Читать интересную книгу Полная история регги: от истоков до наших дней - Дэвид Кац

передана Хорасу Сваби (1954–1999), вполне реальному человеку, родившемуся в округе Сент-Эндрю на юго-востоке Ямайки. Его отец-индиец работал бухгалтером в какой-то английской компании. Потом семья переехала в Кингстон, и в конце 1960-х Хорас вместе с братом запустили свою звуковую систему Rockers в районе для среднего класса Хавендейл. Хорас часто покупал пластинки в «Водолее» у Чин Лоя, и в один судьбоносный день (это было в 1971-м) он приехал туда с мелодикой (язычковый духовой музыкальный инструмент, род гармоники). Чин Лой заинтересовался, потом отвел парня в студию, и в итоге дал старт карьере талантливого человека с уникальным взглядом на звук, чьи музыкальные находки внесут заметные изменения в регги.

«Все началось с того, что кто-то одолжил мне мелодику – какая-то девчонка, я действительно не помню ее имени, – рассказывал мне Сваби. – Ее отец был большой шишкой, адвокатом, и брат был адвокатом, вся семья – адвокаты. В школе для девочек обучали игре на этом инструменте, а у меня не было ничего, хотя я очень хотел играть, и она одолжила мне свой инструмент. Я играл на мелодике каждый день и потихоньку освоил. Как-то я пошел в магазин Хермана Чин Лоя купить пластинки для нашей саунд-системы. Он показал на мелодику и спросил, умею ли я играть. Я ответил “да”, он послушал меня и повел в студию».

Первая же сессия дала плоды – Iggy Iggy, загадочный, украшенный аккордами инструментал по мотивам Why Did You Leave Me, песни TheHeptones. «Был еще один вариант Глена Адамса и Астона Барретта, – признается Чин Лой. – Я вставил туда свою речь, скорее от юношеского недержания, чем для дела, на диджея я точно не тянул».

На East Of the River Nile Хорас Сваби сыграл поверх джазового ритма песни, полагаясь в основном на черные клавиши (полутона) и намекая на «дальневосточный» (Far East) звук, который он позже развил.

«Я искал новый звук, – объясняет Чин Лой. – Мне не хотелось производить то же, что производят другие. Как все говорят, я первым увидел Хораса с этой мелодикой. Да, так и есть. Я послушал его и сказал: “Именно это я и хочу”, – и мы пошли в студию. В итоге у нас вышел шикарный ритм: East Of The River Nile, именно с тем звуком, которого я добивался. А потом, в семьдесят седьмом, Сваби, но уже под именем Огастес Пабло, выпустит одноименный альбом. Он там играет не только на мелодике, но и на других клавишных».

Во время своего последнего визита в Лондон хрупкий, измученный болезнью Сваби (с миастенией ему помогал бороться растаман-травник Оуэн «Багги» Форрестер) согласился на интервью при условии, что Форрестер будет опрошен первым. Последовавшая за этим дискуссия была сюрреалистическим обменом мнениями о методах лечения лимфатических нарушений с помощью природных средств. Только после того, как мои знания в этой области существенно пополнились, человек, известный во всем мире как Огастес Пабло, рассказал мне, что это имя он заполучил после того, как Глен Адамс переехал с Ямайки в Бруклин.

«Глен Адамс сделал Aquarius One для Хермана как Огастес Пабло, и многие думают, что это я, но это не так, потому что Херман при думал это имя. Любой может назваться Огастесом Пабло. Глен играл со мной на органе в River Nile, но на следующий день он уехал в Америку».

Эмиграция Адамса имела прямые последствия для музыкальной сцены Кингстона: у The Wailers не осталось клавишника, и в конечном счете им пришлось пригласить Тайрона Дауни на замену; The Upsetters и Treasure Isle также потеряли ключевого органиста. Хорас Сваби смог частично заполнить пробелы, работая в качестве клавишника на сессиях для крупных продюсеров уже как Огастес Пабло.

«Я играл как студийный музыкант на Treasure Isle, у Банни Ли и еще у несколько продюсеров. Воспроизводил требующуюся для поддержки музыку, потому что у них не было органиста, и Барретт мне очень помогал. Я прошел через The Now Generation – я не был в группе, но играл в студии с ними благодаря Херману».

В то время как мелодика Огастеса Пабло вдохнула новую жизнь в регги-иинструменталы, в 1972 году такие звуковики, как Кинг Табби и Эррол Томпсон, сделали еще один шаг вперед. Даб-версии стороны В и причудливые инструменталы стороны А стали выдвигать на первые позиции барабаны и бас. Тяжело модулированные ритмы трансформировались за счет эффектов реверберации и эха; через ревербацию пропускались как инструменты, так и вокальные вставки, то появлявшиеся, то исчезавшие из микса.

«Барабан и бас теперь стали расходиться – вот что придумал Табби, – говорит Банни Ли. – Одна из первых бас-барабанных мелодий была Merry Up[44] с Гленом Брауном и Джо Уайтом. Такой реверберированный, водянистый звук – один из первых».

Приписываемая группе The God Sons, эта композиция – очень своеобразная. Песня начинается с вибрирующего шума, смоделированного Табби; шум уступает место тягучему басовому ритму. Мелодике отводятся минимальные партии, как и коротким репликам саксофона и тромбона. Неожиданно музыка обрывается, и голос объявляет: «Останови музыку, мистер Ти! Моя дочка не может плясать в таком ритме. Задавай мне вопросы, я не лгу тебе; не задавай мне вопросов, я играю музыку». Затем снова идет медленный ритм.

Маловероятно, что такая композиция могла попасть в хиты, но Merry Up оказалась в ямайских чартах.

Глен Браун – еще одна загадочная фигура в регги, он не любит, когда его фотографируют, и предпочитает «рассуждения» вместо официальных интервью. Принимая меня в студии Don One в глубине Восточного Бруклина, он кажется измотанным и усталым, но его комментарии все еще проницательны. Он говорит, что Merry Up начиналась как нечто совершенно новое.

«На Ямайке есть песни, которые записаны неправильно. Merry Up была испорченной записью, но она попала в хиты. Это песня построена на вокале, текст к которому писал я, изначально она называлась Welcome To My Land, поем мы ее втроем – я, Би-Би Ситон и Кен Бут. Мы озвучивали ее в подвальной студии Dynamic; инженером-звуковиком там был Карл Питтерсон. Когда я пришел заплатить за студийное время, я не нашел там этой ленты. В студии были Байрон Ли, Скретч, был еще кто-то, поэтому я не виню никого конкретно, но кто-то все равно стащил мою ленту – они украли запись моего вокала, и я сказал: “Тот, кто спёр эту музыку, – он не сможет ее выпустить”. Я пошел домой, взял мелодику и наиграл Merry Up. У Джо Уайта был такой же инструмент, как у Огастеса Пабло, – только мы втроем на мелодике и играли. Я целый день показывал Джо Уайту, как там надо играть, и Джо каждую минуту