Читать интересную книгу ЦВЕТОК КАМНЕЛОМКИ - Александр Шуваев

Безусловно, что умение скрывать свои чувства есть профессиональное качество для всякого разведчика, и нельзя сказать, чтобы Гаряев был недостаточно профессионален. Но все-таки, при любом даже профессионализме, натуру не спрячешь, а генерал-лейтенант, безусловно, был страстной натурой. Кроме того, - Гельветов за все эти годы мно-ого почерпнул по части практического человековедения, - это помимо врожденных способностей и того обстоятельства, что знал он Гаряева вот уже… Гос-споди боже, - столько не живут. Короче, - он видел, что "безопасник" не то, что обеспокоен, а прямо-таки пребывает в состоянии тихой паники. Самое паршивое, между прочим, состояние, - самое подходящее для того, чтобы наделать каких-нибудь глупостей. Как правило - совсем уж из ряду вон… "Вот и умный же мужик, - размышлял Гельветов, искоса глядя на озабоченного Гаряева, - вообще классные мозги, с ходу суть любого дела секут, а вот характер, как видно, - того… Слабоват для такого рода деятельности. Нынешняя фарамакология слишком нервное дело для таких вот тонких натур. Если бы еще он был убежден в святости дела, которому он служит… которому все они служат… Но он не убежден". Вслух же осведомился:

- С этим - в порядке. А с чем - НЕ в порядке?

- Увидите, увидите! Все-о увидите! Без изъятья.

- Вы, - сказал Керст, - слишком большой интриган даже для кагэбэшника. Мы, между прочим, вполне можем обойтись без ваших фокусов. В чем бы они ни заключались.

В последние год-два он неожиданно сделал головокружительную карьеру на почве научно-технической политики НПО "Симплекс" на местах, как именовались предприятия, использовавшие методы и изделия объединения, исподволь пробился в первые лица, и почему-то относился к Гаряеву не то что без страха, а и вообще без малейшего почтения. Тут вообще существовал своего рода парадокс: Петр Карлович уважал Гельветова, побаивался его и уж, во всяком случае, не позволял себе по отношению к Генеральному ни малейшей фамильярности, Гельветов - чувствовал себя как-то на равных с Гаряевым, и тот, случалось, поднимал на него голос, - зато Керст относился к Гаряеву чуть ли ни с пренебрежением, и тот - пасовал перед ним и перед его хладнокровной, интеллигентной бестактностью.

- А это уж мне решать, - без чего вы можете вы обойтись, а без чего - нет!

Керст уставился на него своими светлыми, наглыми глазами, напевая: "Сколько лесу и веры па-авалено-о…" - и протянул:

- Да ну-у? Не слишком ли много задора на текущий момент, товарищ генерал-лейтенант? Если не сказать - экзальтации?

- Ничего-о, - Гаряев обдал его мимолетным взглядом, явно не желая вступать в перепалку, - посмотрим еще на вашу невозмутимость. Будет случай, прямо сегодня!

И, отвернувшись заорал куда-то в сторону, где работяги продолжали грохотать какими-то громоздкими предметами:

- Долго еще вошкаться будете?! Скорей!!!

Выставка, которую так долго готовил и так стремительно организовал генерал-лейтенант Гаряев, и впрямь производила ошеломляющее впечатление. На тех, кто понимает, конечно. Тут - понимали. Тут вообще была самая благодарная аудитория из всех возможных, поскольку не было непонимающих или даже недо-понимающих. Эти посетители, - почти вся "головка" "Симплекса" и смежных предприятий, все те, кто были в курсе, - оценили и прониклись сразу. Мрачно воодушевленный Гаряев превзошел самого себя в качестве гида и вообще был в ударе. Иное дело, что вдохновение это было сродни вдохновению убежденного камикадзе, непосредственно занятого своим нелегким делом.

- На этом стенде вы можете увидеть преимущественно высокотехнологическую продукцию. Вот это, к примеру, - ЭХГ мощностью в семьсот киловатт, работает, как положено, на метаноле, а найден на усадьбе колхозника Трофимова, в селе Борисово на территории Кировской области. Приусадебный участочек там на гектар, и без такой полезной вещи, сами понимаете, не обойтись… Между прочим, экспонаты руками трогать можно, можно даже их растащить, но потом… Вот здесь - шестьдесят четыре кристаллических блока для ноктоскопов, в оригинальной упаковке, ознакомьтесь…

Иакинф Шалимов, фабриковавший нечто подобное на "ЛОМО", немедленно воспользовался предложением. Повертев изделие так и этак, со вздохом положил его обратно на полку.

- Это не наше. И не на наших предприятиях сделано. Давно пройденный этап, но и раньше у нас была другая конструкция. И вообще они у нас по счету.

- Не мудрено. Меток, сами понимаете, никаких. Ни номера, ни изотопного ключа, ни серии.

