Читать интересную книгу Рандолевый катран - Сергей Буянов

– Получается, я единственный арендатор.

– Боишься ответственности?

– Боюсь!

– Никола! Ты ли это? Неужто не справишься с посевом?

– С посевами-то я слажу. И с уборкой тож. Только с рэкетом как? Если что, меня будут прессовать одного!

– Зато и прибыль вся твоя!

– Ерунда. Никакая прибыль не сравнится с ценой жизни.

– Ну, давай, я разделю с тобой пай.

– Другое дело. А ещё лучше, если Чугуев приложит руку.

– Ему-то как? Нельзя мэру иметь собственность.

– Так он и не имеет?!

– Это его дело.

– Правильно, против госрэкета у нас будет Чугуев.

– А против бандрэкета, стало быть, Никита?

– Знамо дело. От сельской шантрапы отобьюсь сам.

Никите очень не хотелось заморачиваться с этими посевами, уборками и прочей грязной работёнкой. С другой стороны, подумал он, в самом деле, Никола кто такой? Лох деревенский. Любая, как он говорит, шантрапа отберёт землю, раздев его до нитки.

– Пусть Чугуев оформит пай на жену, а я, так и быть, оставшуюся третью часть на себя! – сказал Никита.

– Я вступаю в пай на пятнадцати процентах.

– Это что, совсем не в доле? – Никита схватился за голову. В чём подвох?

Николай кивнул.

– А сеять – пахать ты будешь один?

– Никита! Тебя не напрягу. Разберусь со своими людьми сам.

– Значит, ты согласен?

– На моих условиях.

– Хорошо. Тогда оформим, что ты по собственной воле подписал бумаги безо всякого давления!

– Это ещё зачем?

– Бизнес есть бизнес, Никола. Сегодня мы кореша, а завтра две акулы!

– И я о том же, – пробурчал Никола, стягивая сапоги.

– Чего говоришь? – спросил Никита, как будто не расслышал.

– Говорю, ногам надо дать передых. Кстати, банька готова. Ты как, Никита?

– Строго положительно!

Из трубы бани поднимался горячий воздух. Он колыхал волнами воздух. Внезапно выбросил сноп искр. Приятно запахнуло жжёной берёзой. Никита потянул ноздрями.

– Нравится?

– Всю жизнь нюхал бы.

– И задохся бы под конец.

– Вот так, Никола, вечно ты всё бросаешь на землю. Никакого полёта фантазии!

– Пошли, фанталётчик, плеснём на каменку!

Мария тем временем перепроверяла свои расчёты. И так и этак выходило верно. Хоть и придётся напрячься, зато твёрдый кусок хлеба обеспечен. А масло, оно красиво только к месту. Ежели бутерброд упадёт, так горя с ним не оберёшься. И половик не отдраить потом, и бутерброд пропадёт. А с хлебушка куда как сподручнее сдуть пыль, да и снова в рот.

ГЛАВА 32

Волконский был приятно удивлён. Комната, предоставленная китайцем, была похожа на гостиничный номер. С холодильником, душевой кабинкой и телевизором. Не было только телефона. Но это входило в условия лечения. Кто их разберёт, восточных докторов. Главное, всё же, эффект.

Волконский навёл справки о докторе. Оказалось, очень не плохой специалист. Действительно, учился в Москве, затем уехал на восемь лет осваивать восточную методику. Благодарные пациенты не делали ему рекламы, поскольку страдали малоприятным для мужчин заболеванием. Самое важное, ни у одного импотента претензий к доктору нет.

В первый же день, доктор навтыкал иголок в спину Волконского. Князь удивился. Он не чувствовал уколов! Как не чувствовал игл.

Пищу ему подавал безобразный китаец. Именно такой, каким Волконский представлял себе доктора. Только вдобавок ко всему, у этого старика был раздвоен нос. Князю казалось, что от старого китайца здорово воняет. При его приближении Волконский подносил к носу платочек, орошённый мужскими духами. По-русски старик ничего не понимал.

Волконский спросил у доктора, почему по телевизору гонят разную муть? Рекламы и новости с женщинами тотчас глушатся, заменяясь бесполыми мультиками. Про зайку, про ворону, про ручеёк.

– Это нужно, чтобы не возбуждать никаких чувств, – ответил доктор.

– Какие могут быть чувства к дикторшам?

– Не нужно никаких, – сказал доктор, закончив тему.

И пошло, поехало. Иголки, грубый мужской массаж, контрастный душ. Пятьдесят отжиманий, сорок приседаний. Обезжиренный, безвкусный обед и всё заново, в том же объёме.

Волконский свалился на кровать замертво, не видя никаких снов. А поутру, выругавшись, выбросил трусы и долго отмывался в душе. Мучила одна мысль, сказать или не сказать доктору?

Син Лун помог, спросив о ночной поллюции.

– Была, – сказал Волконский, покраснев.

