Мучительно покрываясь красными пятнами, Василий кивнул головой. Да, у старцев были другие вопросы; вопросы совсем другого уровня.
— Почему в 1957 году для строительства Академгородка выбрали именно Новосибирск, а не Иркутск, не Томск и не Красноярск?
— Кто самый популярный писатель в современной России?
— Почему во многих городах СССР запретили прокат фильма «Гараж»?
— Какую часть советского бюджета составляют нефтедоллары?
— С какого года в СССР ввозят зерно из США и Канады? Сколько именно, через какие порты?
Василий не ответил ни на один вопрос. По поводу зерна помнилось только, как дед и Николай Романович зловещими голосами обсуждали, до какого сраму дожила Россия… Но вот когда именно это произошло…
И теперь Василий учился знать Россию — хоть немного. Но и знать Россию — недостаточно. Если Василий хотел попасть в СССР и вернуться, он должен был уметь быть советским. Иногда ему казалось, что это и есть самое трудное.
Хотя учитель у него был превосходный — парень ненамного старше, родившийся в СССР, в Ленинграде, Андрей Китов. В 1982 году семья выехала из СССР… и Андрей Китов тут же оказался во Франкфурте.
Он-то знал СССР не понаслышке. На третий день жизни во Франкфурте Андрей Китов кинул Василию советский паспорт и командировочное удостоверение — «посмотри, что там неправильно…». Василий сразу же заметил, что печать к удостоверению приклеена. Что не в порядке с паспортом, он так и не понял, и недовольный Китов показал ему — в этом паспорте нет прописки (а так быть не может); нет отметки о военной обязанности. К тому же паспорт недействителен — просрочен…
Кстати, нашлись неполадки и в командировочном удостоверении. Василий отодрал фальшивую печать и успокоился… А кроме того, командировочное подписал главный бухгалтер… А этого тоже не может быть, потому что командировочное подписывает начальник учреждения… чаще всего вовсе не начальник, а секретарь или глава канцелярии. Даже лучше, если подписывает не начальник, так как могут задуматься: почему начальство так внимательно? Почему эта командировка у него под контролем? Гораздо лучше, если подпись — секретаря. Вот так, палочка перед фамилией — значит, расписался не начальник, а кто-то за начальника.
Володя научился отвечать на вопросы типа: как выглядит третий дом налево от ГУМа? Сколько этажей в доме напротив Казанского собора? Что в этом здании находится? Какие номера автобусов идут из центра Москвы в Беляево? Как проехать с Казанского вокзала в аэропорт Быково?
И снова его экзаменовали, причем уже на полную катушку. А потом сели с Семеновым, главой Закрытого сектора, и Семенов показал ему подходящую легенду.
Имя пусть остается собственное. Курбатовых-то пол-России. Он — из Ростова-на-Дону… Есть огромная разница в том, как себя ведут люди из больших городов и с периферии. Быть человеком с периферии он, скорее всего, не сумеет. Да и не нужно — работать предстоит в основном в столицах, может оказаться выгоднее проявить знание, где что находится, знание транспорта. В смысле, проявить, не выходя из легенды.
Быть из Ростова лучше всего — далеко на юге, меньше возможностей, что попадется кто-то настоящий из Ростова. Да и жители Петербурга бывали там ох как не все. В СССР есть сильное предубеждение против «не своих» — тех, кто происходит «не отсюда». Многие свои привычки и черты характера Василий сможет списать на Ростов…
Говорок? Нет, он только у уроженцев, кто родился и живет. Да и не такой он сильный, ростовский говорок, гораздо слабее, чем в Харькове.
— Вот кем бы тебя хорошо было сделать, — неторопливо объяснял Семенов, — это инженером или производственником — это идеально, это массово… Но ты же в этом ни бум-бум… Или все-таки бум-бум? Ну вот, мы же и говорили…
А гуманитариев там мало, и очень специфичные они. Если гуманитарий, то не связанный ни с какой идеологией… Вот ты скажи, ты как археолог — практику проходил? В раскопках участвовал? А публикации есть? В лицо знают?
Ну вот, ты археолог, а знать тебя там не знают. Так что вроде бы сойдет… Но ведь археологов там на весь СССР меньше, чем в одной области Франции… Скажем, в Лангедоке или в Провансе, на 5 — 6 миллионов человек, археологов больше, чем в СССР на 300 миллионов. На их пресловутой «шестой части земного шара».
Проверить археолога в любом из городов — делать нечего. Надо что-то более массовое… распространенное пошире…
Тот же школьный учитель… Только там учителей-мужчин мало. Платят им плохо, престижность профессии низкая. Мужчина-учитель — это исключение из правил.
А если связанный с археологией? Сейчас много кружков развелось. Вот, скажем, парень кончил университет, распределили его в школу. А он в экспедициях был и хочет в науку. И начинает в своей школе делать, скажем, музей. И кружок ведет с детьми, берет их на раскопки…
Так что вот твоя легенда, парень. Кончил ты Ростовский университет и хочешь быть археологом. Создал ты кружок юных археологов, при школе № 104. Вот она, «твоя» школа, запомнил? Проработал там два года, каждый год возил детей на раскопки. Между прочим, в экспедиции Здановича каждый год — школьники из 104-й, а какой там учитель был с ними и был ли вообще — это никто не запомнит. А через два года отправила тебя школа в Ленинград — для поступления в аспирантуру. Ты еще сам не знаешь, о чем будешь писать, по археологии или по педагогике… А это главное, сможешь везде шататься, без проблем. И ходить по любым адресам — в Ростове дали, мол, там живут люди хорошие…
Семенов замолчал, дал полюбоваться на новенькие документы — паспорт, командировочное, характеристика, фотографии 3x4, с уголком. Смотрел строго, вздыхал, наблюдал. Без улыбки спросил, что надо делать с паспортом.
Василий правильно ответил — паспорт новый, его надо «затереть». Надо его поносить в кармане; раскрывать на разных страницах и снова поносить, чтобы он не был таким новеньким.
Семенов кивал, хмыкал.
— А поедешь ты через Варшаву. Поедешь туристом, под настоящим именем, Мендоза. Там тебя встретят, вот адрес. Живи в гостинице, что делать — объяснят. Адрес, главное, запомни…
И Семенов хорошо заулыбался.
ГЛАВА 9
Россия!
Может ли испанский турист взять и приехать в Варшаву? В смысле, в народную, в социалистическую Варшаву? Ясное дело, может! А может он подружиться с местным парнем, почти сверстником? Конечно, может! Это почти не подозрительно.
В СССР, конечно, такому туристу шагу бы ступить не дали, а уж любой «почти сверстник» просто обязан был шарахнуться от знакомства. Советские люди не знакомятся с кем попало! И если бы даже был у советского сверстника соблазн поговорить с иностранцем, пригласить его домой, не всякий, ох не всякий бы решился!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});