Желающих возразить не нашлось. Тогда Голендил продолжил.
- Хэа воулд бе на леаст нелед ментхс бефоре е боган на турн итто а беаст. (Пройдёт не менее трёх месяцев, прежде чем он начнёт превращаться в зверя) – Он подождал, пока утихнут разговоры. – Ве вилл егернисе кятион. Тен е воулд ганно. Е ваттс на. (Мы будем проявлять осторожность. А потом он умрёт. Он сам так хочет.)
Я не мог встрять в разговор потому, что не умел говорить на их языке, но вполне понимал то, о чём они говорили. И мне стало это надоедать. Моя решимость требовала от меня действий. Поэтому я обратился к Голендилу.
- Голендил, мы скоро продолжим работать? – Когда он повернул ко мне лицо, я продолжил – У нас есть раненые? Нужно что-то починить?
Он вновь повернулся к эльфам. Они молчали, уставившись на меня. Видимо они опешили от такой дерзости с моей стороны. И установившуюся тишину нарушили слова Голендила.
- Ес тирь. Ве бярь на препарренин трип хэоме. Ве гаро нотхимб елсе на гаро си. (Он прав. Надо подготовиться к походу домой. Здесь нам больше делать нечего).
Он сделал знак рукой, отпуская эльфов по своим местам. Таурон сделал лёгкий поклон и проговорил.
- Со бе хэа (Пусть будет так).
Развернувшись, он стал отдавать команды окружающим его эльфам. Те стали расходиться. Было видно, что это не то, чего они хотят, но приказ они выполнили. Голендил поймал меня за рукав и повёл за собой. Мы оказались в палатке для раненых. Вернее сказать, что на этом месте должна была находиться палатка. Но сейчас её обрывки валялись отдельно бесформенной кучей. Раненые лежали на подстилках, прямо на земле, укрытые от непогоды тонкими одеялами. Осмотрев их, я понял, что здесь в основном грязные раны, которые ещё не начали гнить. Мне потребовалось некоторое время, чтобы очистить их раны от грязи. Лечить их проникновением в плоть я не рискнул, памятуя о том, что могу их заразить. Поэтому я порадовался, что освоил лечение без проникновения в плоть. Хотя удерживать посох одной рукой было тяжело. Посох справился с излечением ран. Лечение происходило достаточно долго потому, что я сам был ещё недостаточно силён после ранения. Когда я отпустил последнего воина, на землю опустились сумерки.
Эльфы развели костры в лагере. Перед сном мы разделили трапезу. Сидеть рядом со мной согласился только Голендил и Элентитта. Таурон сел напротив меня по другую сторону костра. Я и раньше понимал, что не стану для эльфов своим. Теперь я чувствовал одиночество ещё сильнее. Между мною и остальными эльфами стала опускаться завеса отчуждения. И именно сейчас мне необходимо было общение с живыми существами. Мне было страшно погружаться во тьму одиночества. И лишь большим усилием воли мне удавалось сохранять равновесие духа. Мы медленно ели нашу пищу в полной тишине. Я сосредоточился на вкусе пищи. Сейчас, осознав надвигающуюся смерть, мне захотелось жить особенно сильно. Поэтому я пытался прожить каждую оставшуюся мне минуту особенно ярко.
Какой же был вкусный хлеб. Я сидел и наслаждался моментом, поедая свою порцию маленькими кусочками. Кажется, я начал понимать эльфов. Чем дольше живёшь, тем меньше чувствуешь. Жизнь начинает лететь уже не днями, а годами и десятилетиями. Ты перестаёшь их замечать. Но, заставляя себя вкушать пищу маленькими кусочками, ты насильно заставляешь себя чувствовать вкус жизни. И ведь даже прожив сотни лет и оказавшись на краю могилы, ты будешь цепляться за ещё одно мгновение. Как я раньше этого не понимал? И вот сейчас я сам цеплялся за эти мгновения. Потому, что осознал наступление своей смерти.
Эльфы стали расходиться. Последний кусочек хлеба уже был пережёван и запит водой. Пора было ложиться. Пора было восстанавливаться после ранения. Раздались команды. Я поднялся на ноги. Но, прежде, чем я лягу спать, нужно сделать ещё одно дело. Поднявшись на ноги, я направил свой внутренний взор вниз. Озеро энергии было полным. Я накинул ментальную сеть на всех, кто находился в пределах лагеря. Коснувшись навершием посоха поверхности земли, я активировал связь с озером энергии. Совершив круг навершием посоха над головой, я произнёс активирующее слово.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Ковер оф тенебрае.
