— Почему ты считаешь, что я должна встречаться со своими родителями? — говорила она. — Только на том основании, что они говорят, будто обо мне беспокоятся? Но ведь мать не беспокоилась обо мне, когда выходила замуж? Она оставила меня одну, и я одна должна была поступать в институт.
И Дима почему-то не мог возразить, что сотни, если не тысячи, абитуриентов каждый год приезжают в Москву поступать в институты из разных городов и находятся в гораздо худших условиях, чем Настя.
— Нет, им просто нужна моя квартира.
— Почему эта квартира твоя?
— Потому что это квартира моего отца.
— Но ведь твоя мать тоже там прописана?
— Да, но отец говорил, что квартира оставлена для меня. А они в ней живут. А я живу у тебя, потому что не могу привести тебя к себе жить.
— Но ведь ты говорила, что твой отчим богат. Зачем им твоя квартира?
Настя задумывалась.
— Я не знаю истинных размеров его состояния. Может, он и не так уж и богат, просто хорошо зарабатывает. Но кто может дать гарантию, что у матери с ним надолго? С моим отцом она ведь не ужилась?
— И что ты хочешь?
— Пусть мать продаст квартиру и отдаст мне деньги.
— А что ты с ними сделаешь?
— Заведу на них бизнес.
— Какой?
— Ну, еще не знаю. Что-нибудь придумаю.
В этом месте Дима всегда смеялся — когда Настя мечтала стать бизнес-леди, она становилась просто очаровательной.
— Давай ты лучше окончишь институт, а бизнес заведешь потом.
— Ты ничего не понимаешь! Ты — глу-у-пый! — говорила она и целовала всего-всего. — Не в деньгах счастье. Захочу — и потрачу деньги на что-нибудь такое… Необыкновенное. Чтобы всю жизнь потом вспоминать. Надо жить! Наслаждаться жизнью! И я не собираюсь тратить время на какое-то никому не нужное образование! Знаешь, что я делала в больнице целыми днями?
— Что?
— Залезала под кровать и мечтала. О том, что будет, когда у меня будут деньги. И я смогу жить так, как хочу.
— Ну и как же ты хочешь жить?
— Еще не знаю! В этом-то вся прелесть, что все впереди и можно делать, что захочешь!
И Дима размышлял: «Черт возьми, может, она права? Может, мы все погрязли в думах о будущем, о зарплате, о карьере — а нужно жить одним днем? Вот я столько лет учился, а сколько мне платят?» И он вспоминал свое прошлое уже не как необходимый путь к достижению вершин профессионализма, а как трудную дорогу к никчемному, ежедневному, скучному труду, отупляющему душу и изматывающему тело. И только иногда всплывало воспоминание о родителях и отдаленно напоминало ему, что его собственные родители с Настей не согласились бы.
«Но ведь не им же с ней жить?» — уговаривал себя Дима. Но на сердце у него тогда все равно было неспокойно.
Альфия
Альфия вернулась в отделение, подошла к окну. Какая темная ночь на дворе! Осенняя. Как все запуталось! И Хохлакова умерла. Альфия убрала ее письмо в сейф. Если действительно будет какое-нибудь разбирательство, придется его предъявить.
Она походила по кабинету, подошла к шкафу. Постояла возле него. Перебрала пальцами корешки толстых справочников. Давыдов избегает ее, ну и плевать! Все ее теперь избегают. Йод у них в головах не так соединяется, как надо. Альфия фыркнула. Однако что-то, связанное с йодом, крутилось в голове, не давало покоя. Уж очень часто он встречался в последнее время в рассказах разных людей.
Она стала припоминать. У Тани — аллергия на йод. У Сурина тоже аллергия, но, как он говорил, на антибиотики, на средства для стерилизации и еще на что-то. Ей вспомнилось, как однажды он рассказывал про свой приступ. Удушье развилось, когда больному намазали перед операцией живот. Чем? Всегда мажут смесью спирта и йода. Давыдов приставал с этим йодом…
Когда-то раньше еще возникшая в ее уме, но не рожденная мысль мучила ее своей незавершенностью. Мысли крутились вокруг алюминия, серы, кальция… А собственно, что такое йодоформ, с которым постоянно работала Таня? Неужели смесь йода и формалина? Альфия посмотрела в фармацевтическом справочнике. Нет, конечно. Йодоформ — это трийодметан. Углеводород в соединении с йодом. Альфию осенило. Желтые кристаллы с резким устойчивым запахом растворяются только в эфире и спирте. Острые психозы! Одна из причин — отравления токсическими ядами, например грибами или спиртами — этиловым, метиловым… Но могут быть отравления и другими химическими веществами? Она быстро достала очередной тяжелый том, пролистала оглавление. Токсикология. Вдыхание паров… Вот! Вот в чем собака зарыта! Йод! Он же токсичен. В больших дозах может вызвать галлюцинации, бред… Альфия дочитала до конца и захлопнула книгу.
— Й-ес!
Она вскинула кулак и показала неприличный жест. Теперь она все поняла. Вот они откуда взялись — противоречия в Танином состоянии, которые не укладывались ни в одну картину истинной психической болезни. Есть! Она это раскрыла. Она подбежала к зеркалу и посмотрела на себя. Она еще молодая и красивая. Она не зря живет на земле.
Стало так хорошо, что захотелось немедленно поделиться с кем-нибудь радостью.
«Я же у матери-то сегодня не была! — вспомнила Альфия. — Так ведь ночь уже! Но я загляну к ней осторожно. Если спит — не буду будить».
Мать
Стараясь не шуметь, Альфия открыла дверь в палату.
Несмотря на глубокую ночь, горел ночник. Мать не спала, повернула к входу маленькую голову в синем платке.
— Что, мать-то совсем уже забыла?
— Здравствуй, мама. Извини, мне сегодня было очень некогда. А вчера я забегала на минутку, но ты спала.
— Что ты врешь, ничего ты не забегала!
— Мама, ты просто меня не видела. Я не вру. И, кроме того, даже если я не захожу к тебе, я все равно знаю, как ты себя чувствуешь, чем занимаешься. — Альфия заглянула в холодильник, проверила содержимое. — Ты что-то мало ела. Аппетит был плохой или кишечник не работал?
— А ты что, за мной шпионишь?
Мать встала, надела красный байковый халат и подсела к столу. Альфия подумала, что мать в этом наряде похожа на Плюшкина, но делиться не стала, вспомнила эпизод с Винни-Пухом.
— Я в этом толстом халате похожа на Плюшкина! Только платок вместо ночного колпака!
Альфия взглянула на мать и улыбнулась. Опять метко сказала. Она подошла к ней и поцеловала в щеку.
— Все смеешься над матерью! А смеяться-то нечего. Вон, в зеркало посмотри! Бледная, страшная, худая — на кого стала похожа!
Альфия отошла назад к холодильнику, выбросила несъеденные остатки.
— Я вовсе не смеюсь.
В раковине стояла грязная посуда. Она подошла, стала мыть.