— Я устал, — сказал тигр, раздраженно глядя на Фиму, который пытался укрыться за спиной у Юльки. — Я устал от нападений, преследований и непониманий. Я устал от необходимости бродить по дикой планете, где дикое население готово меня сожрать. Я прошу разрешения принять ампулу с ядом, которая спрятана в дупле моего коренного зуба.
— Отказываю, — сказал питон. — Отвага исследователя заключается в умении терпеть и приспосабливаться. Уйти из жизни может каждый дурак.
— Сил нет терпеть! — взвыл тигр. — И этот человек уже готовит на меня новое нападение. У него в кармане нож.
— Честное слово! — сказал Фима. — Если бы не ваш хищный вид, мы бы давно подружились.
— Значит, вид? — спросил тигр. — А если я сделан как паук? Или сороконожка? Значит, вам все равно, какой у меня высокий разум, сколько я окончил университетов и написал научных статей, да? Значит, только по одежде происходит встреча? Это недостойно. Я сушу на берегу свою шкуру, а из леса выходят два молодых туземца, один кричит и кидает в меня камень, второй кидает даже свои очки. А если бы у них был с собой бластер или лазерная пушка? Тоже бы кинули?
— Выстрелили бы, — сказал осмелевший Фима. — И среди наших людей встречаются еще некоторые печальные исключения. Они вчера кошку мучили.
— Я им не кошка, — сказал мрачно тигр.
— Ты очень большая кошка, — сказал питон. — Но у тебя расшатались нервы. Виновата авария. И чем скорее мы переедем в Индию, где никто не будет обращать на нас внимания, тем лучше.
Юлька сильно сомневалась, что на них не будут обращать внимания в Индии, но спорить не стала. Только она все еще не представляла, как переправить космонавтов в Индию, если о них нельзя никому рассказывать.
— Мы придумаем, — сказал Фима. Он уже осмелел.
В этот момент в лагере заиграл горн. Горн играл сбор.
— Странно, — удивилась Юлька. — С чего бы это?
Над поляной, нагретой солнцем, кружились стрекозы, прыгали кузнечики, не боясь тигров. А горн тревожно звал, подгонял, нарушал тишину.
— Возможно, это тревога из-за нас, — сказал питон.
— Еще чего не хватало, — возмутился тигр. — Тогда я буду раскусать ампулу с ядом.
— Оставайтесь здесь, — сказала Юлька. — Мы побежим в лагерь. Если в самом деле есть опасность, кто-нибудь из нас предупредит вас. С нами, с людьми, можно договориться, если нам все объяснить.
— Вот мы и пытаемся, — сказал тигр. — Возьми с собой очки. Мне они не требуются.
Юлька сняла с уха тигра очки, и они с Фимой побежали в лагерь.
Со всех сторон к линейке сбегались пионеры. Спешили вожатые, даже поварихи столпились на пороге кухни — никто не понимал, что случилось.
Посреди линейки рядом с горнистом стоял очень серьезный директор лагеря Чуфринский, рядом физкультурник Степаныч. За их спинами Юлька сразу угадала Семенова и Розочку, который часто моргал близорукими глазами отличника.
— Все ли здесь? — громко спросил директор лагеря. — Вожатые, проверьте отряды.
Юлька и Фима подбежали к своему отряду и смешались с толпой. Была неразбериха, потому что никто так ничего и не понял, а по лагерю покатились дикие слухи. Одни говорили, что кто-то из первого отряда утонул, другие — что началась эпидемия, а одна девочка из младшего отряда уверяла, что привезли бананы и будут всем давать.
Наконец на линейке наступило некоторое подобие порядка, и оказалось, что все пионеры лагеря на месте. Директор с облегчением вздохнул и вытер платком пот со лба.
— Всем пионерам, — сказал он, — разойтись по домикам, вожатым быть с ними. Без моего разрешения ни одного человека с территории лагеря не выпускать.
— А что случилось? — начали спрашивать со всех сторон.
Директор заколебался. Он не знал, говорить или нет. И тогда в гнетущей тишине раздался тонкий детский голосок:
— А бананов всем хватит?
— Каких бананов? — спросил директор, почесал лысину, вздохнул и добавил: — Бананов пока не будет.
Директор посмотрел на Степаныча, и Степаныч решил, что пора брать инициативу в свои руки.
— Слушай меня! — сказал он своим зычным физкультурным голосом. — В окрестностях лагеря наблюдаются дикие хищники. В виде… в общем, неважно.
— Очень важно! — закричал тут Семенов. — Там тигр! Он на нас напал. Даже очки с Розочки сорвал.
Семенов показал рукой на Розочку, который покраснел, потому что не выносил, когда вслух произносили его прозвище.
Все заволновались, те, что не поняли, начали переспрашивать, поднялся страшный шум, а в отряде малышей кто-то заплакал. Может быть, от страха, а может быть, потому, что не будет бананов.
Директор поморщился, Степаныч поднял сильную руку десятиборца и призвал к тишине.
— Эти сведения, — сказал он, — мы должны проверить. Допускаем, что имеет место ошибка.
— Нет, не ошибка! — сказал Розочка. — Где мои очки?
И тут из рядов третьего отряда раздался голос Юльки Грибковой:
— Держи свои очки, Розов. И не надо их терять, когда купаешься в реке без разрешения.
Юлька вышла из строя и прошла по пустой, обширной площадке до Розочки. Стояла тишина. Юлька протянула Розочке очки. Она, разумеется, сказала неправду, но сейчас самое главное было, чтобы Розочке и Семенову не поверили.
— Врет она, — сказал Семенов. — Мы не купались. Можете проверить. Я весь сухой.
— А что вы делали у реки? — крикнул Фима.
— Мы за тобой бегали, — сказал Семенов. — А тут тигр на нас выскочил.
— И зачем это вы за ним бегали? — спросила Юлька. Главное — отвести разговор в сторону.
— Зачем, зачем… чтобы накостылять…
Тут Семенов сообразил, что говорит лишнее, и замолк.
— Я не понимаю, откуда у Грибковой мои очки, — сказал Розочка твердым голосом отличника. — Очки я метнул в морду тигра, чтобы его остановить.
— А тигр их отдал Грибковой, — подсказал кто-то.
И весь лагерь захохотал. Даже директор с облегчением улыбнулся. Любому директору лагеря куда спокойней узнать, что два пионера купались без разрешения, чем допустить, что рядом ходят тигры.
— Вы вот не верите, а будут жертвы! — крикнул Розочка, когда все отсмеялись, но никто его уже не слушал, да тут еще Фима Королев, которому не откажешь в сообразительности, крикнул:
— Это кошка Лариска им отомстила. Позвала своего дядю, чтобы он Семенова пугнул.
После этого Розочку с Семеновым уже никто всерьез не принимал.
— Давай вернемся в лес, — шепнула Юлька Фиме. — Вроде обошлось.
— Погоди, — сказал Фима. — Ты недооцениваешь директора. У него ответственность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});