Читать интересную книгу Расцвет и падение древних цивилизаций. Далекое прошлое человечества - Гордон Чайлд

Несостоятельность в продуктивном использовании изобретений, предлагаемых наукой, оказалась следствием структуры эллинского общества и экономических противоречий. Они проявлялись и в теории. Самая оригинальная и творческая деятельность, значительные открытия и конструктивные достижения приходятся на конец IV–III век до н. э., именно тот период, когда экономическая система успешно прогрессировала.

Хотя направления начатых тогда поисков плодотворно развивались впоследствии, реализация подлинно научных идей фактически прекратилась после 200 года до н. э., объединение информации на основании отчетов уступило место новым наблюдениям и экспериментам. Так, Страбон и последующие географы, например, постоянно повторяли отчеты наблюдателей Александра и послов III века до н. э., практически не давая новую информацию. Однако к 200 году до н. э. экономические противоречия проявились в задержке внешней рыночной экспансии и медленном снижении общего уровня жизни.

Описанная в этой главе система, бесспорно, привела к несомненному увеличению истинного благосостояния. Однако основная часть собранного богатства сосредотачивалась в сокровищницах немногих правителей, в основном равновесие нарушалось греческими и другими правящими слоями (например, в Египте Птолемеев правящий слой был греко-македонский, сидевший на шее египтян. — Ред.). Немногое оставалось «местным», кто обрабатывал землю, и совсем немного рабам, которые обслуживали ремесленное производство и рудники.

Учрежденная в Египте Птолемеями плановая экономика предназначалась для получения доходов прежде всего для правителя, как практически и происходило, когда подобная система хозяйства фараонов действовала во времена Старого и Нового царств. Во многом оставаясь недостаточно эффективной, она все же изменила благосостояние Египта, даже местные жители почувствовали выгоду, получив лучшие орудия труда, возможно, более разнообразный рацион питания, а на бумаге и более независимый статус.

Но он лишь усугублял старые противоречия, существовавшие между знатью и крестьянами, усугубившиеся новыми — между греческими правителями и местными подданными. Возможно, местные жители предпочитали старых правителей, «которые являлись их соотечественниками, говорившими на их родном языке, разделяли религиозные взгляды и образ жизни», «бюрократической машине, в которой главную роль играли иностранцы, воспринимавшие себя намного выше местных жителей, не говорившие на их языке и не стремившиеся к тому, чтобы выучить его». Отмеченное предположение Ростовцева базируется на письме грамотного египтянина, который горестно пишет о том, что «его презирают из-за того, что он — варвар», говорится и о готовности крестьян поддержать местных жрецов в восстании против завоевателей.

Однако этот хозяйственный механизм успешно давал доходы. Птолемей II получал сборы в размере 14 800 талантов (принятый при Александре Македонском талант был равен 25,9 килограмма серебра (в отличие от аттического, или эвбейского, имевшего 26,2 килограмма). — Ред.), даже первый министр его отца имел долю в 6 тысяч талантов. Однако какими бы прекрасными ни были намерения правителей, подобная государственная машина вскоре превратилась в деспотическую.

Надпись, вырезанная на Розеттском камне в 196 году до н. э., содержит текст декрета на греческом и египетском языках, позволивший впервые дать ключ к расшифровке иероглифов, несет в себе «указание на давление налогов, быстрое накопление долгов и соответствующих изъятий, сведения о том, что тюрьмы наполнились преступниками и должниками, задолжавшими как государству, так и частным лицам, рассеявшимся по всей стране, о тех, кто жил грабежом, насилие существовало во всех областях жизни».

Бесспорно, декрет разработали, чтобы исправить ситуацию. Однако, как и декреты, изданные при поздних Птолемеях, его исполнение было сорвано местными чиновниками. Жалобы на папирусах доказывают, что коррупция и вымогательство на гражданской службе были такими же разнузданными, как и во времена Нового царства.

У местных жителей имелось только одно действенное средство — они оставляли свою работу и в массовом порядке укрывались в храмах, пока не были устранены причины их недовольства. Люди настолько часто прибегали к этому способу, что во многие поздние контракты включались пункты, обязывающие наемных работников не бастовать.

В результате практически некому стало работать, деревни обезлюдели, поля были заброшены, не ухаживали за канавами и каналами. Один из жаловавшихся писал, что его деревня уменьшилась со 140 до 40 душ. Все это стало результатом плановой экономики, которая велась в интересах правящего класса, даже с биологической точки зрения став отступлением от прогресса.

