Средний курс обмена стали на золото — один к трём, но есть нюанс — ценность изделия. Мои ребята везут не стальные слитки, а уже готовые изделия в виде мечей, топоров, щитов, доспехов и наконечников для копий. Цельная стальная кираса в этом мире стоит как яхта олигарха, некоторые вообще считают, что такая штука бесценна, но у нас у всего есть своя цена…
— Также мы сумели завербовать три тысячи поселенцев, которые присоединятся к населению Фив в течение следующих двух месяцев, — продолжил Леви.
— Это как? — спросил я слегка удивлённо.
— Я проявил инициативу и решил выкупить всех рабов города, потратив на это сорок килограмм стали, — объяснился он. — Технически, они ещё не свободны, они являются собственностью Праведной Республики, но при пересечении границы нашей страны вступит в силу четвёртый пункт нашей Конституции — воздух Праведной Республики освобождает.
— Вот это ты здорово придумал! — усмехнулся я. — Подобную практику внедрить и у остальных экспедиционных отрядов! И вообще, расширяйте экспансию — больше экспедиционных отрядов!
— Помимо этого, ещё триста восемьдесят семь горожан, из трущобной голытьбы, изъявило желание присоединиться к победителю, — добавил Леви. — Они присоединились к каравану на Фивы и прибудут вместе с выкупленными рабами.
Эпический прирост населения в ходе боевых действий, хе-хе…
— Что стало с герцогом? — спросил я.
— Осужден военной администрацией и повешен на центральной городской площади, — ответил Леви.
— Что там со становлением Севильской демократической республики? — поинтересовался я.
— Власть над городом осуществляет военная администрация, в лице Хидео Кодзимы, отряд которого стал временным гарнизоном, но идёт подготовка к выборам, — ответил Леви. — Горожане не совсем понимают, какое благо принесли им твои солдаты, но очень скоро поймут. Районные советы уже учреждены, но выборы президента удастся провести только в конце следующего месяца.
— Пусть послужит уроком для остальных, — произнёс я. — Никто не смеет посягать на наш образ жизни и нашу свободу делать бизнес в любом уголке этой планеты…
— Во имя торжества демократии, повелитель, — ответил на это Леви.
Наша идеология — принесение «демократии» всему этому миру. Естественно, к настоящей демократии это имеет очень опосредованное отношение, но это и неважно. Даже такая «демократия» гораздо прогрессивнее тупой купеческой олигархии или махрового феодализма.
— Я доволен итогами спецоперации, — произнёс я. — Побеседуй с Лужко, пусть напишет мне речь и подготовит пресс-конференцию.
— Слушаюсь, повелитель, — поклонился Леви и убыл из моего кабинета.
Я посидел за пустым столом, покурил, обдумывая произошедшее, а затем вернулся в производственный цех.
Под мерный стук автоматических станков стало неожиданно легко думать.
— Надо бы сюда столик поставить, ещё холодильник с пивом и закусками… — подумал я, оглядываясь.
Завод уже закончил с токарными станками и переключился на партию фрезерных станков.
Снаружи, в закрытой режимной зоне «Праведный-16», в режиме реального времени возводились заводы-близнецы — копии этого завода, способные производить всё то же самое и теми же темпами. Двадцать станкостроительных заводов, которые раскроют свой потенциал только спустя столетия…
После их завершения, будут поставлены автоматические танковые заводы, которые тоже будут стоять, но не так долго, как предыдущие. Всё упирается в ресурсы.
Скоро мы развернём по-настоящему взрослую добычу меди, олова и ценных редкоземельных элементов, для чего уже собраны подвижные горнодобывающие комплексы, работающие в автоматическом режиме.
Эти гиганты пойдут к местам добычи своим ходом, после чего вроются в землю, чтобы извлечь из неё всё, что есть ценного. Три из них уже начали добычу на известных месторождениях рядом с Душанбе, а остальные приступят к работе только когда мы найдём достаточно безопасные месторождения, отвечающие всем требованиям.
