Читать интересную книгу Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации» - Валентин Катасонов

С приходом следующих императоров деструктивные процессы в обществе возобновились. В частности, уже через четыре года после смерти Тиберия государственная казна - в силу резко активизировавшейся коррупции, как в центре, так и на местах, - оказалась пустой. Не только сенаторы и «всадники», но даже сами императоры стали смотреть на государство как на «дойную корову».

Вот что писал Каутский по поводу кризиса государственной власти в Римской империи: «Так, римское государство стало доменом, частным владением отдельного лица, цезаря, или императора. Всякая политическая жизнь иссякла. Управление этой вотчиной стало частным делом его владельца ... С прекращением политической жизни, сначала у низших классов, а затем и у высших, развивается не только индифферентизм к государству, но и ненависть к нему и к его служителям, к его судьям, к его податным чиновникам, к его солдатам, наконец, к самому императору, которые никого уже не могут защитить, которые даже для владеющих классов стали бичом и защиты от которых приходилось искать у варваров»[334].

Именно такая «приватизация» государства небольшой олигархической кучкой происходит ныне во всех странах мира, в том числе и в главном капиталистическом государстве - Соединенных Штатах, и в старушке-Европе, и в России, и в странах «третьего мира». В новой и новейшей истории Запада были свои «Августы» и «Тиберии», которые делали попытки остановить поглощение государства финансовой олигархией. Это американские президенты Авраам Линкольн и Джон Кеннеди, это и французский президент Шарль де Голль, и шведский премьер-министр Улоф Пальме, и некоторые другие. Но время таких смелых и самостоятельных государственных деятелей уже позади.

Как и 2000 лет назад, сегодня наблюдается растущий «индифферентизм к государству», растущая «ненависть к нему и к его служителям, к его судьям, к его податным чиновникам, к его солдатам, наконец, к самому императору» (в наше время — к президенту, премьер-министру, канцлеру). Этот «индифферентизм» и эта «ненависть» в наше время одинаково хорошо знакомы и американскому, и европейскому, и российскому обывателю. И этот «индифферентизм», и эту «ненависть» очень умело используют в своих интересах транснациональные корпорации и транснациональные банки, которые преследуют цель демонтажа суверенных государств с целью установления своей глобальной власти под вывеской «мирового правительства».

Кризис политической власти развивался параллельно с кризисом экономическим. Уже во II в. н.э. Италия - метрополия Римской империи - утрачивает свою роль экономического центра империи. Вина, оливковое масло, ремесленные изделия не находят спроса на внешних рынках. Рим стал центром паразитического потребления. Громадные богатства, скопленные в метрополии, тратились непроизводительно. С III в. н.э. экономический кризис охватывает провинции империи (прежде всего в силу того, что их хозяйство подверглось постоянному ограблению со стороны метрополии). Ослабевают хозяйственные связи между отдельными районами Италии, сворачивается торговля между метрополией и провинциями, обозначается тенденция к снижению товарности римских латифундий и росту натурализации хозяйственной жизни, пустеют города, обесцениваются деньги, растут цены, полноценные деньги уходят из оборота в сокровищницы, усиливается прямой товарообмен. Как и на заре рабовладельческого общества, главной ценностью опять становится земля. В то же время колоны не в состоянии вносить плату за аренду участков и бегут с земли, обширные сельскохозяйственные угодья пустеют и зарастают бурьяном. Слабеет военная мощь Рима. Власть в Риме не в состоянии расширять пределы империи, выколачивать налоги в провинциях и даже обеспечивать защиту своих внешних границ от нашествия варваров. Она не может эффективно бороться с социальными выступлениями сначала в провинциях, а затем и у себя дома - в Италии. Римская империя в конце IV в. н.э. распадается на две части - западную (на территории которой остается город Рим) и восточную (с центром в Константинополе). Борьба между Римом и Константинополем за первенство и влияние на пространстве бывшей великой империи еще больше подтачивают силы Рима. Кончается все тем, что Рим был завоеван варварами в 476 г. н.э.

В этой сжатой картинке политического и экономического кризиса Римской империи, который растянулся более чем на три века, можно увидеть многое из того, что переживает мир сегодня. И кое-что из того, что мир будет переживать завтра.

