Она шагнула вперед, разрывая своим телом пленку щита, не думая о черноте, взметнувшейся перед лицом. Помогая себе одной рукой, она выплетала чары. В разуме был лишь узор, в который она вложила силы — столько, сколько было у нее. И у всех остальных. Сколько вообще было…
И вложила она не только силу. Ярость. Злобу. Ненависть. Все усилия собственного разума.
— Сдохни, тварь!
Магия сорвалась с пальцев одновременно с брошенным другой рукой флакончиком с зельем. Подарок Вагнера, призванный отгонять зомби…
Альба не знала, что подействовало. Ее, — их, — магия. Или зелье. Или одна лишь ярость… Но на секунду неестественная, не должная существовать под небом тварь дернулась, получив разом едкой жижей из разбитого флакона в лицо, магией и, — может быть, — внушением. Дернулась и подняла черные провалы глаз в поисках нового источника угрозы.
Альба успела заметить как золотистое плетение де Кресси устремилась к личу вместе с заклинаниями преподавателей.
Ей даже казалась, что она видела, как золото прожигает, сминает мертвую плоть. Как белая плеть уничтожает сгнивший разум, а многоцветный клубок калечит запятнавшую себя душу… Или она хотела это увидеть в последний момент перед тем, как на шее что-то вспыхнуло, и чернота вокруг вдруг приблизилась, ничем не сдерживаемая, и проникла в разум и тело, на что ребра отозвались дикой болью. В последний момент перед тем, как чужие руки обхватили ее и рванули куда-то назад, бросая в темноту.
**
— Я вот с самого начала тебе говорила, что вот так вот ваш прекрасный план с незаметным распылением креотского состава на званом ужине и закончится, — архимаг Вероника Данн закинула в рот очередную конфету.
Теор мысленно порадовался, что теперь хотя бы недовольство наставницы обращено не только на него. На удивление, архимаг смотрела на де Кресси.
Сейчас в кабинете проректора, кроме, собственно самого профессора Мариана, архимага Данн и Теора сидели еще и Айвор, и Анна, с чьих теоретических исследований во многом и началось все это расследование.
— А теперь что? — продолжила архимаг, — двух новых членов совета выбирать нужно, и чудом никто из ваших студентов в гроб не лег. Зачем вы вообще позволили им в этом участвовать?
— Это — случайность, — тяжело констатировал Теор, чувствуя нечеловеческую усталость и боль в бедре и плече.
Раны, благо, очистили быстро, и они уже начали медленно, но затягиваться. Но все равно приятного мало было. И в ранах, и во всей ситуации в целом.
— Случайность? Скорее закономерность.
— Я предупредил. Сказал чтобы не лезла…
Данн только фыркнула.
— А сам бы не полез? Видя, что на твоих глазах происходит?
Возразить было нечего.
— Вот именно. Ладно, я все поняла, пойду разбираться с порожденным вам бардаком. Мариан, не хочешь передать Сессиль дела и прогуляться? Следователи все равно все что там осталось на камнях в мешки покуют, а разговоры потом со всеми вами говорить будут. Не сегодня. У меня есть способные ребята без этой мути о короне в голове, они со всем разберутся.
Проректор, выглядевший до крайности усталым, на секунду встретился глазами с архимагом — и кивнул, неожиданно улыбнувшись.
— И вы все идите прогуляйтесь, — явно взявшая на себя бразды правления архимаг-менталист сделала весьма характерный жест. — Только, Тайде, передашь мне ваши «проекты» о предрассудках. Думаю, кое-кому из Совета и особистов стоит посмотреть там в пункты про высшую нежить. К тому же робинистов подвинут в образовании и не только, а именно они продвигали все запреты… Ладно, это потом. Пока идите обсуждайте, отдыхайте и все прочие.
Теору послышалось даже «Старшие разберутся». Словно им всем не по почти пять десятков…
Но спорить все равно не хотелось. Да и зачем?
