Рассматривая тему возможной подготовки советских войск к операции в районе Босфора, нельзя не обратить внимания еще на одну совершенно забытую сегодня сенсацию первых месяцев войны с Германией. 27 июля 1941 г. в газете «Правда» было помещено такое сообщение:
«26 июля. От Советского Информбюро. В числе документов, захваченных нашими войсками при разгроме 52-го немецкого химического полка западнее Ситно, обнаружена папка с секретными документами и схемами европейской части Турции[95] и проливов… 52 полк базировался в Восточной Пруссии, куда были переброшены с Балкан… даются указания о возможности высадки морского десанта… указываются места, наиболее уязвимые со стороны моторизованных армий. Все эти документы еще раз разоблачают агрессивные планы германского руководства в отношении Турции».
Почти вся третья полоса этого номера «Правды» была занята фотокопиями найденных документов на немецком языке. Вот их перечень:
1. Брошюра с приложением иллюстраций и эскизами.
2. Военно-географический план Истамбула.
3. Карта Европейской Турции.
4. Карта Европейской Турции, включая проливы.
5. Карта Измадского залива.
О том, что такой полк в вермахте существовал и был разгромлен во время советского контрудара под Сольцами в середине июля 1941 г., упоминает в своем «Военном дневнике» начальник штаба ОКХ Ф. Гальдер:
«31 июля. О потерях в 52-м минометном химическом полку. В руки противника попало большое количество секретной матчасти и документация. Необходимо издать соответствующий руководящий приказ» [22. С. 199].
Есть подтверждения этому случаю и в советских документах периода войны. Когда в октябре 1943-го наступающие советские войска обнаружили немецкий склад с химическими снарядами, генерал-майор технических войск Шакир Джексенбаев, начальник химической службы 2-го Прибалтийского фронта, докладывал командующему фронта М. М. Попову и члену Военсовета Л. З. Мехлису: «Здесь, близ райцентра Калининской области Идрицы (а также населенных пунктов Лудзы, Гельбене, Валги), в июле 1941 года были захвачены немецкие секретные документы и химимущество 2-го батальона 52-го минометного химического полка противника. Документы свидетельствовали о вероятности химического нападения» (http://www.feche.tfer.ru/index.shtml?news=9949).
Следует отметить, однако, что в этих советских документах даже упоминания о Турции, Босфоре и десанте нет. Но зато говорится, что в руки советского командования попали секретное химимущество и документы (вполне возможно, что на это же самое имущество). Поэтому нельзя исключать того, что советское руководство, ссылаясь на разгром 52-го химполка, опубликовало в июле 1941 г. в газете «Правда» совсем другие немецкие документы, весьма возможно, разработанные для совместной операции по захвату проливов и переданные СССР до начала войны.
Ф. Чуев пишет: «Вспоминается рассказ А. И. Мгеладзе (Первый секретарь ЦК КП Грузии в последние годы жизни И. В. Сталина), дополненный Молотовым, о том, как после войны на дачу Сталина привезли карту СССР в новых границах – небольшую, как для школьного учебника. Сталин приколол ее кнопками на стену: “Посмотрим, что у нас получилось… все в порядке… Вот здесь мне наша граница не нравится! – сказал Сталин и показал южнее Кавказа”» [102. С. 18–19].
Это тоже косвенное подтверждение правильности моего предположения о Великой тайне Великой Отечественной и намечавшейся Сталиным совместной операции в проливах и на Ближнем Востоке. Но еще более серьезным подтверждением подготовки к ней я считаю обнаруженное мною Решение Политбюро о распределении мобзапасов и средств на строительство аэродромов и бензоемкостей по округам на 1941 г., из которого следует, что на юг (КОВО и ОдВО) выделяется ресурсов и средств в 1,3 раза больше, чем на все вместе взятые остальные приграничные округа (ЗапОВО, ПрибОВО и ЛВО) (см. с. 498–501).
Правка Сталина в последних предвоенных решениях Политбюро
Почему Сталин взял на себя функции Председателя Совнаркома и как он их выполнил в начале войны
Почему Сталину вдруг оказалось мало власти Первого секретаря ВКП(б)? Почему он взял на себя еще и управление Совнаркомом, о чем 4 мая 1941 г. было принято Решение Политбюро № 30/36? О том, «куда он гнет», выпускники и преподаватели военных академий, а также высшие военные чины услышали из его выступления в Кремле 5 мая, а вся страна узнала из центральных газет утром 7 мая 1941 г. Не будем гадать о причине этой «кадровой перестановки» (готовился ли Сталин к встрече с Гитлером или к войне, или засомневался в Молотове, или Молотов поспорил с ним по поводу отношений с Германией), а заглянем в закрытые в то время (как и много-много лет спустя) подлинные документы, связанные с этим событием.
