Читать интересную книгу Мир на краю бездны - Александр Шубин

Несмотря на тяжелую экономическую ситуацию, вызванную войной и расколом страны, коллективизированная промышленность не допустила резкого падения производства. С июля по декабрь 1936 г. производство промышленности Каталонии упало на 29 % и стабилизировалось до июня 1937 г. (когда началось разрушение синдикалистской системы военно-политическими методами). Металлообработка и машиностроение, от которых зависело поступление на фронт отечественных вооружений, росли до апреля 1937 г., то есть именно в период лидерства анархо-синдикалистов в регионе.

Особое значение имело военное производство, особенно, если учесть, что до войны современное оружие в республиканской зоне практически не производилось. В Каталонии было налажено массовое производство стрелкового оружия, патронов и даже броневиков. В феврале 1937 г. производилось 500000 ружейных магазинов в день. В Барселоне производились даже танки, впрочем, несовершенные.

Постепенно создавалась система общего экономического регулирования, в которую входили предприятия разных форм собственности и владения. 11 августа был создан Экономический совет Каталонии, состоявший из представителей отраслей. В нем доминировали синдикаты (профсоюзы).

В октябре 1936 г. была создана новая надстройка — Генеральный индустриальный совет, в который вошли представители профсоюзов, Экономического совета, совета предприятий и каталонского генералидада. При Генсовете были созданы фонды. 50 % прибыли предприятий шло в фонд торгово-промышленного кредитования, 20 % — в резервный фонд, 15 % — на социальные программы коллективов и 15 % распределялись по решению рабочих собраний. На крупнейших предприятиях назначение директора должно было быть одобрено Экономическим советом. Совет предприятий и Генеральный индустриальный совет планировали производство с целью добиться его максимальной социальной эффективности и ограничения конкуренции. Генеральный совет также обеспечивал связь с внешними рынками, взаимодействуя здесь с правительством Испании. В случае если какой-либо из субъектов этой системы выступал против решения Генерального индустриального совета, он мог апеллировать к советнику по экономике генералидада. Таким образом, экономическая система регулировалась органами, представлявшими как производственные, так и государственные интересы. Система регулирования экономики в Испании создавалась на более демократических основах, чем в США.

Цены контролировались НКТ, а в обмене между синдикатами деньги вообще не употреблялись. Благодаря существованию разветвленной сети синдикатов удалось организовать бартерный обмен между отраслями и между городом и деревней.

Коллективизация опиралась на революционный земельный передел, вызванный массовым бегством помещиков из республиканской зоны. «Брошенные» латифундии конфисковывались. После начала гражданской войны по декрету 7 октября 1936 г. были конфискованы земли мятежников — 5,5 млн. га.

Сельская коллективизация началась спонтанно и была поддержана НКТ, ФАИ и ВСТ. В руках коллективов находилось около 9 миллионов акров земли. Большинством коллективов руководили анархисты. Но около 800 хозяйств из примерно 2500 находились под контролем социалистов. При этом социалисты присутствовали в органах самоуправления большинства коллективов. Костяк движения располагался в Арагоне (около 450 коллективов), но движение охватывало провинции, в которых анархисты не были у власти (Андалузия, Кастилия, Левант). Четыре пятых коллективов находились там. В Леванте, например, в коллективы объединились около 40 % крестьян. Даже в Арагоне коллективизация не была тотальной — в коллективы вошло около 70 % населения провинции. Это значит, что коллективизация почти во всех случаях была делом добровольным, хотя иногда на «единоличников» оказывалось моральное давление большинства, которое заставляло их присоединяться к коллективу, чтобы быть «как все».

Анархо-синдикалистам удалось создать относительно эффективно функционирующую и относительно демократическую социальную систему (насколько это возможно в условиях гражданской войны). В условиях перехода к индустриально-этакратическому обществу она не могла существовать без частичного огосударствливания. Однако в Испании оно опиралось на почву производственной и общественной демократии. По словам Р. Фрезера, «несмотря на ошибки на практике, декрет о коллективизации (в Каталонии распространено мнение, что он повлиял и на послевоенный югославский эксперимент) остается революционным памятником промышленного самоуправления. Несмотря на большие трудности, включая ожесточенную междоусобную политическую борьбу, рабочий класс Каталонии сохранил коллективизированное производство на протяжении тридцати месяцев войны»[392]. Эффективность коллективизированного производства можно оценивать по-разному, но, по замечанию В. Ричардса, «еще никто из критиков не сообщил, что кто-то умер от голода»[393]. Зато после свертывания анархо-социалистических реформ голод начался уже на следующий год и с особой силой проявился при франкистах.

