экспедицию. Трое взяли фонарики и топор. И тоже пошли в лес. Остальные остались сидеть возле костра. Проходит час — никого. Все давай снова орать и звать. Никого! А тут еще и дождь начался. Как из ведра полило! И ветер такой! Дерево — хррррр! — и завалилось. И прямо на одну из палаток! Костер залило, ужас, суматоха! Все как-то набились кучей в оставшиеся палатки. Ветер воет, вода с крыши льет… Так до утра и просидели без сна. А потом на рассвете выяснили, что дед их вожатый тоже пропал. И остальные так и не вернулись! А из-за дождя протока разлилась, что когда они из палатки выбрались, вода была уже с обеих сторон — с одной озеро, с другой — протока!
Марчуков замолчал. Все остальные тоже молчали, ожидая продолжения.
— Ну и дальше-то что было? — не выдержал Баженов.
— Потом за ними отправили спасательную экспедицию и нашли тех, кто остался в живых, через неделю только, — Марчуков рухнул спиной на кровать. Сетка под ним взвыла. — А деда-вожатого и тех четверых так и не нашли. Говорят, что этот дед на самом деле был леший. И повел туда поход, чтобы заграбастать себе еды на зиму. И что этих парней он в своей берлоге за ноги подвесил, а потом отрезал по кусочку и ел всю зиму.
— Свистишь… — неуверенно проговорил Баженов.
— Я тут ни при чем! — заверещал Марчуков. — Мне как дружбан рассказывал, так и говорю!
— А я слышал, что просто кто-то из пионеров заблудился, а потом родители скандал устроили, — мрачно проговорил Мусатов. — И никто не умер там, просто ногу сломал и отстал.
— И что, стали бы из-за такой ерунды походы отменять? — Марчуков опять влез на спинку кровати. — А тогда и директора уволили, и походы запретили. И не только в нашем лагере, а вообще во всех. Вот у кого-то знакомые в лагере ходили в походы в последние годы?
— Я ходил в поход с родителями, — сказал Баженов. — Не свисти, что их запретили.
— Так то с родителями! — Марчуков выпучил глаза. — А я про походы в лагерях! Наши родители ходили постоянно в походы, а нам даже не предлагали раньше. А все из-за того случая. И историю засекретили, так что не говорите никому, что я вам рассказал!
— Может Марчуков и свистит, но в тубзик ночью лучше компашкой ходить, — вздохнул мой сосед.
— Ага, испугался! — Марчуков заржал. — Как девчонка!
— Ребята, — раздался от скрипнувшей двери голос Елены Евгеньевны. — Что-то вы расшумелись. Давайте уже укладывайтесь, завтра нам с вами просыпаться в половине шестого утра.
— Елена Евгеньевна, а вы правда на гитаре играете? — спросил Марчуков.
— Да, правда, — ответила вожатая.
— А гитара у нас в походе будет? — сетка под Марчуковым опять заверещала.
— Будет, Марчуков, — Елена Евгеньевна засмеялась. — Я попросила в третьем отряде дать нам гитару с собой напрокат.
— Елена Евгеньевна, а спойте нам колыбельную!!! — умоляющим тоном проныл Марчуков. — Еще до отбоя полчаса, я в такое время сам уснуть не могу!
— Да, Елена Евгеньевна, спойте, а?! — подхватили все остальные.
— Но вы обещаете, что сразу же закроете глаза и перестанете шуметь? — строго, но весело спросила вожатая.
— Честное пионерское! — заявил Марчуков.
— Тогда подождите, — тихие шаги Елены Евгеньевны удалились. Но быстро вернулась с гитарой. — Крамской, подвинься чуть-чуть.
Она села на мою кровать и легонько тронула струны.
— Разговоры еле слышны,
И над лагерем бродит тень.
В круговерти забот не заметили мы,
Как был прожит еще один день…
Голос у Елены Евгеньевны был неплох, ее «колыбельная» звучала нежно и романтично. Парни слушали неожиданно без смешков и подначек, практически затаив дыхание. Да что там, даже меня накрыло волной благостного настроя. Я натянул до ушей одеяло и молча улыбался, слушая, как вожатая не очень умело перебирает струны. Но звучало все равно очень мило. И как-то очень… уместно.
— Ну все, ребята, — Елена Евгеньевна тренькнула струнами в последний раз. — Теперь засыпайте, вы обещали.
— А можно еще одну песенку, а? — заныл со своего места Марчуков. — Ну пожалуйста…
— Спи, Марчуков! — Елена Евгеньевна тихонько хихикнула. — Завтра будем петь хоть до утра.
— А Игорь с нами пойдет? — спросил вдруг Мамонов.
Глава 29
— Игорь? — быстро спросила Елена Евгеньевна. — Не знаю… Если только сам захочет…
Взгляд ее стал растерянным, она быстро встала с края моей кровати и шагнула к двери.
— Так, товарищи, — сухо сказала она. — У нас с вами был уговор, свою часть я выполнила, теперь ваша очередь. Посмотрим, насколько можно полагаться на ваше слово.
Вожатая вышла и захлопнула за собой дверь. Чуть сильнее, чем это считается приличным.
— Что это с ней? — громким шепотом спросил Марчуков.
— Ничего, спи! — буркнул Мамонов, демонстративно отвернулся и накрылся с головой одеялом.
Верхолазов прошептал что-то своему соседу, тот прыснул. Но больше никто разговор не подхватил.
Заиграл горн отбоя. Я откинулся на подушку и закрыл глаза. Интересный будет поход, если Игорь тоже решит принять в нем участие. Прямо-таки все герои истории будут в сборе — мои мама и папа, Шарабарина, внезапно подключившаяся к интриге Елена Евгеньевна и Игорь.
О самом походе я старался не думать. Вес нагруженного рюкзака внушал мне одно сплошное уныние. Помнится, прогулка по городу с «отцом» в первый день моего прибытия оказалась настоящей пыткой. А рюкзак тогда был откровенно легче.
Думал, что долго не смогу уснуть, но какое там! Молодой растущий организм, в котором я находился, бессонницей явно не страдал и поспать любил и умел.
Снилось мне неожиданно странное. Я стоял на бетонных плитах, а передо мной возвышалась ракета. Настоящая, на опорах. По полю космодрома ползали странного вида машины на больших колесах, люди в униформе копошились у каких-то не то складов, не то акнгаров. Похоже, я наконец-то увидел сон самого Кирилла. Возможно, я смотрел на деловитую подготовку к полету в космос героя его произведения.
Или просто его мечты.
Досмотреть до взлета у меня не получилось.
— Ребята, подъем! — голос отца вырвал меня из космических фантазий и вернул в пионерскую действительность. — Умываемся, чистим зубы и выходим!
Кажется, энтузиазмом к этому походу горели все, кроме меня. Ну и Мамонова еще, может быть, который тоже не торопился вскакивать с кровати, будто лежал и ждал, когда же объявят наконец-то подъем. Но у него была совсем другая причина для плохого настроения.
Чтобы не отрываться от коллектива, я тоже вскочил и стал натягивать штаны и зашнуровывать кеды.
Через несколько минут мы все