Амазонка спрыгнула с площадки, приземлившись прямо перед раксами, стремительно крутанулась, пуская над тропой лезвие топорика. Наверное, они не ожидали такой подлости: удерживали щит в четыре руки, пытаясь не сверзиться вниз под обстрелом. Никто не остановил ее удар – передний хайт хрипловато заскулил, припадая на подрубленную ногу. Любезно помогая ему склоняться дальше, Рита прибавила ему ускорение резким ударом ноги.
Ракс, как-то обиженно захрюкав, полетел с тропы, увлекая за собой товарища. Тот все же успел оторваться от щита и, балансируя на краю тропы, попытался удержать равновесие. Но, увы – огромный камень, брошенный Киром сверху почти вслепую, угодил ему прямиком по макушке, настойчиво пригласив хайта последовать вниз. Прожигая Риту яростным взглядом, ракс полетел в теплые объятия острых камней, поджидающих его пятнадцатью метрами ниже.
Стрелки, возмущенные таким катастрофическим результатом блестяще задуманной атаки, обрушили на Риту тучу дротиков. Но она на месте не стояла – не успел еще второй ракс достигнуть земли, уже мчалась наверх, вкручивая тело в поворот на площадку. Андрей, встав в проходе баррикады, протянул руки, собираясь перехватить разогнавшуюся амазонку – погасить ее импульс, а то еще расшибется в тупике укрепления.
Вовремя – дротик ударил Риту в спину, так что на руки Андрея она почти упала. Удачно вышло. Поспешно увлекая ее за баррикаду, он заорал:
– Ты дура! Ох и дура!
– Да не ори ты! У меня хорошая кольчуга, дротики ее не пробивают.
– На мордашке тоже кольчуга? А на ногах? Ты знаешь, что бывает, когда человеку перебивает бедренную артерию. А?
Заметив, что Рита как-то странно смотрит ему за спину, Андрей обернулся.
Лысый, или в прошлой жизни просто Дмитрий, умер хорошо – вряд ли даже успел что-то почувствовать. Дротик угодил ему прямиком в глаз – лезвие ушло глубоко в мозг. Он лежал на спине, вытянув расслабленные руки вдоль тела. На лице спокойное, чуть усталое выражение.
Легкая смерть.
Прапор был еще жив, но это ненадолго – добротно отточенное лезвие дротика перерезало ему горло. Гнус, присев перед ним на колени, пытался зажать руками жуткую рану. Но все тщетно – это совсем не похоже на давнюю рану Кира, от которой он онемел. После такого уже не выживают – кровь, фонтанируя, выходила из тела вместе с жизнью. Глаза умирающего были удивительно живые – пристально уставившись на Андрея, он будто бы пытался взглядом что-то сказать. Захрипев, начал пускать кровавые пузыри – может и впрямь что-то сказать хочет? Тело выгнулось, пятки засучили по камню – агония.
Андрей, не выдержав, отвернулся, поймал взглядом Лекса. Абориген был жив и деловито перетягивал ремешком развороченный бицепс. Рана на вид очень скверная, вряд ли он теперь сможет пользоваться пращей.
Блестяще – двое убитых и один серьезно ранен.
Ничего не говоря, Андрей присел, прислонился к стенке баррикады, достал из ближайшего мешка подсушенную рыбешку, принялся пережевывать пресную мякоть. Есть совсем не хотелось – только пить. Он сам не знал, зачем ему пришло в голову перекусывать в такой момент.
Может, просто давал себе короткий отдых?
Никому не хотелось сейчас ничего говорить.
Но апатии нет. Нет и тоски по погибшим товарищам. Есть только долг последнего выжившего лидера перед оставшимися пассажирами.
Им надо это сказать…
* * *
– Триллы отошли, у них осталось мало дротиков. Их дротики у нас или совсем затупились после многих ударов о камни – мы с ночи их туда-сюда бросаем. Но оставшихся дротиков им хватит прикрыть еще одну атаку. Слышите стук топоров? Они делают сразу два щита. Это вопрос двух-трех часов. Плюс они чинят третий щит. Я сомневаюсь, что у нас получится отбиться и на этот раз – мы и с одним-то щитом еле справились. Это… Думаю, это конец. Не выдержать нам… Риска попасть под дротик сейчас нет. Любой может спокойно спуститься, подойти к ним и сдаться. Не думаю, что они убьют сдавшихся – пленники им нужны. Они ведь взяли в плен Риту, Сержа и Лекса, несмотря на то что те были с оружием в руках и сражались в тот момент против них. Так что кто хочет, может спускаться смело.
– Это приказ? – равнодушно уточнила Рита.
Андрей медленно покачал головой:
– Нет. Просто у каждого есть сейчас возможность сделать выбор – скорее всего, это последняя возможность. Или сдаться и выжить, или остаться здесь и дождаться атаки раксов с тремя большими щитами.
– А ты что выбираешь? – уточнила Рита.
Андрей указал на тело в луже крови:
– Прапо… То есть Виктор Николаевич, когда умирал, посмотрел на меня… Я понял, что он хотел мне сказать. Нет, я не уйду. Он был прав – лучше уж умереть, чем назад. Мы далеко зашли, нам очень повезло, но даже при этом везении мы потеряли многих. Я не верю, что такое везение достанется мне еще раз. Не выдержу это больше. Мое место здесь.
– Если кого-то интересует мое мнение, то оно и так понятно, – спокойно заявила Рита и, пройдя в проход баррикады, уселась вдали, на самом краю площадки.
Андрей, проследив за нею взглядом, подошел, присел рядом. С минуту молчал, тупо наблюдая за копошением хайтов – в сотне метров ниже по склону они деловито занимались изготовлением щитов.
– Знаешь, если бы ты приказал сдаться, я бы, наверное, сдалась.
– Спасибо.
– Да уж не за что. Но после этого, как бы дальше ни повернулось все, ты бы при любом варианте был уже для меня хуже Бума. Не в боевом плане, а… Ну ты понимаешь.
– Понимаю, цветы в печку и вообще конец любви.
– Я разве говорила про любовь?
– Ну… ты ясно дала понять, что я тебе симпатичен. Почему бы не назвать это любовью? А тебе лучше и впрямь сдаться. Умрем же все.
– Интуиция мне подсказывает, что не умрем.
– Вот как? Ты говорила, что она тебя почти не обманывает…
Рита, покосившись на Андрея как-то странно, уточнила:
– Ты не хочешь мне сказать что-нибудь другое? Или так и будешь интуицию обсуждать?
Зачем говорить, если можно все сказать и без слов – придвинувшись, Андрей приобнял амазонку, привлек к себе. Послушно прижавшись к его боку, она довольно заявила:
– Вот так-то гораздо лучше.
– Я рад. Я действительно рад. Но я не хочу, чтобы ты умирала. Я столько времени провел, не видя ничего, кроме ужасно запущенных и грязных женщин, что ты для меня эталон красоты. Умирать тебе нельзя – красоту надо беречь.
– Да что ты заладил! Умирать да умирать! Давай лучше поговорим о чем-то серьезном. Например, о будущей нашей жизни. Ты случайно не хочешь мне сделать предложение? А то я за эти два года уже так одичала, что скоро сама сделаю.
– Да ты и так практически сделала. Прямым текстом считай про ЗАГС высказалась. Рит, мы, наверное, свихнулись. У меня друзья сейчас погибли, нам тоже недолго остались. О чем мы?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});