их из пушек и пулемётов. Да, правы были те, кто в моё время писал, что потопить эти самые "зибели" было очень не просто. Каждый из них приходилось буквально превращать в дуршлаг. Однако мы справились и когда уходили, у нас за спиной на поверхности плавал лишь мусор и обломки. Уже на выходе из Якимварского залива, в котором, собственно, и находился посёлок Лахденпохья, обнаружили удирающий на всех парах в сторону большой воды катер.
— Дед, разберись!— даю команду. Силаеву хватило одной, правда довольно длиной, очереди, чтобы из-под кормы посудины повалил густой чёрный дым, а сама она начала быстро крениться на борт.
— Молодец, Дед, только в следующий раз снарядов жги поменьше на одну цель. Князь, оттянись со своими назад и прикрой отход "горбатых", а мы на Валаам прогуляемся.
Эх, не довелось мне в прошлой жизни побывать на этом острове, полюбоваться на суровую природу, монастырь и часовни. Хоть сейчас сверху посмотрю, да заодно находящийся здесь финский гарнизон слегка в тонус приведём*.
(* В РИ в годы войны советская авиация Валаам не бомбила.)
Пошуметь над Валаамом получилось не долго. Боекомплект почти весь расстреляли ещё в Лахденпохья, так что больше пугали мечущихся внизу финнов. Однако несколько зениток и артиллерийскую батарею на мысу Чёрный нос разглядеть успели.
Вернулись на свой аэродром и я запросил разрешения произвести своими силами штурмовку выявленных целей на Валааме. Нам ещё предстоит охота за артиллерией немцев, а тут, можно сказать, готовый полигон. Ждать ответа пришлось около часа. Дали добро. Оказывается эта самая батарея уже успела намозолить глаза нашим кораблям на Ладоге, которые хоть и не понесли от неё какого-либо ущерба, но вынуждены были повернуть обратно, опасаясь попасть под огонь артиллерии.
Вновь цепляем бомбы, на этот раз "сотки", и идём на взлёт. Не долгий перелёт и вот мы уже над православной обителью. Немногочисленные зенитки подавили пушечно-пулемётным огнём. Артиллерийским батареям повезло меньше. Их прицельно накрыли авиабомбами и принялись расстреливать разбегающихся финских солдат. Стрелять по строениям монастыря я категорически запретил, аргументируя это тем, что это историческая архитектурная ценность. В самый разгар веселья со стороны финского берега появилась четвёрка истребителей противника, но увидев сколько нас, в драку не полезли, а отвернули обратно. Мы тоже задерживаться не стали и взяли курс к себе домой.
Теперь нам предстояло заняться немецкой артиллерией, которая вела огонь по городу из районов Петергофа, Стрельны, Урицка, Пушкина (Царское село), поселка Володарского. Корабли Балтийского флота вступали в артиллерийские дуэли, вследствие которых были разрушены дворцы в Петергофе и Пушкине. Немцы не гнушались прикрываться стенами исторических зданий. Огонь они вели с немецкой педантичностью, чуть ли не по расписанию. Обычно это происходило утром с 8 до 9 часов, днём с 11 до 12 часов и вечером с 17 до 18 часов. Ну и ночью не давали спокойно спать, беспокоя одиночными выстрелами до самого утра. А потом всё начиналось сначала. Методично. По квадратам. Конечно больше всего немцев интересовали наши корабли, но и городу прилетало не мало. А с севера во всю старались финны.
Первой целью выбрал немецкую артиллерию, расположенную в Пушкине. Увы, но точных координат у нас не было. Немцы плотно прикрыли районы своих батарей зенитной артиллерией и авиацией, так что работёнка предстояла сложная и опасная. Пойдём опять всей эскадрильей. 1-е звено займётся зенитками, 2-е ударное, их цель дальнобойная артиллерия, а 3-е прикрывает с воздуха, хотя тоже пойдёт с подвешенными бомбами. Думаю найдём куда их пристроить на той стороне фронта. Ну а я с ведомым буду на подхвате там, где будет нужнее и общая координация тоже на мне. Лететь тут буквально считанные минуты. От нашего аэродрома каких-то 40 километров.
Вот что-что, а система оповещения у немцев работает просто великолепно. На подходе к Пушкину нас встретил просто шквал зенитного огня. Приходилось постоянно маневрировать как по курсу, так и по высоте, сбивая немецким наводчикам прицел. Но всё-таки это страшно, когда вокруг тебя, в том числе и сверху и снизу, без каких-либо пауз вспухают чёрные облачка разрывов.
А вот и наши клиенты. Немцы даже особо и не маскировали свои орудия. Да и трудновато замаскировать такие дуры.
— Тринадцатые! Атакуем!— я бросил свой истребитель в пике. Эх, хотелось бы сказать, что в крутое, но увы, это нам противопоказано, особенно выход из такого маневра. Я прекрасно помню, как в Англии у меня после таких выкрутасов деформировало фюзеляж в районе хвостового оперения.
Попарно, словно ангелы мщения, сваливаемся на противника. Первое звено нацелилось на лупящую в небесную синь зенитную батарею, а второе и третье идут на вольготно расположившиеся крупнокалиберные орудия. В последний момент замечаю скопление легковых автомобилей неподалёку от уже разрушенного Екатерининского дворца и доворачиваю на них. Ловлю в прицел стоящий здесь же бронетранспортёр, из кузова которого лупит скорострельная зенитка, и бью из пушки. Зенитка замолкает и мы с Дедом освобождаемся от бомбового груза. Уже выводя истребитель из пике увидел разбегающуюся в разные стороны группу людей в форме цвета фельдграу. Жму на гашетку и с удовлетворением вижу, как дымные трассеры настигают их. На миг оказалось, что даже будто бы увидел блеск погон на плечах у некоторых из них.
Внезапно огонь зениток замолкает. Это не к добру. Надо предупредить своих.
— Внимание всем! Осмотреться! Рядом "мессеры"!
А вот и они, голубчики. Похоже, что не пуганные. Две четвёрки на нашу полную эскадрилью. Совсем страх потеряли. Придётся опять учить уважать нас.
Увы, но поучаствовать в педагогическом процессе мне не удалось. Банально не успел. На немцев сверху свалилось 3-е звено капитана Юсупова. Миг и трёх "мессеров" как не бывало. Нет, 37 мм по истребителю это убойно. Ещё один фриц выполнил какой-то немыслимый кульбит и дал дёру. Оставшиеся четверо немцев как-то сразу потеряли интерес лезть в драку и резко пошли вниз, набирая скорость на пикировании. Я лишь огорчённо сплюнул.
— Тринадцатые! Уходим! Князь, потом доложишь, кто промахнулся и я у него, бракодела, за снаряды вычту из зарплаты.
— Не, а что сразу из зарплаты то?— в эфире прорезался возмущённо-виноватый голос лейтенанта Горбаня,— Я же не специально. Он в последний момент увернулся.
— А теперь Горбатый! Я сказал, Горбатый!,— с хрипотцой воскликнул я. Ну не смог удержаться.
— Не, товарищ командир, а что сразу Горбатый? Чуть что, так сразу Горбатый,— обиженно произнёс Горбань.
— Ладно, хорош поясничать. Дома разберёмся кто, кому и чего должон. Вьюн, ты для потомков запечатлел картинку?— я