Раннее христианство и рабство

Христианство возникло в недрах Римского государства и Римской империи. Еще на протяжении четырех с лишним веков христианство и Римская империи сосуществовали, причем на протяжении почти трех веков христианство было гонимо римскими императорами и находилось на нелегальном положении. Лишь в начале IV в. н.э. оно было легализовано и стало официальной религией при императоре Константине Великом. Тем не менее с момента своего возникновения христианство оказывало свое невидимое влияние на состояние рабства в Римской империи. Именно невидимое, поскольку христиане не оказывали явной поддержки рабству, но и не призывали к его немедленному насильственному свержению. Конечно, христианским идеалом было общество, основанное на любви и отсутствии эксплуатации человека человеком. Как говорил апостол Павел, «по пришествии же веры. нет раба, ни свободного»[335]. Но ранние христиане были достаточно трезвыми и терпеливыми людьми, понимая, что для достижения такого социального идеала сначала необходимо внутреннее изменение людей, а это требует времени, сил и терпения. Были на первых порах попытки смягчить лишь наиболее жестокие формы рабства через смягчение сердец рабовладельцев.

Рабы и господа как члены христианской церкви не имели никакого различия. Они молились одному и тому же Богу, вместе пели священные песни, преломляли один и тот же хлеб и пили из одной святой чаши. Господин уже не мог относиться к рабу как к бездушной вещи, как к бессловесному орудию. Раб без всякого ограничения делался полноправным членом общины. Он мог занимать даже должность епископа. Худое обхождение с рабами считалось достаточным основанием для отлучения от церкви. «Господа, оказывайте рабам должное и справедливое, зная, что и вы имеете Господа на небесах», - учит ап. Павел[336].

Обнаруженный в 1883 году греческим ученым Бриением исторический документ периода раннего христианства, названный «Дидахе, учение Господа, преподанное чрез двенадцать апостолов», гласит: «Не подобает относиться к твоему рабу или твоей рабыне, которые уповают на того самого Бога, с жестокостью, дабы они не устрашились Бога, который владычествует над вами обоими, ибо Он придет призвать не по лицеприятию, но тех, которых приготовил Дух».

Впрочем, христианство старалось в равной степени увещевать и рабов в духе любви. Апостол Павел прямо говорит: «Рабы, повинуйтесь господам вашим по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу»[337]. Свят. Феофан Затворник толкует этот стих из послания ефесянам так: «Рабство в древнем мире было широко распространено. Св. Павел не перестраивал гражданский быт, а изменял людские нравы. И потому он берет гражданские порядки, как они есть, и влагает в них новый дух жизни. Внешнее он оставляет, как оно установилось, а обращается к внутреннему, и ему дает новый строй. Преобразование внешнего шло изнутри, как следствие свободного развития духовной жизни. Переделай внутреннее, и внешнее, если оно нелепо, само собою отпадет»[338].

В одном из посланий ап. Павла упоминается греческий раб по имени Онисим, принадлежавший Филимону, богатому собственнику из города Колоссы в Малой Азии. Онисим, будучи уже верующим в Христа, сбежал из дому и пытался спрятаться, как рассказывали в первых поколениях христиан, у самого Павла. Последний же повелел беглецу вернуться к своему хозяину, который затем должен был решить, как с ним обойтись, ибо Филимон сам был верующим[339].

Христианская Церковь первых веков не только облагораживала рабов и требовала отношения к ним как равноправным людям, но и считала похвальным делом, если господин сам отпускал раба. Многие язычники, обращаясь в христианство, освобождали всех своих рабов в день крещения или избирали для этого торжественные христианские праздники, особенно Пасху. Рассказывают про одного римлянина, который, сделавшись христианином, в праздник Пасхи даровал свободу всем своим рабам, их у него было 1250 человек. С III века устанавливается традиция процедуру освобождения рабов совершать в церкви в присутствии пресвитера и общины. После прочтения освободительной грамоты пресвитер молился Богу о ниспослании благословения на дальнейшую судьбу освобожденного. Нередко и язычники отпускали рабов, но они совершенно не думали и не заботились о том, как будет складываться последующая жизнь их вчерашней собственности. Освобожденные рабы, таким образом, оказывались не у дел. Вопросами их трудоустройства никто не занимался. Многие из них пополняли ряды преступников. По-другому обстояло дело в христианских общинах. Прежние господа всячески старались помогать освобожденным. Господа смотрели на бывших рабов как на своих христианских братьев, оказывали необходимую поддержку. Воспитываясь в христианской атмосфере, освобожденные преображались на глазах, становились людьми, полезными для Церкви и общества.