Конечно, женской партии не было, поскольку трех или четырех имевшихся уорент-офицерских жен явно оказалось ничтожно мало (потому оратория казалась странно усеченной), и костюмы стали предметом серьезного беспокойства для всего экипажа "Ворчестера".
Хотя визиты с корабля на корабль в блокадной эскадре не поощрялись, на самом деле, общение имело место, и в немалом количестве: было, например, прекрасно известно, что "Орион", насильно завербовавший мужскую часть обанкротившегося бродячего цирка, оказался обладателем факира и двух жонглеров, просто потрясающих в безветренную погоду, в то время как еженедельные развлечения на "Канопусе" всегда открывали и закрывали танцоры, ранее выступавшие на лондонской сцене.
"Ворчестер" страстно желал утереть нос как "Ориону", так и "Канопусу", а поскольку ожидалось немало гостей, и адмирал публично и решительно выразил своё одобрение оратории, то просто абсолютно необходимо поразить эту аудиторию, а потому элегантно-изысканные костюмы должны внести свой вклад в общий ошеломляющий эффект.
К сожалению, судно снабжения, везущее с Алеппо заказанный на Мальте муслин, оказалось перехвачено французским капером, и теперь этот муслин украшал потаскушек в Марселе, а Гибралтар не прислал вообще ничего. День представления приближался, и никаких изящно-утонченных костюмов на тысячи километров вокруг, а все казначейские запасы тонкой парусины давно и безвозвратно превратились в матросскую одежду.
Парусный мастер и его помощники, да и вся команда, начали завистливо посматривать на редко используемые верхние и летучие паруса, трюмсели, фор-бом-брам- и фор-брам-лисели, но "Ворчестер" корабль со строгой дисциплиной, очень строгой, его капитан уже доказал, что знает все о каппабаре [26] и незаконном присвоении государственных запасов, а с эскадрой, на которой недоставало всего и столь далекой от источников снабжения, невозможно было представить, что он потерпит даже умеренно-невинную кражу.
Тем не менее, эту озвучили мысль мистеру Пуллингсу, который явно беспокоился успехом представления и честью корабля, и одновременно делали хитрые подходы к капитану через Бондена и Киллика, к доктору Мэтьюрину через юного чернокожего мальчишку, выступавшего в качестве слуги последнего, и к мистеру Моуэту с «гениальными» просьбами дать совет относительно того, как действовать.
Вопрос крутился у Джека в голове - преподнесенный в нужной атмосфере и с благоприятной предвзятостью - задолго до того, как от него потребовалось принять решение, и решение было принято со всей прямотой, которую ждали матросы: любой чертов ублюдок, любой, кто предполагает похимичить с любым парусом, каким бы истончившимся, каким бы потрепанным на пузе или истертым на бантах тот ни оказался, окажется за бортом с полуфунтом сыра в зубах и ушами, прибитыми к четырехдюймовой доске.
С другой стороны, есть семь нетронутых свертков парусины номер восемь, и если Сэйлс и его команда сможет нарезать куски для верхних парусов для благоприятной погоды, это может стать выходом. Сэйлс, похоже, не понял - выглядел унылым и непонимающим.
- Ну же, Сэйлс, - сказал Джек, - сколько двухфутовых кусков вам нужно для грот-бом-брамселя?
- Семнадцать вверху и двадцать два внизу.
- Какой длины?
- Семь с четвертью ярдов, не считая соединений или клиньев, это все как придется.
- Что ж, вот и все. Вы складываете ткань в четыре раза, делаете пару стежков с каждой стороны на открытых концах, накидываете на плечи спереди и сзади, и вот - вы находитесь в элегантном, изысканном костюме в классическом вкусе - вроде тоги, и все это без кромсания парусов или нанесения ущерба кораблю.
Именно в этих костюмах оратория и собралась на генеральной репетиции, но хотя не прошло еще и недели, тоги уже потеряли свою классическую простоту. Многие уже оказались с вышивкой, у всех в швы аккуратно вшиты ленты, и по общему впечатлению казалось, скоро превзойдут перья и блестки "Ориона" - бондарь и его приятели вышли в позолоченных обручах от бочонков на манер корон.
Тем не менее, хотя хор выглядел немного странно и будет выглядеть еще более странным по прошествии времени, они выдали мощнейший звук во время пения, все вместе сгрудившись внизу, корона бондаря и головы самых высоких касались бимса, но настолько погрузились в музыку, что на дискомфорт никто не обращал внимания.
Несмотря на ненастную погоду, капитан Обри слушал их на продуваемом, исхлестанном дождём и брызгами квартердеке.
Джек не был чрезмерно любвеобильным: часы или даже дни мог вообще не думать о женщинах. Но даже в этом случае речь о полном спокойствии евнуха не шла, и хотя он исполнял свой долг, ежедневно посещая лазарет и упорно выстаивал три полных минуты около больных свинкой, но, как правило, избегал своего друга Мэтьюрина, бродящего по кораблю самым невнимательнейшим образом, как если бы не озаботился распространением инфекции - как будто ему все равно, если вся команда запищит как мальчишки из хора, а не станет мощно реветь в самой что ни на есть мужественной манере, так что бимсы "Ворчестера" вибрировали под ногами.
Джек стоял у поручня - спиной к дождю, частично защищенный срезом полуюта, в плаще с натянутым капюшоном, и в тусклом послеполуденном свете смотрел вдаль - на "Орион", идущий впереди на левом галсе: вся эскадра следовала курсом вест в галфвинд под сильно зарифленными марселями.. Часть его разума обдумывала влияние резонанса и гармонических колебаний корпуса корабля: певцы находились как будто в музыкальной шкатулке, а часть мыслей крутилась вокруг грот-мачты "Ворчестера".
Этот массивный ствол сто двенадцати футов в длину и более ярда в ширину у основания скрипел каждый раз, когда корабль с левым креном взбирался на короткие крутые волны. К счастью, брам-стеньги были опущены и не увеличивали рычаг маятника, большое количество парусов также не давило на мачту, но даже в этом случае она жалобно стонала.
Он хотел установить еще один временный дополнительный бакштаг, а если это не поможет - обратиться к своему старому трюку заведения легких канатов на салинги, как бы грубо это не выглядело.
Но от этих волн страдал весь корабль, не только мачты: "Ворчестеру" не по нутру такие средиземноморские волны, что ловили его посередине, так что корабль не мог мчаться ни рысью, ни галопом, и приходилось тащиться по морю, имея на один риф на марселях меньше, чем её лучше построенные спутники, многие из которых сошли с французских или испанских верфей.
Тем не менее, если канаты могут укрепить мачты, сильнее удерживая их в корпусе, при условии, что "Ворчестеру" все равно, что он выглядит неуклюжим и неопрятным, то что может укрепить сам корпус?