– Спасибо, Эми, спасибо, – пробормотал он.
– А теперь давай приласкаемся? – прошептала я в ответ.
– Пожалуйста, – мы обнялись, но тут проснулась Роза. Сначала это был тихий крик, спрашивающий: «Где вы?», но постепенно это «где вы?» становилось все более недоуменным и настойчивым, и Лео, зная, что я всегда откликаюсь на ее зов, разжал объятия.
– Она тоже хочет приласкаться. Пойду, принесу ее. Я вернулась с Розой и положила ее между нами. Было странным лежать так и сознавать, что Лео зачал ее.
– Я такой тяжелый, – сказал он, чуть спустя, – и никогда не спал с детьми в постели. Боюсь, что засну и раздавлю ее...
– Тогда я лягу на спину и обниму ее, как обычно, а ты обнимешь нас обеих, – так мы и сделали.
Проснувшись ночью, я не могла поднять голову – голова Лео лежала на моих волосах. Когда он понял, в чем дело, то освободил мои волосы.
– Спи, Эми, – но перед тем, как задремать, я почувствовала на щеке его поцелуи, легкие, как крылья бабочки. Понимая, что, стоит мне шевельнуться, он остановится, боясь разбудить меня, я замерла под ласковым прикосновением его тайных поцелуев.
На рассвете я проснулась. Лео проснулся тоже.
– Я лучше уйду, Лео, – вытаскивая из-под него волосы, я увидела, что его глаза полны тревоги, страха перед неизвестностью. Я протянула руку и погладила его щеку, колючую от выросшей за ночь щетины. – Не забудь хорошо позавтракать перед отъездом. Я приведу Флору, и мы поедим все вместе, – и ушла из его спальни.
Мы все собрались за столом в утренней комнате – чуть ли не впервые мы с Лео завтракали вместе. На коленях я держала Розу, ей уже можно было съедать ложку яйца по утрам. Ее отец съел не больше – несмотря на мои уговоры, он выпил только чашку кофе. Его лицо осунулось, этим утром он выглядел на свой возраст.
Лео улыбнулся краешком рта.
– Я все время твержу себе, что предстоящее не хуже первых лет моего обучения в школе, – кажется, эта мысль не слишком утешала его. Я была рада, что его развлекает Флора, восхищенная тем, что ей, позволили есть внизу.
Но позже, в холле, когда Лео сказал ей: «До свидания, Флора», ее губы задрожали, и крупные слезы выступили на глазах. Элен взяла ее за руку, успокаивая, а мистер Тимс объявил:
– Пролетка у дверей, мой лорд.
Мы вышли наружу. Лео потрепал светлые кудряшки Флоры, затем нагнулся к Розе и погладил ее по щеке. Со своей дочери он перевел взгляд на меня.
– До свидания, Эми, – и я поняла, что не могу позволить ему уехать так.
Я обернулась к Элен.
– Элен, возьми Розу, я поеду на станцию. Флора, мама уедет ненадолго, – Лео подал мне руку, и я взобралась в пролетку. Он последовал за мной, за ним – Нелла. В пути Лео сидел, положив руку на ее голову. У распахнутых ворот стояла миссис Витл.
– До свидания, мой лорд, удачи вам.
Пока мы ехали по сельской улице, руки поднимались к шапкам, а колени сгибались в реверансах. «Всего хорошего, мой лорд», «Удачи вам», «Благослови вас Господь». Дети, спешившие в школу, останавливались, как вкопанные, передники касались земли, шапки покидали взъерошенные головы.
Мы свернули на станцию. Мистер Саутар вышел к нам, протягивая руку для рукопожатия:
– До свидания, мой лорд. Желаю вам всего наилучшего, – он проводил нас на платформу и благоразумно удалился, оставив меня вдвоем с Лео.
– Спасибо, что ты поехала сюда со мной, – повернулся ко мне Лео. – И спасибо тебе за последнюю ночь, – я почувствовала, что мои щеки загорелись, а он продолжал: – Я буду признателен, если ты будешь писать мне о детях и о делах имения. Если, конечно, это не обременит тебя.
– Конечно, мне это будет не трудно, но куда мне писать?
