Я не говорю, что Эд Макмэхон того же круга, что Элизабет и Хью, но любому продвинутому человеку в этом городе известно, кто он такой. Джулс как-то спросила меня: испытывала бы я к нему такие же чувства, если бы он был Эдом Макмэхоном, сварщиком. Я вывернулась, ответив, что его работа — неотъемлемая часть личности, но честный ответ дать так и не смогла. Хотя, вы, наверное, уже догадались, что бы я ответила.
Когда я возвращаюсь в офис, меня ждут два сообщения: одно от Джулс, другое от матери. Сначала я звоню маме. Она не может сдержать восторг и в течение двадцати минут лопочет, что он замечательный парень и лучший из всех, кто когда-либо у меня был, что со стороны видно, как он меня обожает. Слава богу, про ужин она и не заикается.
Только я снимаю трубку и собираюсь позвонить в «Телеграф» — спросить, понравилось ли им интервью, и договориться о фотосессии, — телефон звонит снова (поверьте, в пиаре так постоянно — то звонки по делу, то личные). Это мой отец.
— Пап, что случилось?
Отец никогда мне не звонит. Я даже сразу не узнала его голос — он вообще редко открывает рот.
— Просто решил позвонить тебе, поблагодарить за вчерашний вечер.
— О! Мама уже звонила. Тебе понравилось?
— Да. Было здорово. Ты счастлива с ним, Либби?
Это еще что за черт? Сначала отец звонит мне на работу, потом спрашивает о моих любовных отношениях… Ничего не понимаю.
— Почему ты спрашиваешь, пап?
— Знаешь, твоя мать на седьмом небе от счастья, потому что он так богат и хорошо к тебе относится, но я просто хотел узнать, насколько все это серьезно.
— Он что, тебе не понравился? — Мое сердце падает.
— Ты хочешь, чтобы я честно сказал?
— Да.
— Мне кажется, он от тебя без ума. В материальном плане он может обеспечить тебя всем, что тебе нужно. Но… — И он замолкает.
— Продолжай, пап.
— Ну, дело в том, что я не совсем уверен, что он тебе подходит.
— Почему?
Он вздыхает.
— Я точно не могу объяснить, но я хотел убедиться, что ты довольна, потому что желаю тебе самого лучшего.
— Но ты думаешь, что он мне не подходит. — У меня такое чувство, что папа о чем-то умалчивает, и мне не хочется вытягивать из него правду.
— Если ты счастлива, Либби, я тоже счастлив.
— Я счастлива, пап. Честно.
— Хорошо. Ладно, дорогая, это все, что я хотел узнать. Увидимся в воскресенье?
— Хорошо. Пока, пап.
— Пока.
Зачем он позвонил? Понимаю, что вчера ему было немного не по себе и рассказы Эда его усыпили. Даже я признаю, что Эд иногда может нагнать смертельную скуку, но зато у него есть другие подкупающие черты, да и разве можно все время быть смешным? Не думаю.
Я уже дважды сегодня разговаривала с Джулс, но хочу узнать, что она скажет по поводу этой странной беседы с папой. К тому же мне интересно, что она решила насчет Пола. Я звоню ей на мобильный, потому что знаю, что сейчас она едет к клиенту.
— Мой отец его возненавидел.
— Ты шутишь! — выдыхает она. — Он так и сказал?
— Ну, нет. Не совсем так. Но все ясно. — И я пересказываю ей наш разговор.
— Хмм… может, просто родительская забота. Эд же намного старше тебя и всех твоих предыдущих бойфрендов; может, отец просто беспокоится за тебя.
— А при чем тут это?
— Так. Понятно. У меня только что появилась отличная мысль. Помнишь этого парня, Пола? Почему бы нам всем вчетвером не поужинать? У меня все равно не хватит смелости встретиться с ним один на один — слишком уж похоже на свидание, — но, если вы двое там будете, это совсем другое дело. У меня будет шанс узнать Эда получше, и, будь уверена, я скажу тебе все, что о нем думаю.
— Великолепно! — говорю я, и, хотя идти куда-то с Джулс и без Джейми кажется мне странным, по крайней мере так она не отвертится от встречи с этим парнем. Я пытаюсь встать на сторону Джейми, но запасной вариант все равно не повредит — так, на всякий случай. — Когда у тебя свободный вечер?
— В пятницу.
— Отлично.
— Либби? Тебе тут опять кое-что принесли. — Джо звонит по внутреннему телефону.
— Только не говори, что это цветы.
— Нет. Это кое-что более загадочное. Иди сама посмотри.
Я иду на ресепшн и вижу большой пластиковый пакет с логотипом Гуччи. Мое сердце чуть не останавливается — я-то знаю, мы не занимаемся рекламой для Гуччи (а как бы хотелось!), так откуда он взялся? К тому же на нем написано: «Либби Мейсон».
Джо потирает руки и торопит:
— Открывай, открывай!
Так я и делаю, но сначала выуживаю карточку и громко читаю:
— «Моей дорогой Либби за то, что она так старалась вчера вечером. Я люблю тебя. Эд».
— О господи, — визжит Джо, — открывай же этот проклятый пакет!
Я медленно разрываю оберточную бумагу и вытаскиваю полотняный мешочек на шнурке с вышитым логотипом Гуччи. Внутри лежит шоколадно-коричневая кожаная сумка Гуччи, с бамбуковыми ручками. Именно о такой я всегда мечтала.
— Как же тебе повезло, — выговаривает Джо.
— У тебя тоже такая есть! — говорю я, поглаживая натуральную кожу, мягкую, как масло.
— Да, но я за нее заплатила! Триста десять фунтов!
— Ты шутишь! — Теперь уже я визжу.
— Не могу поверить — твой бойфренд подарил тебе сумку от Гуччи!
— Господи, я тоже не могу.
Естественно, я опять набираю Джулс, и, хотя она в восторге, в ее голосе есть что-то странное, какая-то сдержанность. Я начинаю допрашивать ее, пока наконец она не говорит то, что действительно думает:
— Я беспокоюсь, Либби. Как будто он хочет купить тебя.
— Не говори глупости! — фыркаю я, все еще поглаживая свой восхитительный подарок. — Для него три сотни — все равно что три фунта для нас с тобой.
— Все равно, — говорит она, — если он забросает тебя подарками, тебе будет очень трудно уйти от него.
— Но я не собираюсь уходить. — В первый раз в жизни Джулс начинает раздражать меня, чего раньше никогда не случалось.
— Боже, извини, — говорит она. — Я тебе радостный момент порчу. Это здорово, и я завидую, вот и все.
— Сумка потрясающая, — с улыбкой говорю я. — Тебе действительно станет завидно, когда ты ее увидишь.
— Такая, как в новом «Татлере», да? Они пишут, что такая сумка должна быть у всех шикарных девушек.
— Да, она самая.
— Ну и везучая же ты. Конечно, я завидую, и мне не терпится увидеться с ним в пятницу.
— Хорошо. А мне не терпится познакомиться с Полом. Да, если ты вдруг меня не узнаешь, я буду с сумкой Гуччи!
Сначала мы направляемся в «Сарторию» и почти сразу находим место для парковки — даже удивительно для Вест Энда. Я заказываю кир — я теперь всегда его заказываю, как раз подходящий напиток для моего нового имиджа роскошной, изысканной спутницы Эда Макмэхона.