Разговаривать тоже не хотелось. Только привести себя в порядок и как следует выспаться. Едва ли получится взять больничный на следующую неделю. Да и не оставлять же Айвор одну все разгребать…
Они в молчании покинули главный корпус. На крыльце, которое выходило на ту самую злосчастную парадную аллею, все трое остановились, как по команде.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Слов — нужных — не было ни у кого. Даже у Теора, чья специализация предполагала умение эти слова находить. Два с лишним десятилетия он ждал этого момента. Дождался… И теперь чувствовал только усталость, еще раз усталость и горечь — Дамира это все равно не вернет. Ничего не вернет. К тому же к горечи примешивалась истаивающая тревога за юную Пришедшую, едва не потерявшую жизнь в попытках помочь им в этой глупо развязанной драке. Кем она станет? И станет ли хоть кем-то, или появится еще один вот такой вот Вернон де Раль, уверенный, что можно забрать чужую силу и чужую жизнь для своих целей?
— Мне нужно искать нового заместителя? — деловито осведомилась Айвор.
— А я тебе уже надоел?
— Нет. Но я пойму, если тебе надоела я и это место. Все закончилось. Дамир отмщен.
— Возможно. Но я вроде как пока не попадаю под статью о профнепригодности, — немного коряво пошутил менталист. — И вообще-то Саманта уже нашла себе дом в столице, а я не люблю ее разочаровывать. Да и пересдачу еще принимать будет нужно осенью.
— Какую пересдачу?
— Ты же не думаешь, что я готов засчитать этой безумной четверке магическую безопасность? Свою часть так точно, а два с половинной бала — маловато для сдачи зачета. И, Анна, рекомендую пересмотреть оценки и Сигурн Свенсон. Кажется, первокурсники на нее плохо влияют. Или она на них.
— Ну уж, — теоретик повела плечами. — Они старались как лучше.
— Мда, старались, — хмыкнула Айвор. — А вышло через…
Теор кивнул. Он был рядом и имел достаточно опыта, чтобы понимать насколько большим были риски. Ничего, поваляются вчетвером в лекарском корпусе недельку с истощением, а зачинщица — и больше, и не только с истощением, — поумнеют.
До следующего раза.
— Слушай, Тео, у нас по плану практика как раз по безопасному взаимодействию с с магическими аномалиями на первом курсе. Возьмешься? И в сентябре работы меньше будет, — Айвор, явно обрадованная тем, что он никуда не намерен уходить, тут же оживилась.
— Нет уж. Только с тобой на пару. И никак иначе.
— Ладно.
— А вы под Выховец, верно? — Анна прищурилась.
— Ага, а что?
— У моего третьего там в музее практика по анализу нестандартных плетений.
— Что ж, — усмехнулась Айвор, — это будет весело.
Теор с Анной переглянулись.
— Надеемся что нет.
Но, на самом деле, все трое преподавателей прекрасно понимали, что весело будет. И вряд ли им.
Эпилог
В самом начале лета, когда зачетная неделя осталась позади, а экзамены еще только маячили на горизонте, Альбу, Свена, Жана и Амири вызывал проректор де Кресси.
Сидели они его в кабинете все четверо тихо, как мыши. Особенно Альба, к который за время пребывания в лечебном корпусе один только магистр-менталист раз десять приходил с желанием донести что безрассудство заканчивается могилой.
— Господа, я, надо признать, не один день разрывался между вашим немедленным исключением с одной стороны, и представлением к государственной награде за помощь в поимке особо опасного преступника — с другой.
— А за что исключать? — осторожно осведомился Свен.
Натура рыжего требовала спорить, но все же проректора он побаивался куда больше, чем менталиста.
— Не за что, а ради чего. Ради того чтобы не хоронить вас, господа. Вы могли — каждый — выгореть, вкладывая силы в чужую магию без умения ограничить процесс. Это и так едва не случилось. Ваши мотивы были, безусловно, благородными. Но вы сами видели, что произошло с вашей подругой, даже при том, что адептка Свенсен быстро среагировала и успела вытащить ее за щиты до того, как жизнь Альбы Синегорской закончилась, и началась бы нежизнь дарахре в ее лице. Вас не просто так оградили от влияния дикой некроэнергии.
Альба сглотнула. Нет, она все понимала, но… Но.
— Я хотела помочь. Остальные ни при чем, это было мое желание.