Читать интересную книгу Мужчины свои и чужие - Кэти Келли

– А девочки?

– Я за ними присмотрю, – вызвалась Анна. – А вы идите развлекайтесь.

Ханна пожала плечами. Она не сомневалась, что Мэри хочет рассказать ей все пикантные подробности своего раз­рыва с Джеки. Но ей совсем не хотелось садиться за руль, кроме того, учитывая строгость местных законов, ей тогда не удастся выпить ни грамма.

– Пошли пешком, – предложила она. – Всего-то миля, да и дождь кончился.

Она натянула старые сапоги матери, на всякий случай , взяла плащ, и они отправились в путь.

– Наверное, в пабе полно народу, – сказала Мэри на редкость жизнерадостным голосом для женщины, пережи­вающей трагедию. Она наложила на ресницы еще один слой туши и намазала губы перламутровой помадой.

– Канун Рождества, уж как водится, – улыбнулась Ханна. – Можно подумать, на Рождество им не дадут вы­пить, так они напиваются сегодня.

Ханну в пабе радостно приветствовали, и это было очень кстати, иначе они никогда бы не нашли себе места. Мэри ре­шила, что, пока им несут пиво, она сходит в дамскую комнату.

– Одну минутку, – весело сказала она и упорхнула.

В углу около камина какой-то старик мастерски наигры­вал на скрипке ритмичную мелодию. Несколько человек от­плясывали джигу, умудряясь не сталкиваться друг с другом, хотя все были изрядно пьяны. Ханна сидела, притоптывая ногой в такт и поглядывая, не появится ли Мэри. Она очень удивилась, когда кузина вышла не из туалетной комнаты, а из-за бара слева, где находился телефон.

– Почему ты не позвонила из дома? Мэри стала пунцово-красной.

– Мне неудобно было пользоваться телефоном тети Анны, – смущенно сказала она.

– Почему? Ведь ты же не собираешься возвращаться к Джеки?

Мэри виновато покачала головой.

– Пообещай, что не скажешь? – умоляюще пробормота­ла она.

– Не скажу.

– Это не Джеки вынудил меня уйти. Я полюбила друго­го, а Джеки узнал.

– Что?

– Ты обещала, что никому не расскажешь.

– Помню, – сказала Ханна. – Теперь рассказывай.

Глаза кузины сияли, как свечи в темноте, пока она дели­лась с ней подробностями своего романа с красивым учите­лем физкультуры, с которым познакомилась на родитель­ском собрании.

– Джеки никогда на эти собрания не ходил, – пожалова­лась Мэри, – ни на одном не был. Если бы Кристи была мальчиком, он был обязательно пошел. Сына он попытался бы устроить в школьную футбольную команду лет в шесть. Но девочками он не интересовался. А Луис, – она с обожа­нием выдохнула это имя, – совсем другой. У него жена со странностями, потому он и ходит на собрания вместо нее. Она работает в разное время суток, так что он присматривает за их девочками, когда ее нет. Старшая на год старше Крис­ти. Вот так все и началось.

– И давно вы встречаетесь? – спросила Ханна.

– Полгода. Луис хочет уйти от жены, он считает, что мы должны быть вместе. А Джеки обо всем узнал, и разразился скандал.

– Его можно понять, – заметила Ханна. – Но почему ты не призналась маме, что на самом деле случилось? Не­честно вводить ее в заблуждение. Джеки может в любой мо­мент появиться, начать буйствовать, и мама разозлится, когда узнает, что ты ей соврала.

– Я ей не врала.

– Ладно, – согласилась Ханна, – не сказала правды. Мэри поморщилась.

– Я не могла ей сказать, потому что ты у нее – идеаль­ная дочь. Она постоянно говорит о тебе и о том, как у тебя все прекрасно. Так как бы я ей сказала, что у меня любовник и муж об этом узнал?

Ханна чувствовала безмерное удивление. Подумать толь­ко, ее мать говорит всем, что она идеальная дочь! Ханна во­обще считала, что мать ее жизнью не слишком интересуется. Во всяком случае, так было в детстве. Анна тогда больше за­нималась ее старшим братом, Стюартом. Брату достаточно было получить средние оценки на экзаменах, как Анна пекла ему в награду пирог. Когда он заявил, что женится, потому что его подружка Пэм залетела, можно было подумать, что он не просто трахнул девчонку, а ему присудили Нобелев­скую премию в биологии. Анна вылезла из кожи, чтобы ку­пить ему пристойный свадебный костюм и навязала такую груду детских вещей, что хватило бы на тройню. А теперь Мэри говорит, что Анна всем с гордостью рассказывает о ней. Слишком трудно было в это поверить.

– Ты, очевидно, посоветуешь мне бросить Луиса, вер­нуться к Джеки и быть примерной маленькой женушкой, «о я…

Ханна засмеялась:

– Ты что, рехнулась? Не мне давать тебе советы, Мэри, к тому – же я не отношусь к тем женщинам, которые ответ на любой вопрос ищут в мужчине. Ты взрослая. Позаботься о себе и девочках. Не слишком полагайся на мужчину – вот и все, что я могу сказать.

– А я считала, что ты влюблена, – заметила кузина. – По тебе не скажешь.

Прежде чем ответить, Ханна отпила глоток пива. Ей не хотелось рассказывать о себе, а если она заявит, что все му­жики вруны и дерьмо, у Мэри может зародиться подозрение, что не все так безоблачно в собственной жизни Ханны Кэмпбелл.

– Мужчины, конечно, нужны, – сказала она. – Я к ним неплохо отношусь, но на данный момент я ни в кого не влюблена. Просто встречаюсь с одним, вот и все.

– Настоящая любовь – чудо, – заявила Мэри, глаза ко­торой снова загорелись. – Ты ведь любила Гарри, верно? Что же случилось?

– Я не просто любила его, я ему доверяла, – резко отве­тила Ханна. – Не делай этой ошибки, Мэри. Ради себя и дочек.

Рождественский день выдался сухим и холодным. Отец так и не появился, но Ханна не стала спрашивать, где он. Сама догадывалась: отсыпается в машине после перепоя. В половине одиннадцатого девочки уже наигрались со своими подарками, и они все вместе поехали к мессе. Ханна, которая не могла вспомнить, когда в последний раз была в церкви, все путала, становилась не там, садилась, когда надо было стоять, забывала вовремя встать на колени, чем заработала осуждающий взгляд Кристи.

– Прости, – прошептала Ханна, с трудом сдерживая смех при виде сурового лица девочки. Кортни, наоборот, по­любила тетку и уселась рядом с ней, держа в одной руке свою новую куклу, которая умела плакать и пачкать пеленки.

Когда они вернулись домой, старый «Форд» стоял во дворе. Отец был дома.

– Не связывайся с ним, Ханна, – предупредила Анна тихим голосом, чтобы Мэри не слышала. – Я не хочу, чтобы вы опять поссорились. Сегодня Христов день, давай сделаем вид, что у нас нормальная семья.

Когда-то Ханна непременно возмутилась бы. «Он так себя ведет, потому что никто ему ничего не говорит! – прошипела бы она. – Если бы он не тратил все до последнего пенни на выпивку, мы бы жили значительно лучше». Но те­перь она изменилась. Ей тоже хотелось мира и покоя, и ради этого она даже была готова улыбнуться отцу.