— Я что, уснула? — хрипло поинтересовалась Тэя, растирая лицо ладонями.
— Ты спала совсем недолго и за это время не изменилось ничего, — просветил я её.
Разговаривать не было желания. Время тянулось и тянулось. Хотелось, чтобы произошло уже хоть что-то. Сидеть и ждать, не имея и капли уверенности в дальнейшем развитии событий, — тяжёлое испытание.
Новый звук шарахнул по нервам, и мне захотелось зажать уши. Это было ужасно. Не сразу я понял, что это Тэя так поёт. Чувствовал, как начинается дёргаться глаз, и терпел, сжав зубы. Не бывает идеальных людей, и Тэя не исключение. Нужно уметь принимать близких со всеми их недостатками. Но, боги, это просто кошмар какой-то! Пока я старался абстрагироваться от жуткого завывания, она вдохновенно голосила:
Роса-а-а-а ра-а-ссветная светле-е-е светлого,
А в ней живёт поверье диких тра-а-ав,
У ве-е-ка каждого на зве-е-ря страшного,
Найдётся свой однажды волкода-а-ав!
— Заткнись! — заорал какой-то мужик откуда-то слева. — Слышишь, заткнись там! Боги, я ничем настолько не провинился, чтобы терпеть такое!
— Я критику не заказывала! — крикнула в ответ Тэя.
— Если это новая пытка, то отправьте меня быстрее на алтарь! — прилетело в ответ. — Это слишком жестоко!
Ещё несколько голосов согласия с неизвестным мужиком заставили её окончательно скиснуть.
— Я действительно настолько ужасно пою? — поинтересовалась Тэя у меня, мне не хотелось лишний раз её обижать, и я подыскивал слова, не зная, что сказать, когда она добавила. — Только правду, Эйн.
— Твоё пение — оружие массового поражения, — сознался я и, поймав свирепый взгляд, вскинув руки в защитном жесте. — Ты сама просила правду!
— Такт — не твоя сильная сторона, — криво усмехнулась она.
— Предпочитаю честность пустым и лживым нагромождениям слов, — развёл я руками.
— М-да, — вздохнула Тэя невесело. — А ведь когда-то я у меня был неплохой голос. Минус ещё одна радость жизни.
— Хочешь сказать, до пробуждения дара ты хорошо пела? — удивление скрыть не получалось.
Обычно магия улучшает физиологические данные, а не наоборот. Впервые сталкиваюсь с тем, чтобы кто-то потерял голос из-за проснувшейся магии.
— Ага, — кивнула Тэя.
Мыслями она пребывала где-то далеко, и я не мог отделаться от чувства, что она где-то слукавила, но никак не мог понять, что не так. Тэю окружало слишком много странностей. Мне хотелось их разгадать, но я не желал на неё давить. Надеюсь, когда-нибудь она начнёт мне доверять настолько, чтобы раскрыть свои тайны. А пока мне остаётся делать вид, будто я верю неуклюжим объяснениям.
— Зато ты теперь всегда при оружии, — попробовал я пошутить. — Если нас схватят, споёшь им напоследок. Испортишь миг триумфа, чтобы жизнь мёдом не казалась.
— Эйн, — прошипела она угрожающе, после чего злобно улыбнулась, — сейчас спою.
— Не надо! — заорал всё тот же мужик слева. — Что угодно, только не это!
Взгляд Тэи после этого стал совсем мрачным и предвкушающим, после чего она затянула новый мотив, а у меня разом заныли все зубы.
Сво-о-о-ди-ит с ума,
У-у-ли-и-ца роз,
Спря-я-чь свой обман,
У-у-ли-и-ца слёз,
Я люблю и неви-и-и-ижу тебя-я-я!
— За что?! — взвыл всё тот же мужик. — Выпустите меня отсюда!
— И меня! — вторил ему ещё кто-то.
— Я такого не заслужил! — присоединился третий.
Я пытался не показывать своих чувств, но вряд ли вышло. У меня затекли мышцы лица, так я пытался не кривиться на жуткие звуки, что издавала Тэя. По глазам видел, она прекрасно поняла, какой эффект оказывает её пение, и вполне осознанно мстила за критику. В стремлении отвлечься от самого звука пытался сосредоточиться на словах песен и понял, что не знаю ни единой. А ведь некоторые из них были неплохи, исполняй их кто-то обладающий минимальными вокальными данными.
Я терпел молча, мужик слева и ещё несколько дураков, что злили Тэю своими высказываниями о её пении, угомонились. Правда, сначала они упрашивали меня закрыть ей рот, но я сделал вид, будто окончательно оглох. Осознав, что больше никто не вопит и не жалуется, она замолчала. Или просто ей надоело надрываться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Так бы сразу, — довольно кивнула Тэя. — А то пение им моё не нравится.
