Читать интересную книгу Ленин в судьбах России - Абдурахман Авторханов

Люди Раскольникова, Дыбенко и бравые матросы Железнякова были вызваны, якобы для охраны спокойствия и рабочего порядка Учредительного собрания, как это бывало в любом цивилизованном государстве. Караулу, однако, был дан приказ оружие держать нацеленным в зал высокого собрания и на трибуну, когда выступают антибольшевики. Оружие было не только направлены в зал, но им угрожала, щелкая затворами, полупьяная солдатня. Эта солдатня расхаживала даже по залу, подходила к трибуне, когда выступал "не свой". Таким не своим был и втородумец, крестьянин Ефремов, который произносил речь под направленным в его грудь браунингом, но мужик нашелся, как начать речь: "Грудь каждого из нас, народных избранников, открыта… Если здесь, в стенах этого высокого Собрания, решено кому-нибудь из нас пасть жертвой злодейства, это послужит правде, истине, священной обязанности народного избранника". В этих условиях неудивительно, что у секретаря Собрания Вишняка создалось впечатление: "Ружья и револьверы грозили ежеминутно "сами” разрядиться, ручные бомбы и гранаты "сами" взорваться".

Где был Ленин, когда начались прения? Мы приводили наблюдения Вишняка, врага Ленина, во время речи Чернова, но вот послушаем теперь соратника Ленина старого большевика И.Мещерякова:

"Вспоминается как живая фигура Ильича, сидящего на приступах трибуны председателя. На вылощенные речи Чернова и Церетели он не обращал никакого внимания. Сперва он что-то писал, а потом просто полулежал на ступеньках, то со скучающим видом, то весело смеясь." (Сборник воспоминаний "О Ленине").

Уже пятый час утра. Начальник караула матрос Анатолий Железняков заявил Чернову, что "караул хочет спать" и пора, мол, "закрывать лавочку". Чернов "героически" доказывает матросу, что тот в лице Учредительного собрания имеет дело с "хозяином Земли русской", но Железняков лучше знал, кто здесь хозяин. Не Земля русская, а он здесь "хозяин". Чернов направляется к выходу и ясно слышит по своему адресу из рядов матросов: "Вот этого в бок штыком" (Марк Вишняк, "Дань прошлому", 1954).

На второй день Ленин послал своего "старшего матроса" Раскольникова, который даже не был членом правительства, объявить Учредительное собрание распущенным. Председатель Учредительного собрания успел только объявить Россию демократической федеративной республикой.

Безумным актом роспуска Учредительного собрания собственно и началась кровавая Гражданская война в России. Ее сопровождала все возрастающая волна "Красного террора", который не кончился с окончанием Гражданской войны и ликвидацией "эксплуататорских классов", а превратился в ведущий метод "строительства социализма в одной стране".

Глава XIII. ВЛАСТЬ — ВСЁ, ИДЕИ — НИЧТО

Великие демократические революции против абсолютизма в Европе, в том числе и русская Февральская революция, происходили не по рецептам каких-либо книг, а в силу насущных потребностей жизни каждой нации. Октябрьская революция была искусственно организованной революцией — по книгам и рецептам как предшественников Ленина, так и его самого. Успешной она оказалась не в силу потребностей России, а в силу исторической конъюнктуры: страна переживала величайший государственный и общенациональный кризис из-за беспрецедентной в истории войны на два фронта, одинаково страшных: на внешнем фронте она воевала против блока Германии и ее союзников, а на внутреннем — против большевиков с их стратегией поражения России в войне методами дезорганизации армии и тыла. Ленин знал, что нормальным путем он никогда не придет к власти в России. Поэтому не законы детерминированности исторического развития из позднего марксизма ("К критике политической экономии”, “Капитал"), а волюнтаристский тезис раннего марксизма, что коммунисты "могут достигнуть своей цели лишь путем насильственного низвержения всего существующего строя" ("Коммунистический манифест"), — становится становым хребтом ленинизма. Но в одном глубоко верующий "детерминист" и Ленин: он знает, что без общенационального кризиса в стране невозможна и насильственная революция. Такой кризис вероятен, а революция еще более вероятна только в результате поражения собственной страны в войне с внешним врагом. Война — та ось, вокруг которой вращается вся революционная стратегия Ленина. Однако, Ленин отлично знает и другое: кто путем насилия пришел к власти, тот может удержать ее тоже только путем насилия. Отсюда, Ленин заимствует мимоходом и в другом смысле выдвинутую Марксом формулу о "диктатуре пролетариата". Впервые она появилась в одном частном письме Маркса к его единомышленнику, а потом он упомянул эту формулу в двух строках на полях одного закрытого партийного документа. На этом стоит остановиться, тем более, что Ленин и его наследники объявили это замечание Маркса основой основ его учения о пролетарском государстве, хотя сам Маркс о "диктатуре пролетариата" не писал ни книг, ни даже статей. Да, Маркс употребил слова "диктатура пролетариата" в письме к Вейде-мейеру в 1852 г.: "Классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата". Через двадцать с лишним лет Маркс повторяет эту формулу на полях проекта "Готской программы", причем оба раза эти замечания Маркса не подлежали публикации. Этой одной или двум строчкам Ленин посвятил целую книгу "Государство и революция", а вот другому фундаментальному замечанию Маркса на полях того же проекта, что в странах, где существует всеобщее избирательное право и отсутствует военщина, (а именно, в Англии и Америке), к социализму можно прийти демократическими путями, Ленин посвятил только одну фразу, объявив это положение Маркса устаревшим в "эпоху империализма". Все марксистские лидеры социалистических партий и Интернационала, которых поддерживал Энгельс после смерти Маркса, встали на позицию Маркса о демократии, прокладывающей путь к социализму мирными методами, то есть путем завоевания парламентского большинства.

