— Сию же минуту спустись, Гарет!
— Отцепись, я лучше пойду досыпать.
С этими словами Гарет захлопнул окно и, тяжело опустившись на край кровати, потер виски.
Джульет села рядом и обняла его за плечи. Она поцеловала его в ухо, потом в висок, потом в слежавшиеся во время сна шелковистые волосы.
— Пойди и поговори с ним, — спокойно сказала она, проводя рукой по его груди. — Ты потом почувствуешь себя лучше.
— Ты так полагаешь? — спросил он, целуя ее.
— Да. — Она улыбнулась и прижалась щекой к его щеке. — Ты ведь знаешь, что он не уйдет, не добившись своего. Он не оставит тебя, пока не убедится, что с тобой все в порядке. Так что лучше спустись вниз, успокой его и убеди, что у него нет причин за тебя беспокоиться. Он твой брат, Гарет. Он приехал, потому что любит тебя, а не для того, чтобы заставить тебя страдать.
— Этот мерзавец здесь потому, что ему хочется контролировать каждый мой шаг, Джульет. И только.
— Ошибаешься, Гарет, он здесь потому, что он твой брат и любит тебя.
Он молча сидел некоторое время. Целая гамма разнообразных эмоций попеременно отражалась на его лице. Потом он с тяжелым вздохом поднялся на ноги.
Взяв рубаху, висевшую на спинке стула, он стал натягивать ее на себя, и Джульет, заметив кровоподтек на боку, поморщилась, как от боли. Но он не обратил на кровоподтек никакого внимания. Заправив рубаху в брюки и пригладив рукой волосы, он, как был босиком, пошел к двери.
— Сохрани тепленькой мою сторону постели, ладно?
— Само собой, конечно, — тихо сказала она.
Он вышел из спальни и спустился вниз.
Он здесь потому, что любит тебя.
Гарет подошел к двери и, немного помедлив, сделал глубокий вздох. Потом отпер и распахнул дверь.
Его брат, повернувшись к нему спиной, стоял на газоне, держа под уздцы Армагеддона. По тропинке в направлении главного дома торопливо удалялись Спеллинг и слуга, которые, несомненно, отправились за ключом.
Потом Люсьен повернулся, и Гарет успел заметить тревогу в его глазах и напряженно сжатые губы, но это продолжалось всего мгновение. Лицо брата приобрело привычную суровость, а его черные глаза блеснули гневом.
Он здесь потому, что любит тебя.
— А-а, вот и ты, мой дорогой мальчик…
— Не смей разговаривать со мной свысока! — огрызнулся Гарет. — Я знаю, почему ты здесь. Я знаю, что ты от меня хочешь, знаю, что ты мне скажешь. Ну так знай: я не уеду отсюда, Люсьен. Я не уеду, и Джульет тоже не уедет, и если ты захочешь вернуть меня в замок, тебе придется тащить меня насильно.
Люсьен вопросительно поднял брови:
— О чем ты говоришь?
— Ты меня слышал. Впервые в жизни я действительно зарабатываю деньги, а не живу за счет твоей благотворительности, и мне это нравится. Очень нравится. Этого я не позволю тебе отобрать у меня, Люсьен.
— Дорогой мальчик! Нет никакой необходимости так огрызаться. У меня нет ни малейшего намерения что-нибудь у тебя отбирать. Но, согласись, есть множество других способов зарабатывать деньги, кроме кулачных боев.
— С чего-то надо начинать, не так ли?
Люсьен бросил взгляд на удаляющуюся спину Снеллинга и подвел Армагеддона к ступеням, на которых стоял Гарет. Строго взглянув в лицо младшему брату, он сказал сердитым шепотом:
— Ты болван, Гарет. Разве не понимаешь, с каким человеком ты связался?
— Могу себе представить.
— Он может себе представить! — с отвращением пробормотал герцог. — А теперь выслушай меня, и выслушай внимательно. Спеллинг опасен. Он мерзавец и мошенник, который пойдет на что угодно ради денег, и, если ему потребуется, он пройдет по трупам. Ты понимаешь меня, Гарет?
Гарет презрительно фыркнул.
— Ай-ай-ай, для человека, который водит компанию с королями, принцами, государственными деятелями и прочими сильными мира сего, ты хорошо осведомлен о таком неприметном простолюдине, как Джонатан Спеллинг, — насмешливо сказал он.
— Я знаю только то, что вчера вечером рассказал мне Фоке. А уж ему как барристеру[12] известно очень многое.
Гарет, смущенно переминаясь с ноги на ногу, отвел взгляд.
— Три года назад Снеллинга обвинили в том, что он жульничал на скачках, — возбужденно продолжал герцог. — Его спасло лишь знакомство с влиятельным членом «Жокей клуба»[13], которого, как считают многие, Спеллинг подкупил, чтобы тот молчал. А за год до этого его поймали на жульничестве за карточным столом в одном лондонском клубе. Сэр Моделей, который в тот вечер проиграл ему четыре тысячи фунтов, видел, как он жульничает, собственными глазами и тут же вызвал его на дуэль. Но дуэль так и не состоялась. И знаешь почему, Гарет? Потому что Спеллинг не явился. Он удрал из страны на континент и скрывался там, пока Моделей не умер!
— Значит, он трус с запятнанным прошлым, — сказал Гарет, пожимая плечами. Он сложил на груди руки и небрежно прислонился к дверному косяку. — Какое мне до этого дело? Он хорошо платит мне.
— Я буду платить тебе в пять раз больше, если ты вернешься домой.
Гарет горько рассмеялся:
— Зачем мне это делать? Зачем мне возвращаться к тебе? Чтобы снова выслушивать твои оскорбительные высказывания о том, что я никчемный бездельник, что я распущенный кутила, что тебе надоело без конца выручать меня из неприятных историй, в которые попадаю?
— Ты должен вернуться, потому что здесь ты в опасности — вот почему.
— Ты снова обращаешься со мной как с ребенком, Люсьен. Мне это не нравится.
— Возможно, ты прав. Извини. Но видит Бог, с тобой было легче справиться, когда ты вел себя как ребенок.
Гарет удивленно поднял брови и внимательно посмотрел на своего брата. Люсьен выдержал его взгляд, потом, стиснув зубы, посмотрел куда-то вдаль, за реку. Оба молчали. Наконец Гарет вздохнул и уселся на верхней ступеньке лестницы, запустив в волосы обе руки.
— Твои слова очень похожи на комплимент, такого я от тебя еще не слышал.
— Пожалуй. Если будешь продолжать в том же духе, то, возможно, дождешься от меня даже извинения.
— Это будет настоящий праздник.
Люсьен, все еще держа под уздцы Армагеддона, поднялся на несколько ступенек. Он тоже уселся на лестницу. Полы его фрака почти касались младшего брата. Оба долго молчали.
— Я обращался с тобой отвратительно, — сказал наконец Люсьен.
— Да уж, ты вел себя как настоящий мерзавец.
— Так ты вернешься в Блэкхит?
Гарет покачал головой:
— Не могу.
— Может, объяснишь почему?
— Я твердо решил начать новую жизнь. Я знаю, что тебя позвала сюда Джульет, хотя она сожалеет, что поспешила. Я знаю, ты приехал сюда, думая, что тебе придется выручать меня из очередной неприятной истории. Но для меня все это осталось далеко в прошлом. Теперь у меня есть жена и ребенок, о которых я должен заботиться. Они верят в меня, тогда как остальные считают, что я никудышный человек, который гроша ломаного не стоит. Я не могу обмануть их доверия.