– К сожалению, курс лечения начнётся заново.

Волконский добровольно истязал себя физическими упражнениями, задав себе большую в полтора раза нагрузку. А ночью увидел аптекаршу. И лечение началось сызнова.

После третьей ночи Волконский попросил библию.

– Думаешь, поможет? – пожал плечами Син Лун.

– Помогала же святым отцам. Кстати, пищу мне только постную! Ничего не добавлять, даже капли растительного масла! Впрочем, я закажу сам. Приносить строго из монастыря!

Князь, не зная о постных блюдах, заказал себе устрицы. Не принесли. Волконский немного повозмущался, но съел сухую пшённую кашу. Зато к десерту было всё, что пожелаешь: от ананасов до яблок. Не дали только винограда. Оно и верно, рассудил Волконский, начнёт в желудке бродить, ещё чего похочется.

Ночь прошла без происшествий. Князь приободрился. По случаю маленькой победы над организмом он позволил себе выполнить указания доктора, не добавляя от себя физической нагрузки. И Ветхий завет дочитал как сказку, пропуская целые главы.

А ночью пришла расплата.

Син Лун подключил к общеукрепляющему курсу, лечение от депрессии. Волконский заметил, что доктор начал использовать не только серебряные иглы, но и золотые.

– Какая разница в драгметаллах, кроме цены?

– Золото – ян, серебро – инь.

– Выходит, до сегодняшнего дня мне больше нужно было женщину, а теперь и мужчину?

– Мужской силы!

– Ясно, – сказал Волконский, хотя не понял ничего.

– Можно с равным успехом работать обычными нержавеющими иглами, как в сторону снижения, так и повышения тонуса. Но, – доктор панибратски улыбнулся, – канители много. Вращать иглу дольше. Рассеивать или собирать энергию – против или по часовой стрелке. А так, золото и серебро сами делают своё дело.

– Конечно! – обрадовался Волконский. Перспектива вращения игл в глубине спины его совсем не радовала.

Две ночи прошло спокойно. Волконский прочитал Новый завет и попросил что-нибудь о житие аскетов. К завтраку из монастыря ему доставили древнюю книгу. Описывался быт монахов от времён Сергия Радонежского, включая Афонский монастырь. Книги о старине Волконский любил. Чудесные явления Афона так же заинтересовали князя. Особенно история о том, как к монастырю, закрытому для женщин на корабле подвезли какую-то монахиню. Казалось бы, тоже человек божий, ан нет! Произошло страшное землетрясение, вызвав гибель корабля. Волконский зачитался и не заметил, как прошла ночь.

Поутру курс лечения, продлённый на дюжину дней, закончился. Волконский поблагодарил доктора.

– Деньги получите на свой счёт, или нужны наличные?

– Мне лучше безналом. Налогов меньше.

– Хорошо, – Волконский пожал руку китайцу. – И всё же, доктор, как дальше будет?

– Нельзя тотчас после лечения спать с чужой женщиной. Надеюсь, вы понимаете, о чём я?

– Это почему?

– За счёт моего курса лечения улучшена внутренняя энергетика. Вступать в связь с чужеродным организмом не нужно. Вначале энергия должна подпитать собственный семейный циркулюм.

– Понял. Первой должна быть не чужая женщина.

Китаец кивнул, подтверждая свои слова как аксиому.

Волконский сел в машину и поехал домой. Он старался не смотреть на голые ножки, которые активно выставляли девушки ранней весной. Проезжая мимо аптеки Волконский отогнал от себя мысль о Кате. К тому же, это была совсем другая аптека. Но что-то шевельнулось в нём. Надо купить презерватив! Волконский вспомнил о записке Лины и её проблемах. Наверняка, что-то подцепила! Принести в дом заразу равносильно самоубийству.

Князь первым делом зашёл в спальную жены, предварительно натянув резину. Нины Петровны там не оказалось. Волконский спустился в людскую.

– Девчата! Где Нина Петровна?

– Она, м-м, приболела.

– Клава! В какой она больнице?

– В ЦКБ, – ответила Анастасия Фёдоровна как знающий человек.

Волконский, улыбаясь, подписал меню на день, спустился в гараж.

– Валя? – спросил он у темноты.

– Александр Андреевич! Я тут! – отозвалась Валентина, оказавшись за спиной хозяина.

– Что с Ниной?

– Я…

– Только не говори, что не знаешь! – выкрикнул Волконский.

– Ну почему, знаю, – Валентина потеребила лямки рабочего комбинезона. При этом её накаченная грудь завибрировала.

Волконский едва сдержал стон.

– Она, у неё критические дни. Впервые за жизнь такие болезненные, – в голосе телохранительницы было столько печали, что князь посмотрел на неё другими глазами. Надо же, как переживает за хозяйку! Ба! Да ты, полубаба полуслон, нам совсем не чужая!