В греческих городах основной выгодой от новых возможностей, появившихся в результате завоеваний Александра Македонского, стало возникновение среднего производящего класса. Если следовать за Ростовцевым, его строение следует определить таким образом: землевладельцы, чьи земли возделывались наемными рабочими или рабами; крестьяне-арендаторы, использовавшие труд низших классов; владельцы мастерских, руководившие своими наемными рабочими, рабами или свободными людьми; владельцы или наниматели лавок, кораблей и амбаров; ростовщики и наниматели рабов. Именно им мы обязаны лицезрением тех прекрасных домов, которыми восхищаемся, в частности, в Приене в Малой Азии.

Повсеместно в Греции и также в Италии количество крестьян, трудившихся на своей собственной земле, уступало под напором частных хозяйств нового типа. После 300 года до н. э. контракты на строительство храмов на острове Делос (Дилос) не давались независимым ремесленникам, работавшим с небольшими группами помощников, как происходило в V веке до н. э., они уступили место работе по договору (в современном понимании этого слова), обеспечивавшей занятость свободных граждан или чиновников.

Первоначально доходы, получаемые ими, оказались огромными. Так, александриец Зенон оставил состояние в 2 тысячи талантов, в то время как самый богатый человек в Афинах до времени Александра владел всего лишь 160 талантами. С другой стороны, по сравнению с Афинами V века до н. э. снизилась и реальная заработная плата.

На Делосе искусный ремесленник получал ежедневно четыре обола, неквалифицированный рабочий только два обола, хотя цена пшеницы удвоилась, цена вина также поднялась — в два с половиной раза, рента — почти в пять раз. Богатые горожане явно стремились проявить щедрость, помогая собственным городам подарками или займами. Займы от частных горожан государству являлись общей чертой финансов периода эллинизма, они прекрасно способствовали обустройству городов, содержанию школ и других общественных институтов. Все же усиление власти покупателей ограничивало развитие рынка и продажу товаров для широких масс.

В течение некоторого времени открытие новых рынков для экспорта и распределение среди воинов Александра содержимого сокровищниц восточных правителей маскировали нарушение равновесия. Покупательская способность оставалась высокой у хорошо структурированного среднего класса.

Однако вскоре миграция производства снова сузила экспорт. Опустошения в ходе войн, долги и конкуренция производств с мастерскими, имевшими много рабов, низвели мелких производителей и розничных торговцев до уровня пролетариата. Требования об отмене долгов и перераспределении земли привели к открытой гражданской войне в Спарте и других государствах старой Греции. Однако повсеместно средний класс упорно и успешно противостоял реформам, иногда опираясь на помощь со стороны Рима.

Конечно, сходные тенденции проявлялись и в Риме. Однако здесь добыча от захватнических войн и расширение рынка на варварском Западе смягчали кризис. Две попытки восстания крестьян на землях больших поместий, спровоцированные Гракхами в 132 и 121 годах до н. э., были подавлены олигархами сената за счет уступок новому среднему классу поставщиков, налоговых откупщиков и ростовщиков, выдачи свободного зерна городскому плебсу. Военные походы Александра, войны между его наследниками и остававшимися автономными городами-государствами, усиленная деятельность пиратов, нашествия кельтов и римская имперская политика во многом объясняют слишком высокую долю рабского труда в ремесленном производстве и сельскохозяйственной деятельности в эллинистических государствах, за исключением Египта.

Но только на рудниках и в каменоломнях рабы систематически и постоянно работали вплоть до самой смерти. Большинству предоставлялась возможность зарабатывать деньги и для себя, многие надеялись, что купят себе свободу (когда станут слишком старыми, чтобы работать!).

В материальном смысле рабы в усадьбах жили даже лучше, чем большинство крестьян-варваров. Так, Катон обеспечивал в своем поместье рабов простынями, одеялами, матрасами и подушками. Согласно раскопкам, кварталы жилищ рабов вполне соотносятся с круглыми хижинами кельтов. Большинство профессиональных людей — переписчики, доктора, учителя, управляющие производством и надсмотрщики — на самом деле являлись рабами, как и рабочие и ремесленники, причем не только в Римской империи. В качестве рабов правителей государств и министров они поднимались наверх, пользовались уважением, накапливали огромные состояния, даже держали своих рабов.