Даже разведанных месторождений дохрена и больше, а реальную геологическую разведку тут не проводили никогда, поэтому только Смерть знает, сколько всего ценного и полезного таится в местных недрах.
И когда промышленным потоком потекут необходимые элементы, танковые заводы начнут выпуск танков М-01"Месть Демократии", а также БМП М-02 «Вестник Демократии». Созданные полностью из местных ресурсов, оснащённые самыми современными системами управления огнём и электродвигателями, они станут основой огневой мощи и тактической мобильности Праведной Армии.
После танковых заводов будут возведены патронные и снарядные заводы, которые тоже сильно завязаны на сырье. Бездымный порох будет производиться на пяти химических заводах, которые были включены в перечень требуемого вместе с десятью нефтеперерабатывающими заводами. Без нефти не обойтись, пусть она и не будет использована в качестве топлива для нашей военной техники — есть тысячи процессов, которые никак не обойдутся без нефтепродуктов.
После строительства нефтеперерабатывающих заводов, платформы возьмутся за возведение оружейных заводов, которые будут бесперебойно производить для Праведной Армии огнестрельное оружие.
Ядерные электростанции уже установлены под холмами близ Душанбе, на глубине сотни метров. Все остальные заводы, кстати, тоже.
Подхожу к стене и нажимаю на кнопку вызова лифта.
Лифт ехал около минуты, терпеливо дожидаюсь его, захожу и нажимаю на кнопку «надземный уровень». Спустя минуту с лишним, я выхожу из кабины и оказываюсь на надземном уровне, представленном одноэтажным сооружением, оборудованным панорамными окнами из бронестекла.
Есть тут и резервные входы в производственный цех, защищённые более надёжно, но их придётся использовать только в случае интенсивных бомбардировок.
Пункт выдачи готовой продукции расположен в трёхстах метрах к северу, в подземном хранилище, до которого идёт прямая конвейерная лента — даже тут есть резервные направления, которые будут использованы в случае уничтожения основного хранилища. Захар, видимо, полагался на богатый личный опыт, раз заложил в типовые заводы так много планов «Б», «В», «Г» и так далее…
Сажусь на заднее пассажирское сиденье внедорожника с открытым верхом.
— Поехали вон к тому бетонному колпаку, — указал я Катрин, сидящей за рулём.
Кейт и Грейс сидели в багажном отделении, в полном боевом облачении — мои телохранительницы не кушают пшеничные булочки с альбедо задарма, а выполняют важные охранные функции. Если что-то вдруг, то враг очень дорого заплатит за доступ к тушке праведного президента.
Катрин вела машину, но делала это неуверенно — навыки её слишком свежи. Впрочем, со временем пройдёт.
— Дальше я один, — сказал я, когда военный внедорожник остановился у колпака.
Приложив руку к сканеру, я дождался, пока колпак отъедет и откроет мне доступ в зону хранения. Спускаюсь по ступеням и оказываюсь на полупустом складе.
Готовые станки уже были упакованы в деревянные транспортировочные ящики и ждут погрузки.
— Грейс, передай Кумбасару, чтобы готовил три пятнадцатитонника, — приказал я по рации. — В «Праведном-16», на «Площадке-1» есть готовая продукция на отправку.
— Принято, повелитель, — ответила немёртвая телохранительница, ответственная за связь.
Тут сухо и тепло, работают кондиционеры, поддерживающие здесь заданную заводом температуру — оптимальную для хранения изделий. По ощущениям, где-то градусов двадцать, но могу ошибаться. На улице печёт тридцатник, поэтому кондиционеры активно работают.
Все ответственные немёртвые уже прошли регистрацию в общей заводской системе, с предоставлением ограниченных прав. Ограниченные права — это гарантия того, что их не пристрелят охранные рельсотронные турели.
Захар сказал, что рельсотроны — это уже прошлое, но для обороны сойдёт.
Я же считаю, что рельсотроны — это недостижимое будущее, к которому надо стремиться. Мы ещё сотни лет будем возиться с огнестрельным оружием, прежде чем добьёмся чего-то адекватного в направлении оружия будущего…