– Я напишу о своем местонахождении Селби, а он сообщит тебе.
Мы стояли, не зная, что еще сказать. Я заметила приближающееся облачко серого дыма. Когда поезд прибыл, проводник взял багаж Лео и уложил на полку в купе первого класса, а затем встал у двери, придерживая, ее открытой.
– До свидания, Эми.
– До свидания, Лео.
Лео повернулся и пошел в вагон. Он выглядел таким одиноким, его горб и искривленные плечи очень выделялись сейчас.
Вдруг я побежала за ним.
– Лео! – дежурный ждал, с зеленым флагом в одной руке и свистком в другой, но меня это мало заботило. Я вспомнила – Ватерлоо... солдатом... крылья бабочки. Положив руки на плечи Лео, я сказала: – Ты же не поцеловал меня на прощание.
Его лицо застыло.
– Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя?
– Да, – приподнявшись на цыпочки, я притянула голову Лео к себе. Его лицо приблизилось, я почувствовала, как крылья бабочки гладят мою щеку. Затем он отстранился и вскочил в ожидающий поезд. Проводник захлопнул дверь, раздался пронзительный звук свистка, и поезд медленно тронулся с места. Окно заполнила громоздкая, нескладная фигура Лео, махавшего мне рукой.
Я замахала ему в ответ, и махала до тех пор, пока последний вагон не растаял вдали.
Глава двадцать пятая
Утешая Флору, я чувствовала себя виноватой. В таком юном возрасте она уже знала, что бывают солдаты, что они уходят на долгое время, что теперь ее папа тоже стал солдатом. Она оплакивала свою утрату, потому что очень любила его. Но, утешая ее, вытирая поцелуями слезы с ее щек, я все глубже чувствовала свою вину, потому что знала, что не люблю Лео. Уважение, доверие, преданность – все это я могла дать ему, но не любовь. И причина этого была во мне. Даже теперь, после того, как мой муж поцеловал меня на прощание, мои предательские мысли возвращались к Фрэнку.
Я говорила себе, что с этих пор Лео тоже будет в армии, и они оба будут служить отечеству, поэтому у меня нет права думать о Фрэнке. Однако, различие было. Фрэнк был молодым мужчиной, высоким и стройным, а еще здоровым и сильным, поэтому должен был вернуться во Францию, на передовую, а Лео будет служить всего лишь в базовом госпитале. Поэтому я не прекращала думать о Фрэнке, как бы ни чувствовала себя виноватой.
Вина заставила меня прийти после обеда в кабинет имения. Я понимала, что мистер Селби не хочет, чтобы я занималась счетами домашней фермы, для него это было только досадной помехой. И я думала, что не справлюсь с ними, но Лео хотел, чтобы я занималась этим, и я пошла.
Когда я вошла, мистер Селби вежливо встал, но было очевидно, что он не одобряет моего вторжения. Я прочитала это в его лице, под маской формальной улыбки. Я решила просто взять у него счетные книги и посмотреть их у себя в комнате, чтобы не причинять ему неудобства своим присутствием и расспросами. Он вежливо вручил мне книги, и я унесла их, полная дурных предчувствий.
У меня не было возможности заглянуть в книги, пока дети не заснули, и я положила их на свой секретер. Книги заняли почти весь стол, потому что их было шесть – книга ежедневного учета, книга доходов, главная учетная книга, книга учета зерна, книга учета запасов, книга зачислений на работу и увольнений. Я с трепетом углубилась под их надменные кожаные переплеты. Несмотря на то, что я поняла большинство слов и терминов, осталось немало таких, которые были мне неизвестны. Я думала, что знакома с земледелием со слов дедушки, к тому же прилежно слушала Лео – но никогда не слышала о гуано, и знала только чайную соду, а что такое – нитрат соды? Я потеряла уверенность даже в словах, которые считала понятными, таких, как оценка или инвентарь. Я знала, кто такой кредитор, но почему здесь были «всякие кредиторы»? Совершенно расстроившись, я едва осмелилась взглянуть на цифры, и они оказались такими громадными, что я просто захлопнула книгу, пошла к Розе и взяла ее к себе в постель.