И, схватив за плечи, он в буквальном смысле оттеснил меня в сторону и вошел, аккуратно прикрыв за собой створку.
— Какая встреча! — воскликнул он, входя в комнату. — Ян, давно не виделись. Григорий, отлично выглядишь.
Ян и Гриша ответили красноречивым молчанием. И оба уставились на меня, вошедшую следом за Максом.
— О! — заметил он их повышенное внимание к моей персоне. — За мою невесту можете не переживать. Я о ней позабочусь.
— Ты бы о себе сначала позаботился, — рявкнула я. — И вообще, что ты забыл в моем доме?
— Дорогая, — обратился он ко мне через плечо. — Ты могла бы не вмешиваться? Тем более, все что принадлежит тебе принадлежит и мне.
— Только после того, как мы вступим в брак, — процедила я, мечтая воткнуть в эту спину, затянутую черной шелковой рубашкой топор, а еще лучше — большое такое, острое копье.
— Не переживай, ждать уже недолго осталось, — пропел Макс с таким выражением лица, которое я еще никогда не видела. И кажется, это был его подлинный облик. — Кстати!
Макс лихо развернулся и прикоснулся к наручникам, все еще сковывающим мои руки. Металл тут же нагрелся до едва терпимой температуры, зашипел как живой, пошел пузырями и осыпался к моим ногам серым пеплом.
— Зачем? — прошептала я, пораженная не только его действиями, но и тем, как легко он справился с зачарованным серебром.
— Только я имею право сковывать тебя, — с нажимом и очень серьезно произнес Макс. — Только я и никто другой.
— Ди, — вдруг очень четко проговорила Фируса, встав на колени рядом с Нисой.
Наши взгляды встретились. Не знаю, что она увидела в моих глазах, но я в её прочла решимость.
И надежду.
— Беги! — рявкнула подруга и тут же случилось сразу несколько событий одновременно.
Подхватившись с пола, Руся сдернула с лица обездвиженной банши скотч. В свою очередь Ниса, переборов силу действия наручников, одним сильным рывком разорвала цепочку, соединявшую кольца. А дальше, на долю секунды замерев и бессмысленно уставившись куда-то в пространство, Ниса закричала.
Такого страшно, искреннего, будто раздающегося из самых потаенных уголков её души, и яростного крика я не слышала никогда в своей жизни и, если честно, не хотела бы когда-нибудь услышать вновь. Потому что из-за него не просто стыла кровь в жилах. Из-за него начинала вопить от ужаса буквально каждая клеточка тела.
Я успела лишь заткнуть пальцами уши, упасть на пол и кубарем выкатиться в прихожую, прежде, чем голова взорвалась адской болью, а перед глазами запрыгали ослепительные точки. В какой-то момент мне показалось, что я погружаюсь в глубокий колодец, где нет ничего, кроме белого шума. И, наверное, я так бы и осталась в этом колодце, достигнув дна, если бы сильная рука, вцепившаяся в моё предплечье, не вытряхнула меня из этого состояния.
— Ты как? — низким голосом, который был так не похож на её обычный, прохрипела Ниса.
— Как утром первого января, — сообщила я, хватаясь за протянутую мне ладонь и неловко выбираясь из груды вещей, в которой я каким-то образом оказалась. Подняв голову, я поняла, что падая, сорвала с вешалки верхнюю одежду, которую не успела убрать с зимы. — Вроде живая, но есть сомнения.
— Кажется, я все-таки повредила тебе мозг, — нахмурилась Ниса и приложила свою руку к моему лбу так, словно пыталась измерить температуру.
— С чего ты взяла? — свела я глаза у переносицы.
— Ты стала плоско шутить, — хмыкнула банши, все еще разговаривая голосом старого шкипера. — И рожи не корчи, и так страшно.
— Ничего нового, у меня всегда было паршивое чувство юмора, — отмахнулась я, убирая ладонь подруги от своего лица. — Я думала, ты не умеешь кричать.
— Не умею, — чуть сконфуженно поморщилась Ниса. — Но недавно начала тренироваться. В тайне от отца, конечно. Если бы он узнал о моих попытка, то злости сгрыз бы собственный ятаган. Он считает, что я еще не готова.
— А это опасно? — забеспокоилась я.
