Зинон все знала: от начала до конца, в малейших подробностях. Алисе оставалось только удивляться такой ее поразительной осведомленности. Конечно, можно было бы спросить, но она почему-то считала, что правды от подруги все равно не добьется. Да и неважно это, главное, что Зинон вернулась, и теперь в ее жизни есть хоть одна постоянная величина.
А потом в ее жизни появились еще две постоянные величины – Виталик и Диана. У ребят все складывалось удачно. Это хорошо – они заслужили. Виталик нашел спонсора для своей новой коллекции, Диана собиралась в Женеву на последнюю пластическую операцию. А еще они были влюблены друг в друга. Это было видно невооруженным глазом. Славные ребята, им повезло…
И ей повезло: ее вытащили с того света. Медсестры рассказали, что в клинику ее привезли двое: приятный юноша и какой-то мрачный тип. Тип вел себя ужасно, мешал персоналу работать, разносил клинику и рвался в операционную. А потом его скрутила охрана, и он немного успокоился, поговорил с врачом Алисы и уехал.
Этим «мрачным типом» был Клим Панкратов. Это он спас ее от верной смерти, рвался в операционную и дебоширил. Это он – так сказал «приятный юноша» Виталик, – но это так на него не похоже…
Зачем? Ради чего?
Теперь уже неважно. Клим Панкратов уехал и больше не вернется. Он уехал не просто из города, он уехал из страны. Виталик говорил, что по неотложным делам, но Алиса знала правду: он уехал из-за нее, он больше не хочет ее видеть.
Ну и правильно! Так даже лучше. А то, что на душе скребут кошки – это ерунда, всего лишь астенический синдром, последствия травмы.
Алиса уже почти успокоилась и смирилась, когда на них обрушилась еще одна новость. Клим отказался от магазина на Кутузовском в их пользу. Да что там – отказался! Он подарил им с Зинон магазин стоимостью в четыре миллиона долларов! Царский подарок, только им чужого не нужно. После долгих переговоров с Виктором, правой рукой Клима, они просто выкупили магазин и зажили с чистого листа.
Зинон, выйдя из комы, переродилась, как перерождается в бабочку невзрачная гусеница. Черный цвет, некогда так горячо любимый, был предан забвению. Даже волосы она перекрасила в жизнеутверждающий красный и черную «Тойоту» сменила на небесно-голубой «Рено». Что уж говорить об одежде? Гардероб Зинон теперь отличался богатейшей цветовой палитрой. И в личной жизни подруги произошли перемены: вместе с черным цветом ушла и душевная боль. Зинон вдруг заметила, какими влюбленными глазами смотрит на нее верный Александр…
А у Алисы все что-то не клеилось: и астенический синдром не исчез, и депрессия не проходила, и на показ идти не хотелось. Если бы вопрос касался не Виталика, а какого-нибудь другого модельера, она бы ни за что не пошла. А так – пришлось взять себя в руки. Мальчик достоин славы и признания, и его обязательно признают. А когда это случится, рядом должны быть близкие люди: она, Диана, Зинон, Клим… Нет, Клима не будет, он в Лондоне…
Ну и пусть! А она придет! А потом возьмет Виталика в оборот и выкупит часть коллекции, если даже не всю коллекцию, для своего магазина на Кутузовском. Очень выгодно, понимаешь ли, дружить с гением.
Приглашение на показ Виталик доставил Климу собственноручно.
– Только на одну персону? – Клим повертел в руке конверт.
– Вообще-то, для тебя пригласительные – это чистая формальность. А ты собираешься прийти на показ с дамой? – Виталик изо всех сил делал вид, что ему неинтересно.
– Нет, я собираюсь прийти один.
Мальчишка кивнул, широко улыбнулся:
– Тогда, может, приедешь пораньше, поприсутствуешь на генеральной репетиции? Это же твои деньги, как-никак.
Клим махнул рукой:
– Некогда мне, друг Виталий. И вообще, я в тряпках не разбираюсь.
При слове «тряпки» Виталик оскорблено нахмурился.
– Да не хмурься ты, гений! – сказал Клим примирительно. – Тебе самому-то коллекция нравится?
– Мне – очень, – проворчал Виталик. – Я в эти тряпки, между прочим, душу вложил!
– А я – деньги.
– Теперь будешь деньгами меня попрекать?
– Ерунда! Я знаю, что ты гений, и что все будет хорошо. Волнуешься?
Виталик пожал плечами:
– Честно? Я уже забыл, когда спал нормально. Понимаешь, после «Блиндажа»…
– В том, что случилось в «Блиндаже», не было твоей вины, – напомнил Клим.
– Я понимаю, но люди…
– У людей очень короткая память. Кстати, кто составлял список гостей? – Вот он и подобрался к самому главному. Страсть как хочется узнать, кто будет на показе, а спрашивать напрямую как-то неловко. Хотя, что уж тут неловкого? Показ – это бизнес, и от приглашенных гостей зависит очень многое. Например, грамотное освещение в прессе – это уже полдела.
– Наш пиарщик составлял.
– Ты сам-то этот список видел?
– Конечно, видел! – удивился Виталик. – Очень серьезная соберется публика. У меня уже поджилки трясутся.
– И кто-нибудь из этой «очень серьезной публики» отказался от приглашения?
– Только два человека, их в день показа не будет в городе. А так, кажется, все в порядке.
– Вот и нечего волноваться, если все в порядке. – Клим жизнеутверждающе улыбнулся, хотя главного так и не узнал.
Виталик скептически хмыкнул, мол, тебе легко говорить. Все-таки, переживает мальчишка. Клим его понимал. Он и сам волновался. Не из-за предстоящего показа, нет. Талант Виталика и вложенные в проект деньги обязательно дадут результат. Волнение Клима носило иррациональных характер и было связано отнюдь не с бизнесом…
Зинон опаздывала. Этим вечером Зинон решила поразить всех.
«Красотуля! Алекс! Я – в салон! Маникюр, педикюр, макияж и прочая дребедень. Езжайте на показ без меня, а я потом… как царевна-Лебедь…»
Вот так! Зинон возомнила себя царевной-Лебедь, а Александр, еще до конца не поверивший в свое счастье, страдал и нервничал, думал, что Зинон просто его стыдится, вот и не хочет ехать вместе. Алиса, как умела, его утешала. Кажется, не слишком успешно.
Они приехали рано, в числе первых гостей. Алисе хотелось осмотреться, подбодрить перед показом Виталика. Все будет хорошо, она в этом уверена. Виталику помогает очень грамотный пиарщик. Взять хотя бы место проведения показа. Это же просто чудо какое-то! Она даже представить себе не могла, что в Москве есть такое. Зал находился на последнем этаже стеклобетонного небоскреба. Небоскреб был самым заурядным – таких в городе десятки, – а вот зал поражал.
Первое, что бросалось в глаза – это стеклянный потолок и огромное, во всю стену, панорамное окно. За окном, где-то далеко внизу, сиял огнями вечерний город, а через прозрачный потолок заглядывала полная луна. Луна была большой, непривычно яркой и походила на диковинный светильник – еще один ловкий дизайнерский ход.