С облегчением вздохнул и прикрыл глаза, радуясь тишине. Всё-таки, я сказал Тэе неприглядную правду — её пением только пленных врагов пытать. Зато теперь я уверен, наши тюремщики нас точно не слышат. Иначе бы они давно были здесь, чтобы прекратить это.
Оказывается, я всё же задремал, так как не сразу понял, чего хочет от меня Тэя, которая оказалась неожиданно близко.
— Кто-то идёт, — терпеливо пояснила она шёпотом на моё непонимание, пока я сам не услышал скрежет ключа в скважине. — Действуем по плану!
Затем она прикинулась бесчувственной, а я тряхнул головой, сбрасывая сонливость. Трое в чёрных глухих балахонах шли, тихо-тихо о чём-то переговариваясь. Я бросился к решётке и стал требовать помощи. Главное, чтобы никто из других пленников не влез и не испортил нашу задумку. Понятия не имею, как много они слышали, когда мы составляли план, и в своём ли они уме. Мало ли. Но все молчали.
— Не положено, — произнёс средний балахон.
— Да плевать я хотел, что там положено! — крикнул я. — Ей плохо! Она с самого начала не приходит в себя! Если с ней что-то случится, я сделаю всё, чтобы донести до вашего главного, что пленники умирают, потому что им отказываются помочь! Раз мы до сих пор живы, значит, зачем-то вам нужны!
Ничего бы не вышло, знай эти трое меня получше. Мне не свойственно такое поведение. У меня плохо с умением просить, в том числе — помощи. Но никто из этих троих не имел об этом понятия, потому средний, который, похоже, в троице был главным, велел одному из своих приспешников посмотреть, что с Тэей.
Крайний балахон отпер решётку и шагнул в нашу камеру. Он склонился над Тэей, я рванул вперёд, стремясь обезвредить врагов и слыша возню сзади. Как я и предполагал, воинами балахоны оказались никудышными. Привыкли больше полагаться на магию и явно не ожидали подобных действий с нашей стороны. Потому ближайшему, главному в тройке, достался удар в солнечное сплетение. Уклонился от пульсара второго и легко обошёл его неуклюжую попытку защититься руками, и быстро, не раздумывая, свернул ему шею. Жестоко? Возможно, но времени миндальничать нет. Нужно срочно выбираться отсюда, и если для этого нужно убить врага, то я готов. Они или мы? Ответ очевиден.
Пока возился со вторым, упустил из вида первого, который действительно оказался чёрным магом, только косым. Его колдовство попало мне в плечо, вызывая вспышку боли, а потом онемение. Осознав, что промахнулся, парень, — а это был ещё совсем сопливый человеческий мальчишка, что стало видно, когда слетел капюшон, — попытался сотворить новое колдовство. Это походило на пульсар, но он был непроницаемо чёрным и не имел чёткого контура. О том, что с моим плечом и какие могут быть последствия, старался не думать. Заодно, наконец, осознал — магия вернулась! Не мешкая, поставил щит и атаковал противника огнём. Это был отвлекающий манёвр. Пока он защищался от пламени, подобрался вплотную и, схватив парня за волосы, приложил головой о каменную стену. Он тут же обмяк, что-то хрустнуло и потекла кровь, при этом я продолжал слышать хриплое дыхание.
Оставив поверженного врага лежать в коридоре, поспешил на помощь Тэе. Она в ней, как оказалось, не нуждалась. Сидела у стены, сжавшись в комок и смотрела на тело, не подающее признаков жизни, огромными глазами.
— Я, кажется, убила его, — пролепетала она потерянно. — Эйн, я убила человека!
— Жив он, — фыркнул я, заметив, как едва заметно вздымается грудная клетка. — И сейчас это враг. Противник, а не случайный человек, о чьей кончине можно было бы скорбеть. Мне нужна твоя помощь.
Заметно оживившись, Тэя вскочила на ноги. Время утекало, как вода сквозь песок, но мне нужны обе руки, чтобы эффективно противостоять врагам. Расстегнул рубашку, что больше походила на рубище бездомного, и показал плечо. Сначала Тэя вскрикнула, и я уже думал, что помощи от неё не дождусь, как, вздохнув, она собралась и начала действовать. Это больно. Казалось, что плечо и часть груди объяты пламенем. Сжал зубы, но один стон всё-таки вырвался наружу. Когда всё закончилось, был мокрым от пота, а стоящая рядом Тэя выглядела белее снега, и у неё ощутимо дрожали руки. Зато теперь я снова чувствовал свою руку, и лишь лёгкий дискомфорт напоминал, что недавно я словил мерзкое заклятие.