4 мая 1941 г. Политбюро приняло решение с очень неброским, даже скучноватым, названием: «Об усилении работы советских центральных и местных органов». Среди еще одиннадцати решений Политбюро, принятых в этот день, по названию оно было, пожалуй, самым незаметным. Оно даже не попало в «Особую папку». Зато по содержанию было поистине судьбоносным.
В РГАСПИ я увидел его рукописный вариант.
Вот он:
Об усилении работы Советских центральных и местных органов.I. В целях полной координации работы советских и партийных организаций и безусловного обеспечения единства в их руководящей работе, а также для того, чтобы еще больше поднять авторитет советских органов в современной напряженной международной обстановке, требующей всемерного усиления работы советских органов в деле обороны страны – Политбюро ЦК ВКП(б) единогласно постановляет:
1). Назначить т. Сталина председателем СНК СССР.
2). Т. Молотова назначить заместителем председателя СНК СССР и руководителем внешней политики СССР с оставлением его на посту наркома по иностранным делам.
3). В виду того, что т. Сталин, оставаясь по настоянию Политбюро ЦК первым секретарем ЦК ВКП(б), не сможет уделять достаточно времени работе по Секретариату ЦК, назначить т. Жданова А. А. заместителем т. Сталина по Секретариату ЦК и освободить его от обязанности наблюдения за Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП(б).
4). Назначить т. Щербакова А. С. секретарем ЦК ВКП(б) и руководителем Управлением пропаганды и агитации с сохранением за ним поста первого секретаря Московского обкома и горкома ВКП(б).
II. Настоящее решение Политбюро ЦК ВКП(б) внести на утверждение Пленума ЦК опросом.
Номер этого Решения «п. № 32/36 от 4.V/41 г.» написан другим почерком.
Следующий документ, имевший прямое отношение к этому вопросу, был принят на следующий день, подшит в это же дело через 16 листов и выглядит так:
Утвердить проекты Указов Президиума Верховного Совета СССР:
1) Об освобождении т. Молотова В. М. от обязанностей председателя СНК СССР.
2) О назначении т. Молотова В. М. зам. председателя СНК СССР.
№ 32/52 от 5.5/41 г.
А еще через 5 листов я обнаружил написанное карандашом на листке без даты, без подписи и даже без заголовка следующее «нечто»:
«Ввиду неоднократного заявления т. Молотова В. М. о том, что ему трудно исполнять обязанности председателя СНК СССР наряду с выполнением обязанностей народного комиссара иностранных дел, удовлетворить просьбу т. Молотова об освобождении его от обязанностей председателя СНК СССР».
Над этим текстом размашисто написано: «Копировать».
Вот, собственно, и все. Молотова сняли якобы по его собственному заявлению, но в деле нет ни его письменного заявления, ни его письменного согласия (хотя бы в виде подписи на этом документе). Разве что, не нарушая незыблемое единство Политбюро, он за это решение проголосовал, как всегда, «за»[96]. Ведь, скорее всего, как обычно, никакого заседания Политбюро по этому вопросу не было (во всяком случае, 1–5 мая прием в кремлевском кабинете вождя не велся, и единственным посетителем его за те дни был Жданов, находившийся там 5 мая с 17.45 до 18.00), а голосование провели опросом, то есть Поскребышев со своими сотрудниками обзвонил всех по телефону.
Попытаемся теперь, исходя из текстов двух решений Политбюро, изложить истинную причину нового назначения Сталина. Она выглядит так: в сложившейся напряженной международной обстановке дело обороны страны требует безусловного единства, то есть единоначалия. На уровне высшего руководства страны решено было реализовать это совмещением двух высших должностей, и для Сталина это был шаг к будущему посту Верховного Главнокомандующего. Сталин отлично понимал, что во время войны все должно быть подчинено воле одного человека, который берет на себя всю полноту ответственности и отвечает лично за победу или поражение возглавляемых им вооруженных сил. Тем более что после крайне неудачно протекавшей советско-финляндской войны этот вопрос встал очень остро. Нарком обороны Ворошилов и начальник Генштаба Шапошников ответили за промахи принятых ими (а порою не ими) решений и были заменены. При обсуждении неудач они неоднократно высказывались по поводу вмешательства конечно же не вождя и не высшего партийного руководства, а политических комиссаров в принимаемые командирами разных уровней решения.