— Немного, — пожала плечами Ниса с легкомысленной улыбкой. — Но главное, что наши враги повержены.
И она отступила в сторону, давая мне возможность насладиться видом повалившегося навзничь оборотня, того самого, который сторожил входную дверь и чью голову теперь украшали две красные струйки крови, сочащиеся из ушей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ян! — вспомнила я и со всех ног ринулась в комнату. Но вампира там уже не было, лишь на пустом стуле, где я провела не самые приятные минуты в своей жизни лежала серебристая перчатка.
— Ушел по-английски, — заключила подруга, деловито упирая руки в боки. — Не прощаясь.
Я подняла перчатку и крепко сжала её в руке. Под пальцами что-то захрустело, отогнув край, я поняла, что внутрь перчатки была вложена записка.
— Что с остальными? — спросила я, не решившись прочесть записку сразу же.
— В отключке, — деловито сообщила банши, садясь рядом с Гришей. Приподняв его руку, она тут же отпустила её, и та с глухим стуком упала обратно на ковер. — Но вроде живы, хотя я и не ручаюсь за сохранность их слуха.
Я быстро обошла всех присутствующих, убедившись, что все оборотни без сознания и все — с кровавыми потеками возле ушей.
— Очухаются, — решительно заявила я и приказала: — Хватай музу и пошли.
— Куда? — спросила Ниса со вздохом огорчения, стоя над бесчувственно растянувшейся рядом со стулом Русей.
— К тебе нельзя, там будут первым делом искать, когда восстановятся, — начала быстро просчитывать я. — К бабуле ехать — только её расстраивать. Плюс там может околачиваться мой папаша.
— К моим тоже нельзя, — тут же предупредила Ниса. — Отец сразу поймет, что с ней случилось.
Ниса указала на кровь, которая присутствовала на музе также, как и на всех остальных, хоть и в меньшем количестве. Скорей всего потому, что Руся успела зажать уши и уйти с траектории вопля банши. Но так как находилась она ближе всех к источнику звука, то все же пострадала.
Под моими ногами что-то хрустнуло.
— Ты разбила мне все окна, — процедила я, отступая в сторону от разбитого стекла и глядя на то, как проникающий в квартиру легкий ветерок приподнимает задернутые шторы.
— Извини, невозможно воздействовать криком выборочно, — съехидничала Ниса, закидывая тело подруги себе на плечо.
— Ты уничтожила все стеклянное, что было в этой комнате, — подвела я неутешительный итог, рассматривая усыпанный разноцветными осколками пол, разбитый плафон люстры, уничтоженный ночник, две разлетевшиеся на куски вазы и горстку стеклянной крошки, оставшейся от стоявшего на тумбочке стакана.
— Потом пострадаешь по своему имуществу, — разгневанно зашипела Ниса, с опаской покосившись в сторону глухо застонавшего Гриши. — Давай уже убираться отсюда.
Я горестно вздохнула, и мы втроем покинули мою квартиру, не запирая дверь на замок. А толку? Очнувшиеся оборотни либо выбьют дверь, либо вырвут её вместе с петлями.
Я вызвала лифт и начала нетерпеливо перетаптываться на месте.
— Куда едем? — спросила Ниса, спуская Русю со своего плеча и подхватывая под плечи так, словно подружка была просто очень сильно пьяна и не способна устоять на своих двоих. Я одобрительно кивнула, такая поза вызовет гораздо меньше подозрения у окружающих в случае, если мы с кем-то столкнемся.
— К Наташе, — сообщила я, заходя в кабину.
— К подружке убитой студентки? — изумленно уточнила Ниса, выпучив глаза.
— Ага, — кивнула я и достала из кармана связку ключей, показав Нисе. — Прихватила, когда мы там были в прошлый раз.
Реакция подруги испугала меня своей неожиданностью.
Она начала громко хохотать.
— Ты так восхищаешься моей предусмотрительностью или у тебя припадок? — нервно полюбопытствовала я, наблюдая за тем, как подруга буквально ухахатывается, хватаясь за живот. — Я просто не всегда различаю, что с тобой происходит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я сама не всегда различаю, что со мной происходит, — утирая слезы, поведала Ниса. Её грудь высоко поднималась и опускалась, словно она пробежала стометровку. — То ли истерика, то ли давление поднялось.