Читать интересную книгу Резидент, потерявший планету - Рафаэль Михайлович Михайлов

и его жена Теэле были находкой старшего лейтенанта Гураева. Он набрел на эту семью, можно считать, случайно, прослеживая прошлое одного грязного деятеля «Омакайтсе». В его досье он обнаружил записку-поручение какому-то Хольгеру передать оружие на один определенный хутор. Разыскал в ближних деревнях трех Хольгеров, долго беседовал с ними, пока не добился от одного признания, что записка была адресована ему. Хольгер уверял, что участвовал всего в одной облаве на советских работников и что давно уже хотел смыть с себя это пятно. «У меня двое хороших мальчишек. Незачем ребятне знать, что их отец был в «Омакайтсе». Помогите себя показать».

Гураев дал ему такую возможность. Был разыгран фарс с преследованием Хольгера. Теэле безутешно жаловалась на соседних хуторах: «А я им говорю: «Не было его здесь!» Говорю: «Не было!» Теэле оказалась отличнейшей артисткой. Отвозила бидоны на маслозавод, и где-нибудь на подходе к поселку ее перехватывал выбегавший из лесу Хольгер и передавал для Гураева очередные вести. Самой приятной был прием Хольгера в банду Ильпа. Он действовал в группе жуликов Кеппа и Сякка или, как их именовал в своих донесениях неизвестным начальникам Алекс Туул, в «дуэте борцов за чистый облик эстонца». Даже бандиты, услышав о себе однажды подобные эпитеты, в замешательстве тупо ухмыльнулись.

Благодаря Хольгеру удалось предотвратить грабеж группой Кеппа-Сякка магазина в Кыльяла. Можно было и засаду устроить, но держали Хольгера для большего.

На остров прилетел сам Пастельняк, выслушал Гураева и Лоо, в основном согласился с их планом. В летнюю ночь, о которой предупредил Хольгер, в Кыльяла прибыли солдаты и участники самодеятельных коллективов. Молодые люди пели, плясали, водили хороводы. А где-то поблизости засела часть ильповской банды, тщетно ожидая, пока придет ночная тишина. Да так и не дождалась, убрались ни с чем.

А все же ударили чекисты и их добровольные помощники по банде, но ударили с неожиданной стороны, отсекли от нее разом довольно сильную группу прикрытия. Рудольф знал о готовящемся ударе и желал остаться в стороне от него, по крайней мере в глазах главаря Ильпа. Он уговорил Туула, с которым вместе скрывался и бродил, забраться ночью в поселковую библиотеку — перелистать подшивки газет, чтобы подготовить материалы для западных радиостанций. И пока они оба при свете карманных фонариков ползали по газетам, разложенным на полу, оперативная группа терпеливо дожидалась на чердаке домика Йыэрси прихода на чаепитие Хольгера с группой бандитов.

Рудольфу Илу удалось внести свой пай в успех оперативной группы. Он улучил момент, пока Туул выбирался через окно из дома, и оставил на видном месте записку для директора местной школы:

«На экзамене рассказ читал без запинки (избежал провала). Мой пасынок (Койт) перепил колодезной воды (утоплен), но собрал для нас ранние цветы на пути к лешему (приметы дороги к бункеру). Отец шестерых».

Группа Лоо ждала долго, терпеливо, предусмотрела разные мелочи, помня просчеты в зарослях можжевельника. Большой рыжеволосый человек, напоминавший медведя, но двигавшийся удивительно легко, быстро, командир отделения народной защиты Вамбола Кивистик расставил своих парней на дальних подходах к дому. Пограничники выделили радиста с рацией, прислали инструктора с овчаркой. Штурмовая группа ворвалась в комнаты в тот момент, когда Кепп, развалившись за столом, смаковал пряную самогонку, отставив автомат в сторону. Чтобы не вызвать у него подозрений к Хольгеру Йыэрси, защелкнули наручники и на руках молодого хозяина хутора, а у машины инсценировали нападение на солдат двух неизвестных, «отбивших» Хольгера. Через некоторое время молодой Йыэрси привел чекистов к укрытию Сякка и его родственников — пособников банды.

Теперь Туул и Илу, вернувшиеся с «ночных чтений», потребовали у Ильпа объяснений. Главарь чувствовал себя в западне. Его речь становилась бессвязной. Он признал, что разъединение банды себя не оправдало, согласился укрупнить группы, но наотрез отказался входить в их состав. Накинувшись на подброшенную Рудольфом приманку, одобрил сводки, составленные им и Туулом для западных радиостанций, и в душе, кажется, даже обрадовался, что Рудольф выезжает на материк для форсирования переброски сюда своей группы и доклада об их действиях Казеоргу. Независимость и трезвый ум Илу начинали его раздражать.

— Отдохнешь от нас, а мы — от тебя, — брякнул Ильп и, перехватив недовольный взгляд Туула, попытался смягчить пилюлю. — Верно, соскучился по своим местам? Говорят, ты мастер по деревяшкам… То-то я замечаю, что ты можешь подолгу на сосенку тощую пялиться или ржавый можжевельник.

— Без природы нет человека, — спокойно отозвался Рудольф. — Красота — она поднимает.

— А к чему тебе красота? — издевательски спросил Ильп. — Чтобы голову размозжить колхозному председателю, много ли красоты нужно?

Феликс от удовольствия завизжал по-поросячьи. Рудольф улыбнулся:

— Не век же нам сечь головы, Ильп. Самые длинные войны и те кончаются.

Перед отъездом привалила еще одна неожиданная удача.

Алекс, скрытный, избегавший любых упоминаний о своих связях с внешним миром, вдруг предложил спутнику свои услуги для быстрейшей передачи радиодепеш о сааремааских лесных братьях.

— Да у тебя же нет рации! — отвел его совет Рудольф.

— Зато у меня есть чудесные книги отзывов, — усмехнулся Туул. — Храню их на озере Каали.

Рудольф сделал вид, что не понял, махнул рукой: мол, делай, как знаешь. Туул следил за его сборами, за тем, как он намыливает щеки, сбривает щетину, набивает вещевой мешок лекарственными травами. И неожиданно грустно сказал:

— Если не встретимся — взорви этот шарик. Жить на нем невмоготу, Илу. Совсем невмоготу.

А Рудольф мысленно уже складывал сообщение для своих, надеясь передать его со связным на пароме: «Как попаду на озерный берег, товарищ директор школы, так впишу вам благодарность за учение (указание на существование книг отзывов Туула в районе озера Каали). Отец шестерых».

После отъезда Рудольфа Алекс долго обдумывал, надо ли обо всех своих наблюдениях сообщать человеку, которого высоко ставил, но и побаивался. Потом решил, что надо.

«Свидетельствую свое уважение Планетному Гостю, — фразы ему удавались с трудом, к тому же мудрил, старался прослыть образованным. — Семейные скандалы (провалы банды) вынуждают нас избегать родню (хутора). Скакун (Ильп) не в форме и не способен в настоящее время к серьезным забегам (грабежам, диверсиям). Настаиваю на личной встрече. Хотя рыбешка (состав банды) мелеет, но в местные воды запущен лещ с Чудского озера (Рудольф Илу), его напористость, быстрота реакции, умение привыкать к новой обстановке ставят его выше многих других вожаков рыбьих стай. Референт. Август 1950».

— Признавайся, — спросил Эльмар у Пауля, — когда ты в первый раз связал это тихое озерцо Каали с Планетным Гостем? Лично я — в Тарту, когда мы знакомились с коллекцией метеоритов.

— И я тоже, — вспомнил Мюри. —