В условиях затяжной гражданской войны было неизбежно усиление авторитарных тенденций в Испании в целом и в синдикалистском движении в частности. Но анархо-синдикалистская и лево-социалистическая идеология смягчала уровень авторитаризма. Анархо-синдикалистский эксперимент в Испании представлял собой демократическую и социалистическую альтернативу как коммунизму, так и фашизму.

В череде событий мировой истории 30-х гг., когда узкая каста политических лидеров решала судьбы миллионов людей, события в Испании отличаются тем, что история делалась «снизу», и простые люди дерзнули обустраивать свою жизнь по-своему, и сопротивляться приказам «начальств». Поэтому, несмотря на всю кровь и грязь, которой в истории Испанской республики тоже хватало, ее лидеры всерьез считались с волей «низов». Это редко случается и дорогого стоит.

От баррикад Мадрида до баррикад Барселоны

Вольная и оптимистичная обстановка в тылу не соответствовала положению на фронте. Франко стремительно наступал на Мадрид.

Генералитет республики при поддержке правых социалистов и коммунистов выступал за создание традиционной кадровой армии, а анархо-синдикалисты и левые социалисты — за милиционную организацию войск, в которой присутствуют начала самоуправления и демократии. По мнению Дуррути вообще следовало развернуть массовую партизанскую войну в тылу франкистов, создать несколько «махновских» армий и активно снабжать их оружием и боеприпасами. Эти планы привели в ужас не только оставшихся верных республике генералов, но и коммунистов. Тратить и без того недостающие боеприпасы и оружие на каких-то партизан, вместо того, чтобы укреплять линию фронта, казалось безумием. Однако франкисты изначально имели преимущество над республиканцами в дисциплине, а республиканцы — в инициативности бойцов. Перенесение центра тяжести на партизанскую войну в тылу Франко могло дать «ассиметричный ответ» и на техническое преимущество фашистов, и на лучшую подготовку офицерских кадров Франко. Но свою роль в отказе от партизанской стратегии сыграли политические мотивы. Военное руководство и без того не доверяло возникшей в Арагоне и Каталонии «махновщине», чтобы создать еще несколько неконтролируемых партизанских зон и тратить на них ресурсы. В результате шанс кардинально изменить ход войны был упущен. Уместно напомнить, что уже после падения республики, без опоры на свободную от франкистов территорию страны, в Испании развернулась партизанская война, которая активно продолжалась до 1948 г.

Несмотря на то, что преимущество было отдано ведению фронтовых операций, споры о наилучшей организации революционной армии продолжались. Конкурентом строго иерархической армии традиционного образца выступила вооруженная милиция. Она возникла в первые дни войны как реакция на мятеж. Милиционные формирования выступили на фронт, когда регулярных частей у республики почти не было. Не настала ли пора реорганизовать армию «как у франкистов»? Но анархисты возражали — милиция, опирающаяся на сеть самоуправления в тылу, хорошо держит фронт. А переиграть франкистов на поле военных действий регулярных армий не удастся.

Пытаясь доказать тезис о низкой боеспособности синдикалистских формирований, один из лидеров коммунистов Д. Ибаррури писала: «Арагонский фронт оставался неподвижным на протяжении многих месяцев»[394]. Но на протяжении тех же месяцев остальные фронты отступали. Несмотря на отсутствие у анархо-синдикалистов тяжелых вооружений (а без них наступление было невозможным), прочность Арагонского фронта была достаточной, чтобы не отступать. Этот фронт прикрывал промышленную Каталонию и аграрный Арагон, что не только обеспечило экономическую базу республики и надежное прикрытие правительству, но и позволило отправить под Мадрид трехтысячную анархо-синдикалистскую дивизию под командованием Б. Дуррути (через несколько дней после прибытия сюда он погиб). Анархистская милиция сражалась практически на всех фронтах республики. Высокие боевые качества бойцов-синдикалистов вынуждена была признать и сама Ибаррури. Профессиональный военный полковник Х. де ла Бераса так оценивал анархо-синдикалистскую милицию: «С военной точки зрения — это хаос, но это хаос, который работает»[395].