так…
Перекусив, неспешно отправился на пляж… «позагорать». Искупался, попутно разглядывая загорающих белых женщин, оделся и пошёл ва-банк. Нет, не клеиться к почти обнажённым девушкам, а в банк.
В руках сумка, в сумке пистолет «Мамба» и автомат МАТ.
Мамба с «Мамбой», в сумке МАТ,
Мой французский автомат.
Мамба в банк сейчас пойдёт,
Денежки свои возьмёт.
На подходе к нужному мне финансовому учреждению я заметил парочку скучающих негров. Ладно, стоят и стоят, и хрен бы с ними. Но сердце при их виде невольно ёкнуло. Слишком они показались подозрительными. Зайдя внутрь, подошёл к стойке и обратился к сидящему за пуленепробиваемым стеклом дежурному клерку:
— Мне назначено на 16.00, я хотел бы получить свои деньги.
Клерк мельком глянул на меня, посмотрел мой паспорт на имя Деда Бинго, сверился со своими данными и произнёс:
— Всё уже готово, вы можете идти в кассу, — при этом его глаза странно блеснули, и он, бросив на кого-то косой взгляд, непроизвольно моргнул, словно что-то подтверждая.
Кивнув, я зашёл в кассу. Денег, в принципе, было не так уж и много, но по местным меркам сумма выходила всё равно довольно крупная и вполне могла соблазнить сомалийских любителей разбоя. Или кто тут у них на грабежах специализируется? Хотя город курортный, иностранцев много, гражданская война ещё впереди. Поэтому всё пока прилично, и вряд ли кто-то из служащих захочет рисковать своим положением. Но это сладкое слово «халява»! Оно готово толкнуть на грабёж практически любого негра.
Стоя возле окошка выдачи, я спокойно наблюдал за длинными пальцами девушки-кассира. Те ловко перебирали купюры, перечитывая и складывая в аккуратные стопочки, как иностранную валюту, так и местные деньги. Приняв беззаботный вид, я всей спиной ощущал прожигающий взгляд одного из посетителей банка.
«Како-ое небо голубо-ое!
Я не отдам своё без боя!
И мне не нужен даже нож:
Достану МАТ, сам удерёшь
Иначе смерть свою найдёшь…» — не оглядываясь, чтобы ненароком не выдать свои подозрения, промурлыкал я себе под нос по-русски.
Всё-таки правильно я поступил, взяв с собой оружие и заранее продумав пути отхода. Когда живёшь в постоянном цейтноте и в состоянии войны со всем окружающим миром, глупо оставаться благодушным и доверчивым.
Наконец, подсчёт денег закончился. Мило улыбнувшись девушке и сгрузив в сумку пачки денег, я нащупал там рукоять пистолета и мягко снял его с предохранителя. Поблагодарив кассиршу и держа сумку так, чтобы она не выпала из моих рук вместе с пистолетом, направился к дверям. Вслед за мной из банка вышел и один из посетителей, высокий и худой сомалиец.
На улице ярко светило солнце, но день уже клонился к вечеру, и я принялся искать такси, намереваясь уехать отсюда поскорее. Вышедший вслед за мной сделал знак резко переставшей скучать парочке, и они направились за мной уже втроём, очень неумело скрываясь. Чудики.
Заметив припаркованное на другой стороне улице такси, я заскочил в машину и коротко бросил:
— В порт.
— Сделаем! — кивнул водитель и дал газу.
Троица, что бы я о них ни думал, тут же окончательно выдала свои намерения. Увидев, как их добыча ускользает прямо из-под носа, парни стремительно бросились к двум припаркованным неподалёку мотоциклам. Надрывно подвывая моторами, мотоциклисты помчались вдогонку за такси. Вот же, суки! А я-то размечтался: оторвусь от них красиво! Видно, не впервой им грабить.
Таксист между тем довёз меня до территории порта, высадил, получил деньги и, развернувшись, быстро слинял. Я остался один на один со своими проблемами. Оглянувшись на быстро приближающихся ко мне преследователей, поспешил к причалам, стремясь смешаться с толпой. Но сделать этого не успел.
— Эй, а ну-ка, стой! — заорал тот, что был в банке.
Мотоцикл резко затормозил прямо передо мной, встав на пути. Злорадно ухмыляясь, бандит вынул из-за пояса большой револьвер. А вот взвести курок он не успел. Моя сумка свалилась на землю, оставив в руках лишь пистолет. Вскинув его на уровень головы сомалийца, я нажал на спуск. Грохнул выстрел, негра откинуло назад, и вместе с мотоциклом он свалился на землю. Револьвер вывалился из его рук.
Ждать развития дальнейших событий я не стал. Развернувшись, открыл беглый огонь, скинув со второго мотоцикла оставшихся бандитов. Один дико заорал, получив пулю, и куда-то пополз, испуганно оглядываясь на меня, но добивать его мне было некогда. Подобрав валяющийся револьвер, я швырнул оружие в сумку и рванул к заветному причалу.
Возможно, кто-то услышал выстрелы или увидел, что произошло, и к тому времени, когда я добрался до своей лодки, портовая полиция уже знала о происшествии. Быстро отчалить мне не удалось. Нужно отвязать лодку, завести двигатель, оттолкнуться от берега и уж тогда включать двигатель и уходить из бухты. Отплыть я не успел, возле причала появились полицейские.
Громко выкрикивая ругательства и держа наготове дробовики, они толпой в пять человек помчались в мою сторону. Дёргая за шнур зажигания, я молился, чтобы двигатель завёлся. Но, как обычно бывает в таких случаях, он решил покапризничать и завёлся только с третьего раза, никак уже не спасая моего положения. Делать нечего, придётся отбиваться.
Вынув автомат из сумки, валяющейся на дне лодки, я передёрнул затвор и дал предупредительную очередь в воздух. Полицейских словно кто-то ударил под коленки: не переставая кричать, они дружно попадали на бетон, подарив мне несколько драгоценных секунд на то, чтобы отдать швартовые. В смысле, стартануть.
Мотор затарахтел, и лодка, постепенно набирая скорость, пошла на выход из гавани. Вслед мне понеслись выстрелы. Пришлось залечь на дне лодки и вслепую ответить, высунув наружу лишь руку с оружием. Это несколько поубавило пыл блюстителей порядка, и через пару минут всё осталось позади. Направляя лодку вдоль берега, я подставил лицо свежему морскому ветру и, добавив скорости, помчался в сторону острова Пемба.
* * *
Табачный магнат республики Родезия Питер ван дер Бил принимал у себя дома мистера Оушена — посланца своего друга маркиза Солсбери Роберта Майкла Джеймса Гаскойн-Сесил. Ждал он его долго, и вот, наконец, визитёр прибыл.
— Я приветствую вас, сэр Коллинз. Как поживает маркиз?
— Превосходно, — сощурив льдисто-голубые глаза, отозвался гость, худощавый англичанин среднего роста. — Как у вас дела, негры не донимают?
— Негры, меня? Они отныне Яна Смита донимают. Он (глупец!) до сих пор пытается спасти наше дело. Я же давно понял, что это утопия, и потихоньку перевожу свою наличность и производство в ЮАР.
— Да, вы хорошо выступили на переговорах в Женеве в