Да и во дворе Ардест всё время её спину собой заслонял, ни на миг не отступил. И на одного тэрха тоже неспроста с ней сел, хотя кто-то глупее князя решил бы, что парень просто собирается руки погреть о свою невесту.
Илстрем прошёл к двери, рывком её распахнул и осмотрел открывшееся перед глазами зрелище. Защитный браслет, выданный чародеями в обмен на некоторые важные услуги, тревожно потеплел, и князь не стал медлить, схватил брата за руку и рывком поднял с пола. Втащил в комнату, пихнул на диван и поторопился плотнее прикрыть дверь, зелья у Ансерта, несмотря на слабый дар, получались неплохие.
— Наконец-то ты про меня вспомнил, — сердито прошипел Мензерд. — Воды дай!
Илстрем взял кружку, прошёл в умывальню и принёс воду.
— Держи.
— А теперь объясняй… ради чего ты сделал меня врагом моим детям?
— Сначала скажи, почему я ничего не знаю о Шангоре?
— Не у меня спрашивай, у Абероста. Ты сам велел все сведения о степняках ему передавать. Ещё два дня назад я всё лично доложил. Он приказы на заставы писал… я точно знаю. А теперь отдавай долг… Ты собирался объяснить, почему мои сыновья пять лет служат безродному наемнику?
— Потому что он не безродный… и не наемник, — тяжело выговорил Илстрем, забрал у брата кружку и выплеснул остатки воды прямо на устилавшие пол шкуры.
А затем снял с пояса серебряную фляжку, богато украшенную драгоценными камнями, и отлил из нее в кружку немного золотистой жидкости. Первым хлебнул сам, потом отдал кружку Мензерду. Дождался, пока тот выпьет драгоценный бальзам, и нехотя договорил:
— И зовут его вовсе не Берест, а Ардест.
— Что? — несколько секунд младший брат ошарашенно таращился на князя, затем свирепо выплюнул: — Ну ты и скотина… Илст! Я же уйму денег… узнать… где ты его нагулял…
— А то, что глаза зеленые, как у Доренеи, ты рассмотреть не мог?
— Как можно этого не заметить? Ты же всегда был к таким женщинам неравнодушен. Потому и искал в её клане… не одна рысь на мне обогатилась. Но ведь чародеи от Ардеста письма передавали?! Тьма! Так вот почему ты с ними так нянчишься! Но неужели я не заслужил… столько лет скрывать…
— Ты заслужил, — твёрдо глянул князь. — А вот Салмита слишком любит чужие тайны обсуждать. Это даже мои племянники давно поняли… Вот они всё знают с того дня, как пошли к нему в отряд, но ни один не проговорился. Потому за сыновей не переживай… я сам за тебя прощения попрошу… при первой же встрече. А без этой проверки никак нельзя было… Верить Радмиру я не могу. Куницы от лисиц только норовом отличаются… а хитрость одинакова. Ну, полегчало тебе? Иди, утешай свою супругу…
Илстрем подождал, пока дверь захлопнется за так и не сказавшим больше ни слова Мензердом, плеснул в опустевшую кружку вина из второй фляги и выпил. Нечего пропадать ценным каплям.
Прошёлся по комнате, отмечая следы торопливой уборки и чуть сдвинутую с мест мебель, насмешливо ухмыльнулся, вспомнив, как ласково произносил Ардест слово «солнышко». Какое там солнышко… настоящая колючка… не зря её так прозвали. Но жениха всё же не отталкивала… ещё и пирог для него на утро сохранила… заботливая.
Илстрем снова усмехнулся и неверяще мотнул головой, ощутив, как исподволь исчезает из груди неимоверная тяжесть, так долго давившая на его сердце.
Неужели на самом деле закончился этот кошмар, в каком он живет уже шесть лет? И не нужно больше все вечера читать тяжеленные старинные талмуды в поисках описаний подобных случаев, прятать от всех донесения верных шпионов и выслушивать от княгини упрёки в замкнутости, подозрительности и охлаждении. Даже самому теперь не верится, сколько он всего вынес, сколько сплел интриг и нагородил лжи, лишь бы оградить любимую от самой главной боли…
Хотя убедить княгиню, что никогда ей не изменял и Берест не бастард, так и не удалось… как Илстрем ни старался.
Разумеется… с одной стороны, это играло на пользу созданной им легенде о живущем в цитадели княжиче, а с другой — лишало Ардеста материнской ласки… И как ни пытался Дикий Ястреб прятать тоскливые взгляды в тех редких случаях, когда случайно сталкивался с княгиней на обязательных пирах в честь дней равноденствия и солнцеворота, бдительно следившему за ним отцу они вонзались в изболевшееся сердце ядовитыми кинжалами.
Он снова вздохнул, привычно помянул недобрым словцом изворотливого Радмира и не почувствовал при этом застарелой ненависти. Она тоже уходила… таяла вместе с болью, хотя и не так быстро.
Застава, закрывающая дорогу на Серое гнездо, осталась в тающем тумане, и никто оттуда в погоню за маленьким отрядом так и не выехал, хотя Веся успела рассмотреть не меньше десятка привязанных в другом конце конюшни тэрхов. Ещё она рассмотрела очень хорошую дорожную кибитку, в каких ездили только княжеские семьи и самые именитые и богатые люди. Не понять, кого Мензерд намеревался везти в этой кибитке вместе со своей занудной женой, было просто невозможно. И Веся вздохнула с облегчением, когда представила несостоявшуюся отповедь длиною в пять часов, если не дольше. В ущелье, ведущем в верхнюю долину, снег всегда таял позднее.
Веся снова вернулась мыслями к князю, но теперь вспомнила и про поведение Береста, ни на гран не уступившего отцу в упрямстве, и невольно вздохнула. Характер жениха оказался не так твёрд и выдержан, каким казался ей раньше, и это выглядело странно. Сначала Берест старался успокоить её и тут же вспылил сам. Хотя Весе его запальчивость оказалась лишь на руку… именно разгоревшийся спор позволил командиру решительно отказаться от поездки домой.
Княжна с досадой фыркнула и завозилась в седле, намереваясь оглянуться и посмотреть в глаза этого интригана, и руки Береста тотчас помогли ей.
— Хочешь есть, солнышко? Скоро приедем в трактир.
— Мошенник, — обнаружив, что жених едет без маски, куница уставилась ему в лицо укоризненным взглядом. — Ты нарочно дразнил отца…
— А ты хотела посмотреть Серое гнездо? Мы можем вернуться.
— Ты пытаешься меня испугать или выторговать благодарность? — неуступчиво прищурилась куница.
— Конечно, благодарность, я уже видел, что тебя не пугают ни степняки, ни тэрхи, ни мой отец, — серьезно ответил жених, но в его взгляде скользило лукавство.
— А Мензерда ты действительно считаешь предателем? Или тоже схитрил? — продолжила допрос Веся.
— Солнышко, мой дядя слишком сложный человек… чтобы понять его желания. Давай поговорим об этом вечером, дома?
— А где у тебя дом? — заинтересовалась куница, до сих пор не думавшая об этом.
— Недалеко от Ставина, но там не совсем дом. Когда-то это была крепость, в те времена, когда западные кланы ещё не вступили в Этросию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});