Интересна сама история замечаний Маркса, которую избегают излагать советские марксоведы. В конце мая 1877 г. марксистская партия Вильгельма Либкнехта и Августа Бебеля ("эйзенахцы") и лассальянская партия — "Всеобщее германское рабочее объединение” решили объединиться в одну общую социал-демократическую рабочую партию Германии в городе Гота, где была принята ее первая программа, получившая название "Готской программы". Ее проект, составленный совместно марксистами и лассальянцами, был послан на ознакомление Марксу. Вот на полях этого проекта Маркс и записал: "Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата". Когда Маркс писал эти слова, перед его глазами был, как он указывает, режим абсолютизма и "военный деспотизм" в прусской Германской империи, но Маркс подчеркнуто исключал из этого замечания страны демократии: США и Англию.

Был и ряд других замечаний, мелких и придирчивых, в адрес последователей более популярного, чем Маркс, лидера германского рабочего движения — покойного Фердинанда Лассаля. Все эти замечания были названы самим Марксом "замечаниями на полях" (Randglosse) и посланы лично Либкнехту, Бебелю и Ауэру с требованием вернуть их обратно после прочтения. Интересно, что они были опубликованы Энгельсом только через 8 лет после смерти Маркса — в 1891 г. Важно привести здесь комментарии Энгельса к ним, которые, может быть, отсутствуют в советских изданиях (я не имею возможности проверить это и располагаю только немецким текстом). Вот, что пишет Энгельс: "Можно себе представить, что старое общество может перерасти мирно в новое — в странах, где власть сосредоточена в руках народного представительства, которое на основе конституции может сделать, что надо, поскольку имеет за собою большинство народа — в демократических республиках как Франция и Америка и в монархиях как Англия… Если, что установлено, то это следующее: наша партия и рабочий класс могут прийти к власти только под формой демократической республики. Она даже и есть специфическая форма диктатуры пролетариата, как показала Великая французская революция… Что, на мой взгляд, надо включить (в новую Эрфуртскую программу — А.А.), — это требование концентрации всей политической власти в руках народного представительства "(Karl Marx, "Kritik des Go-thaer Programms", Dietz Verlag, 1965, S.88–89). В письме к Зорге Энгельс писал, что новая Эрфуртская программа вполне марксистская, ибо в ней учтены все замечания Маркса к Готской программе. Что касается формулы "диктатуры пролетариата", то, как известно, Маркс не настаивал, чтобы ее включили в Готскую программу, а Энгельс не предлагал включить эту формулу и в Эрфуртскую программу 1891 г. Здесь нужно сослаться и на очень существенное замечание Каутского, что, говоря о диктатуре пролетариата, Маркс имел в виду не форму правительства, а его "состояние", тем более, что он исключил отсюда Англию и Америку ("Kautsky gegen Lenin", Berlin, 1981). Однако, коммунистический издатель из цитированной книги претендует на лучшее знание марксизма, чем сам Маркс и Энгельс, когда пишет: "Главный недостаток программы состоит в том, что она не говорит о диктатуре пролетариата, как о предпосылке к социалистической перестройке общества" (там же, стр.183).