Дао-гун был убит во время осады циской столицы войском царства У, причем обстоятельства его смерти не очень ясны и позволяют предположить, что в этом убийстве был замешан опять-таки клан Тянь. По его воле несколькими годами спустя, в 481 г. до н. э., был убит сын и преемник Дао-гуна, Цзянь-гун, который перед смертью, по словам Сыма Цяня, горько сожалел о том, что не прислушался к советам своего приближенного Цзы Во и не уничтожил этот всемогущий клан [103, гл. 32; 71, т. V, с. 63; 103, гл. 46; 71, т. VI, с. 111]. Впрочем, есть серьезные сомнения по поводу того, сумел ли бы он добиться желаемого, даже если бы решился на это в свое время. А после убийства Цзянь-гуна едва ли не все последующие циские правители были не просто ставленниками, но и фактически игрушками в руках клана Тянь, поставившего под свой административный контроль львиную долю царства и сохранявшего за собой этот статус еще около века, пока он не был официально признан чжоуским ваном правящим домом Ци.
Как и в Цзинь, политические перипетии в Ци демонстрируют вполне очевидную динамику событий. Вначале — достаточно долгий период институционализации царства, выросшего на основе сильного и удачливого удела в условиях все более очевидной по мере ослабления дома Чжоу политической независимости правителей Ци. Кульминацией этого процесса был политический конфликт в борьбе за трон, принявший, однако, иные формы, чем в Цзинь. Соперничество братьев за трон во времена Сян-гуна и его сыновей длилось не слишком долго и не было столь драматичным, как в Цзинь. А успехи Хуань-гуна были более впечатляющими, нежели достижения цзиньского Сянь-гуна, уничтожившего соперников и завоевавшего ряд соседних государств, и Вэнь-гуна, ставшего гегемоном-ба. Зато весьма резким и болезненным для Ци было снижение его статуса после смерти Хуань-гуна, чего не случилось в Цзинь после Вэнь-гуна.
Заслуживает внимания то обстоятельство, что преобладавшие в Ци неродственные по отношению к правящему дому аристократические кланы не были, насколько можно судить, столь могущественными и независимыми в своих поступках, как кланы в Цзинь. Если в Цзинь практически сразу после Вэнь-гуна власть попала в руки способного администратора Чжао Дуня (а потом переходила к другим министрам, как правило, тоже отличавшимся государственной мудростью), то в Ци после Хуань-гуна таких министров не оказалось, по меньшей мере до Цуй Чжу. А так как природа, включая социально-политическое пространство, не терпит пустоты, то функции отсутствовавших способных министров пытались поочередно исполнять правители соседних царств. После того как первый из сыновей Хуань-гуна, побыв у власти лишь три месяца, умер, сунский Сян-гун, сам мечтавший о статусе гегемона, стал вмешиваться в циские дела. Под предлогом выполнения воли покойного Хуань-гуна, который поручил именно ему поставить на трон одного из своих сыновей, он добился этого. Однако его ставленник, правивший под именем Сяо-гуна, тоже властвовал недолго (642–633 гг. до н. э.). Вслед за тем сын вэйского правителя вмешался в дела Ци и убил, по сведениям Сыма Цяня, наследника Сяо-гуна, расчистив путь к цискому трону другому сыну Хуань-гуна, Чжао-гуну [103, гл. 32; 71, т. V, с. 51].
Словом, царству Ци после Хуань-гуна явно не везло. Даже варвары ди и те осмелились напасть на него в период правления Чжао-гуна, в 627 г. до н. э. А после смерти Чжао-гуна его сын Шэ оказался, по выражению того же Сыма Цяня, «одиноким и слабым» [103, гл. 32; 71, т. V, с. 52], тогда как дядя наследника, очередной из сыновей Хуань-гуна, сумел добиться симпатий ключевых фигур царства. Он и убил Шэ, заняв его место под именем И-гуна. И все это для того, чтобы спустя несколько лет рассориться с теми, кто его поддерживал, получить от некоторых из них прозвища «Отрубатель ног» и «Похититель жен» за свои непродуманные поступки и пасть жертвой заговора на четвертом году правления. Именно после этого убийства к власти пришел вызванный из Вэй последний, пятый сын Хуань-гуна, просидевший на троне без особых приключений и успехов около десяти лет, после чего трон достался его сыну Цин-гуну.
О Цин-гуне уже шла речь. Это тот из циских правителей, кто хоть попытался восстановить престиж царства Ци, хотя и не слишком в этом преуспел. Ошибки и неудачи в начале его правления были связаны с интригами при его дворе. Ведь именно в результате этих интриг влиятельные кланы Го и Гао сумели отстранить от руля правления царством сановника Цуй Чжу. Сын и наследник Цин-гуна Лин-гун, в отличие от отца, доверился Цуй Чжу, который, однако, как уже было упомянуто, покончил с ним, когда тот стал наведываться к его жене. Начиная с Цуй Чжу в Ци, несмотря на внутренние распри на верхах, стала намечаться определенная политическая стабилизация, которая заметно окрепла при сыне Чжуан-гуна, Цзин-гуне, занимавшем трон около 60 лет.
