладить вину, подарил дежурному врачу шикарный букет свежесорванного клевера. Только желтый лидер остался ночевать на кладбище, где и был найден на следующий день, теперь лежит привязанный. Белая горячка.
* * *
6 июня отрывной календарь сообщил, оказывается, сегодня день русского языка. Приуроченный ко дню рождения Пушкина. Совсем забыл. Оборотная стороны листочка сообщает о количестве носителей, в том числе владеющих им в совершенстве. Если бы не знал, пришлось бы ночью ломать голову, откуда такая изысканная речевая продукция у обсадившегося метадоном дегенерата:
– Господа! Прошу вас, ну хоть кто-нибудь, пожалуйста, умоляю, идите на х…
* * *
Редко удается пользоваться своим служебным положением. Тем приятней вспоминать каждый случай. Приходит ненавидимая всеми больничный профпатолог, решившись на колоноскопию. Доктор-эндоскопист предвкушает:
– Ну сейчас, сейчас она ответит нам за все, за все ее профосмотры.
– Погоди, – говорю, – предложи, что мы сделаем ей под наркозом, а она нам штампы в санкнижках поставит.
– Идея.
Сделали, разбудили:
– Ну как, выспались? Нам почему-то кажется, что профосмотр мы уже прошли?
– Конечно, ребята, прошли, зайдите в любое время, я вам все сделаю.
Ну и хорошо, хоть и прошли профосмотр через жопу, зато без очереди.
16 июня – День медработника. Хотел в этот день поздравить с праздником всех знакомых, всех, кто имеет отношение к нашему рассейскому здравоохранению, всех, кто продолжает работать, несмотря на все то, что твориться в нашей медицине. Надеюсь, что в этот день у всех найдется, что плеснуть в посуду и с кем это выпить. А повод при нашей работе, найдется всегда.
Радует, что в этом году наша администрация обошла праздник своим вниманием. Учла ошибки прежних лет. Ни поздравлений, ни премии. Даже обошлось без общего собрания, не говоря о горячо любимых всеми концертах художественной самодеятельности. Вспоминается, как пару лет назад, нам (лучшим из нас) решили к Дню медработника выдать премии. Аж по две тысячи рублей. Но вот незадача, деньги хотелось вручить наличными в торжественной обстановке, а вся зарплата, включая премии, переводится на банковскую карточку. Смекалка была проявлена, и выход найден. Все лауреаты премии в обстановке строгой секретности вызывались в бухгалтерию. Им было предложено принести туда по 2 тысячи. Далее деньги раскладывались по конвертам (конверты принести не просили, за счет больницы, не подумайте плохого) и на общем собрании коллектива вручались награждаемому. С соответствующими торжественности случая словами. Новая проблема. Вторая половина месяца. Зарплата уже потрачена, а аванс не начислен. Денег почти ни у кого нет. Почему-то особенно у тех, кого действительно стоило наградить за работу. Хотя бы просто сказать спасибо.