Обширный зал административного корпуса был буквально заставлен стендами и образцами крупной техники, располагавшейся прямо на полу, и скоро присутствующие потеряли счет представляемым экспонатам, разнокалиберным, разнообразным, порой диковатым и малоэстетичным. Трактора с корпусом из псевдофрактальных композиций тубуглерод-алюмосиликаты и детали к тракторам. Лодочные моторы, в которых родного остался только корпус, да и то под экзотическими, но равно неуязвимыми покрытиями. Моторы электрические и обыкновенные, хотя обыкновенного в них был только принцип внутреннего сгорания. Безфрикционные подшипники всех размеров, типов и типоразмеров. Мотодельтапланы и лодочки "Мечта Браконьера", почти целиком состоящие из бездефектного силикатного стекла, а оттого практически невидимые не то что ночью, а и в любую мало-мальски пасмурную пору. Сверхконденсаторы и накопители на высокотемпературных сверхпроводниках. Радиотелефоны и малые, - на пять - десять тысяч абонентов, - АТС все на тех же, - "топазовских", - МПБ. Подумалось еще, что до такого вот очевидного применения официальные производители так и не додумались, - скорее всего, - из-за характерной инертности мышления, в соответствии с которой проблемы, неразрешимые традиционно, должны оставаться таковыми, хотя бы были уже решены куда более сложные, но вообще же внимание уставало от все новых и новых впечатлений, рассеивалось, и только время от времени Гаряеву удавалось привлечь их чем-нибудь новеньким.

- А вот тут у нас вещи немудрящие, продажные, с виду - ничего особенного, но только с виду…

Посуда из пирокерама, ткани, которые не горели и не рвались, трикотажик, который на самом деле трикотажем не был, запчасти для автомобилей - и прочие мелочи, всего двести восемьдесят три наименования.

- Оружие, - оружие есть, я вам покажу его несколько позже, а пока - вот то, что я считаю на самом деле самым страшным.

Гаряев поднял над головой герметично упакованную пластиковую колбу, в которой плескалась густая жидкость.

- Вот здесь, - смесь аминокислот, пентоз, электролитов, глюкозы и стабилизированных витаминов. Не очень вкусно, но достаточно для полноценного пропитания взрослого мужчины на протяжении суток. А если сдобрить каким-нибудь жиром, так и вообще. Научники обратили особое внимание, что содержимое одной бутылки находится в одной квантовой фазе, и поэтому особенно хорошо усваивается и может поддерживать не только силы, но и здоровье… Что, - он обвел собравшихся взглядом, - неужто еще не страшно?

- А почему это должно быть страшнее всего другого?

- Ну-у - вы меня удивляете. Эта жижа - знак: те, кто делают это, совершенно готовы стать совершенно независимыми. Помните классиков, что, мол-де, нельзя жить в обществе и быть независимым от него? Так тут - наоборот. Те, кто не зависят даже от жратвы, неуправляемы просто по определению. Их можно только уничтожить.

- А - зачем?

Когда Гаряев услыхал этот вопрос, на лице его обозначилось такое глубокое изумление, что Гельветов почел за благо не настаивать на немедленном ответе, так что тот продолжил.

- Все, что я показал, а также то, чего показать не успел, а еще то, чего тут нет и то, о чем мы не имеем никакого понятия, куплено на провинциальных рынках, приобретено по наводке Знающих Людей у всяких-разных жучков, отобрано у каких-то немыслимых артелей. Извлечено из всяких невероятных дыр! Такие дыры стали в последнее время попадаться, что только держись! Всякие такие штучки можно купить в Москве - и в Кандалакше! В Ленинграде - и в Туруханске! В Горьком - и в поселке Лыково! В Новосибирске - и в Мухосранске с Задрюпинском! Причем с равным успехом. Отмечается некоторое тяготение к крупным портам и Транссибу, - но это не значит, что в каком-нибудь высокогорном ауле или в таежной деревушке вам не попадется чего-нибудь из ряда вон. У Знатного Оленевода, Героя Социалистического Труда Пельхи Этыгиновича Николаева, двадцать девятого года рождения, обнаружили что-то вроде мотодельтаплана, что-то вроде - это потому что тяговооруженность на форсаже - выше единицы: олешка мало-мало искать. Внучка приспособил. Все чин по чину, - северное исполнение: сверхконденсаторы для разогрева топливной смеси и форсажа, защитный шлем, чтобы не поморозиться, - и этот ваш ноктоскоп в забрале. Он его разбирает - как юрту, - и в нарты. Или в снегоход. Или - в аэросани. Смотря по обстоятельствам. В этом году купил, потому как друзья посоветовали: практичная вещь. Об аэросанях - разговор отдельный, их он купил в прошлом году. Шибко хорошо, однако, олешка сберег. Мала-мала план перевыполнил, совсем передовик стал. Поверите ли, - не стали отбирать. Потому что к тому моменту окончательно поняли: бесполезно. Все равно, что море черпать ложкой. Главное - все же кругом в курсе! Кроме нас. Типичная для нашего бардака шизофрения, когда все знают, кроме тех, кому положено знать, по причине того, что им-то как раз что-либо знать просто-напросто запрещено. При таких обстоятельствах они, сами понимаете, то ли не знают, то ли попросту не видят, не желают видеть в упор. От греха, значит… Мне - можно, но я ничего не знаю, потому что мне не докладывают те, кому нельзя.