Казалось бы, именно теперь некоторые политические успехи, достигнутые усилиями Цин-гуна и Лин-гуна и особенно Цуй Чжу, могли дать свои плоды, в результате чего Ци вновь получило возможность выйти на политическую авансцену по меньшей мере в пределах Чжунго, особенно если учесть очевидно прогрессировавшее в эти годы ослабление Цзинь. Но не тут-то было! Даже активная помощь мудрого Янь Ина уже мало что могла изменить. Время было упущено, а власть стала перетекать к клану Тянь.
Именно в этом разница между Цзинь и Ци оказалась наиболее существенной. В Цзинь вражда между кланами, при всей ее деструктивности для каждого из них, долго не наносила заметного вреда царству в целом и дому его правителя, пусть и терявшего реальную власть. В Ци дело отнюдь не свелось просто к ослаблению престижа и влияния правящего дома. Борьба кланов достаточно быстро привела к абсолютному превалированию одного из них, Тянь, который и стал практически вершить всеми делами царства. Поэтому, при всем сходстве генеральной модели политического развития Цзинь и Ци (бурный и наполненный интригами процесс институционализации власти правящего дома в начале Чуньцю, первые заметные успехи в масштабах всей Поднебесной с последующим ослаблением власти правителей и усилением позиций соперничающих кланов), разница между ними оказалась весьма заметной и была не в пользу правящего дома царства Ци, деградировавшего после Хуань-гуна достаточно быстрыми темпами, хотя и с некоторыми спорадическими попытками реверсий. Учитывая эту существенную разницу, тем не менее стоит в заключение констатировать, что модель политического развития в, Цзинь и Ци была сходной. Сходство заключалось прежде всего в том, что оба царства развивались весьма динамично, а связанные с этой динамикой новации воспринимались легко, как нечто само собой разумеющееся. Едва ли не основным элементом динамики и новаций стала в обоих ведущих царствах чжоуского Китая периода Чуньцю практика выдвижения на передний план неродственных правителю кланов, сыгравшая в конечном счете позитивную роль в их судьбах (что, впрочем, не бесспорно). Иначе в этом плане выглядела модель эволюции в некоторых других царствах, прежде всего в Сун и Лу.
Судьба царств Сун и Лy
Между этими двумя сравнительно небольшими царствами было немало общего. Начать с того, что каждое из них претендовало на особый, причем очень высокий статус в рамках Поднебесной и имело для этого вполне определенные основания: правящий дом Сун восходил к древним шанцам, а правители Лy были, как известно, потомками великого Чжоу-гуна. Дом Сун был одним из немногих, чьи правители всегда именовались высшим титулом гун, а дом Лy (как, впрочем, по меньшей мере частично и Сун) имел некоторые ритуальные привилегии, приравнивавшие его по статусу к дому чжоуского вана. История обоих домов очень обильно, даже многословно, представлена в источниках[101].
Удел Сун был одним из первых среди тех, что были созданы в начале Чжоу. Более того, в отличие от других это был даже не удел в полном смысле слова, а некое исключительное по статусу политическое образование, автономия которого — при признании сакральной значимости и политического приоритета чжоуского вана — как бы подразумевалась сама собой. Согласно данным Сыма Цяня [103, гл. 38; 71, т. V, с. 123–138], основателем царства был Вэй-цзы, старший единокровный брат шанского Чжоу Синя, известный своими добродетелями и постоянными нравоучениями в адрес недобродетельного Чжоу Синя. Напомню, что после крушения Шан власть над шанцами была передана У-ваном сыну Чжоу Синя У Гэну. Но после мятежа шанцев, спровоцированного братьями Чжоу-гуна Гуань-шу и Цай-шу, привлекшими на свою сторону У Гэна, прежнее царство было расчленено на части, одной — и важнейшей — из которых и стал удел Сун. Управлять этим уделом Чжоу-гун назначил добродетельного престарелого Вэй-цзы.
Ранняя история удела не была, судя по данным Сыма Цяня, отмечена чем-либо примечательным, если не считать одного династийного заговора, завершившегося в середине IX в. до н. э. убийством правителя, чье место занял младший брат, который, впрочем, вскоре был убит племянником, сыном покойного правителя, считавшим, что править должен именно он [103, гл. 38; 71, т. V, с. 130]. Аналогичная ситуация сложилась и в 729 г. до н. э., когда сам правитель, Сюань-гун сунский, захотел оставить трон не сыну, но брату, ставшему Му-гуном! Девять лет спустя Му-гун решил отдать трон племяннику, сыну Сюань-гуна, обойденному отцом. В качестве поручителя был избран видный сунский сановник да-сыма Кун Фу. Как о том уже шла речь в первой главе, это оказалось началом сложной политической интриги.