Я увидел, как большая волна тёмной материи выплеснулась из недр земли и стала наползать на лагерь, закрывая коконом тьмы всех присутствующих на его территории. Ну что же. Теперь, когда мы стали невидимы для всех опасных зверей этой земли, можно ложиться.
Ко мне обратился Голендил, всё ещё сидящий на бревне, заменяющем нам стулья.
- Невил, я просить тебя рассказать о твоя жена и её брат. Что у вас происходить? Я уже понять, что это он натравить на тебя эти звери. Что случиться?
Я вздохнул.
- И о своёй жене, и её брате, я узнал лишь немногим больше месяца назад. Как раз в тот день, когда случилась битва на окраине города с нежитью. – Увидав его удивлённый взгляд, я продолжил. – Это он натравил на нас тогда нежить.
Голендил кивнул головой. После чего перевёл мои слова окружающим. Раздались вопросительные голоса. Но прежде, чем мне задали вопрос, я продолжил.
- Он обманом вытащил меня из строя и отвёл в сторону – я замолчал, собираясь с мыслями. – Он пообещал, что убьёт меня и вас, если я не женюсь на его сестре.
Лицо Голендила вытянулось от удивления.
- Ты жениться, чтобы спасти мы?
Я кивнул головой. Пришлось подождать, пока Голендил переведёт мои слова окружающим. На площадке стояла тишина.
- Почему ты сделать такое? Ты позволить себя поймать?
- Я был не готов к такому. Не ожидал, что он пойдёт на хитрость. Теперь я буду умнее. – Я грустно улыбнулся. – Только я теперь женат.
- Что ты теперь делать?
- Жить. А потом умру. Недолго осталось. – Я вздохнул и проговорил. – Но Всевышний милостив. Теперь у меня есть дети.
Я грустно улыбнулся. Всевышний видит лучше. Голендил ещё переводил мои слова окружающим, а я направился в сторону своего ложа. Но прежде, чем уснуть, нужно выполнить ещё одно дело. Нужно было провести обряд восстановления. Подкатив деревянный чурбан к своему ложу, я присел на него. Пора.
Надо начать с дыхания. Согласовав потоки жизненных сил с дыхательными циклами, становится легче их контролировать. Внешне не произойдёт ничего. Всё будет происходить внутри меня. Я сел прямо, расслабил лишние мышцы, не участвующие в поддержании позиции. Наложил левую ладонь на живот в районе центра воды. Правая до сих пор находилась на перевязи. Освободил сознание от всех посторонних мыслей.
Я начал выполнять ритмичное дыхание животом.
Выдох. Медленно и плавно я проводил его на четыре счёта, надавливая ладонями на живот. Эта один, эта два, эта три, эта четыре.
Задержка дыхания. Эта пять, Эта шесть.
Вдох. Отпускаю руки, медленно и плавно впускаю в себя воздух. Эта семь, эта восемь, эта девять, эта десять.
И снова выдох без задержки.
Я открыл своё внутреннее видение. Жизненная сила обрела для меня видимость в виде разноцветного тумана. Теперь надо было притянуть эту силу в себя и использовать для излечения. Вместе с новым вдохом я потянул жизненную силу в себя, наложив её поток на поток воздуха. Вдыхаемый воздух сразу изменил свой запах, цвет и температуру. Усилием воли я повёл поток жизненной силы к центру воды своего организма. Теперь следовало её здесь удержать. Мысленно я свернул небольшую глобулу, и направил в неё втекающую жизненную силу. Здесь она будет собираться. Я продолжал дышать. Выдох, задержка, вдох, надавливая ладонями на живот. Постепенно мои ощущения стали меняться. «Глобула» наполнялась. Вместе с этим приходило просветление организма и мыслей. Выдыхаемый воздух стал менять температуру и вкус. Во рту появился лёгкий запах тёплой крови и гнили. Грязь стала удаляться из организма. Я слушал себя. Поэтому я не смог бы сказать, когда пришло время изменить дыхательное упражнение, выйти на новый этап ритуала.
Выдох, задержка, вдох, надавливая ладонью на живот. Физическая форма не важна. Внешне ничего не изменилось. Я продолжал сидеть на деревянном чурбаке, закрыв глаза и наложив сложенные ладони на живот. Вот только движение силы изменилось. Я свернул вторую глобулу в районе центра земли.