Читать интересную книгу Рандеву с «Варягом» - Александр Михайловский

Было видно, что они уже почти ничего не понимали в событиях конца XX века. Но фильм еще не кончился. Снова продукты по карточкам и безумные толпы на улицах городов. Но на этот раз не было никакой войны, а был мир. Советская империя распадалась точно так же, как за 74 года до этого распалась империя Российская. И как результат — во всем мире гегемония доллара, «толерастии», мужеложества, скотоложества и прочих извращений. Бомбежки Сербии и гей-парады на улицах европейских городов.

Теракты 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и взрывы жилых домов в Москве и Волгодонске. Война с терроризмом и Колин Пауэлл с испуганным лицом, театрально размахивающий в ООН пробиркой с белым веществом. Фильм стремительно шел к финалу, перепрыгивая через события и годы. Вот корабли, которым еще предстоит стать межфлотской группировкой, покидают свои базы в Мурманске, Кронштадте, Балтийске и Севастополе. Средиземное море… Конец, момент истины…

Экран монитора потух, и наступила гробовая тишина. Было слышно, как в ноутбуке жужжит вентилятор, тихо всхлипывает великая княгиня Ольга.

Первым в себя пришел Александр Михайлович. Глубоко вздохнув, он тряхнул головой, словно прогоняя наваждение, посмотрел на Ольгу, на цесаревича Михаила, на отца Иоанна и произнес:

— Да, вот так, — с разбегу, да и мордой в говно… Так, кажется, у Толстого?

19 (6) ФЕВРАЛЯ 1904 ГОДА, 06:45.

СТАНЦИЯ БАЙКАЛ, ПОЕЗД ЛИТЕРА А.

Великий князь Александр Михайлович.

Господи, прости нас грешных и помилуй! Бедные Ники и Аликс, прости их, Господи! Это наказание всем нам, за нашу спесь, жадность и эгоизм, ибо только у края пропасти начинаем мы каяться, когда ничего уже нельзя изменить. Хоть лично мне за себя не стыдно, в братоубийстве не участвовал, не изменял, не предавал. Но ведь и предотвратить ничего не смог, не уберег и не сохранил. Дед наш покойный, император Николай I, наверное, от позора в гробу перевернулся. Правнук его от престола отрекся — частной жизни захотел. Эх, Ники…

Хотя на Сенатскую площадь, получается, идиоты выходили. А если бы так, ворвались в Зимний и нож к горлу — отрекайся, а то и тебя и жену с детьми порешим. Павла I вообще табакеркой по голове без церемоний шандарахнули.

А наш Мишкин?! Он-то должен был знать, что власть нужно принимать немедленно, ибо не может Россия без самодержца. И жизнь кончил через это, даже могилы его не осталось. Двое подонков пристрелили его по-подлому, как собаку. Вот и сидит он, голову повесив, позор неимоверный.

Нашим нынешним боярам власть только дай, и даже теперешний хаос покажется образцовым порядком. А потом, кто дальше, тот и больше. А просвещенная Европа?! Какое коварство и цинизм! С такими союзниками, как британцы и французы, нам и никаких врагов не надо. Угораздило же Ники вляпаться в эту Антанту. Или это Аликс постаралась, уговорила на союз с милой доброй Англией? А там, у джентльменов, доброты примерно столько же, сколько у подколодной змеи.

Надо что-то решать и немедленно. Если эти люди посланы к нам для того, чтобы изменить судьбу, то тогда да, надо брать и менять. Только сперва хорошо бы выяснить, каким способом они хотят изменить историю и в какую сторону? Что при этом будет с нами, и не окажется ли лекарство страшнее болезни? А то получится, что думали о том, что хуже быть не может, а выяснится, что может… Поговорим…

Я поднял голову, и сказал:

— Да, вот так, — с разбегу, да и мордой в говно… Так, кажется, у Толстого? Государь доигрался, да и я, как и все остальные, тоже хорош, — я посмотрел на наших гостей из будущего, пытаясь понять, о чем они думают. Не вышло. Лица их были непроницаемы, а губы сжаты.

Я вздохнул.

— Ну что же, господа, считайте, что я вам поверил. Только давайте разговаривать абсолютно серьезно. Поскольку такого безобразия, какое вы нам только что показали, надобно будет избегать всеми силами, — меня еще раз передернуло, — то я, как лицо, облеченное доверием государя, должен буду отправить ему телеграмму о сегодняшней встрече с вами со всеми подробностями. Решать, что делать, конечно, его величеству, но, поверьте, мнение любого из нас может оказать большое влияние на его решения.

— Знаю, ваше императорское высочество, — кивнула мне полковник Антонова, — если его величество император Николай Второй кому и доверяет, то вам четверым, пожалуй, больше, чем другим.

— Уважаемая Нина Викторовна, — кивнул я в ответ, внутренне усмехнувшись, — чтобы вы не ломали голову над нашим титулованием, давайте в дальнейшем, по крайней мере с глазу на глаз, обойдемся без чинов и титулов. Так нам и вам будет проще.

Сказал, а сам подумал: «Вот уж для меня лично сословные различия не были никогда барьером для деловых отношений. Да и стоит ли нам, Романовым, зазнаваться после всего увиденного — не знаю».

Михаил к таким вещам тоже равнодушен, а Ольгу высший свет и вовсе почитает чуть ли не юродивой, за то, что в своем имении нянчится с крестьянскими ребятишками и учит их грамоте. Сам слышал, как великий князь Владимир Александрович говаривал со смехом: «Да Ольга у нас вообще с „краснинкой“». Ой, не стоило ему так, она все-таки любимая сестра Ники. Вот Ники недавно и законопатил его в Туркестанский округ, с перспективой особо опасной войны…

Так, госпожа Антонова внимательно посмотрела в мою сторону, после чего участливо так спросила:

— Александр Михайлович, с чего мы с вами начнем?

— С самого начала, — вырвалось у меня. — Нина Викторовна, голубушка, не могли бы вы сказать, какой вы видите идеальную Россию?

— Ах, вы об этом? — усмехнулась она. — Даже мы, с нашим опытом, не можем точно сказать о той России, которую можно было бы назвать идеальной. Как сказал поэт Федор Тютчев: «Умом Россию не понять…» Скажу только, что принцип правления должен быть монархическим. — Я с облегчением вздохнул про себя.

— Безусловно, сильная централизованная вертикально-интегрированная власть необходима для управления такой огромной страной и поддержания высоких темпов ее развития. Пример сталинского СССР вам в помощь. Ведь какую функцию в нашей стране выполнял этот человек? При всем своем происхождении и воспитании он был, как ни крути, кем-то вроде монарха, пусть и красного. При этом как личность этот великий человек своей функции полностью соответствовал. И потому государство после стольких лет войны и разрухи сумело подняться, восстановить свой потенциал и добиться многого из того, что в Российской империи лишь планировалось.

Монарх, особенно если он правит долго, гарантирует стране постоянный внешне и внутренне политический курс. Но и тут есть несколько сложностей. Принцип прямого наследования по мужской линии весьма напоминает русскую рулетку. Вы уж извините, но стоит нашим «заклятым друзьям» почуять слабину, как они на нас накинутся с удвоенной силой. Кстати, именно это мы с вами сейчас и наблюдаем. Император Николай Александрович, несомненно, вполне приличный человек и хороший семьянин. С этой точки зрения к нему нет никаких претензий. Но у него нет качеств, необходимых для управления Россией, и поэтому ситуация в стране постоянно ухудшается. Рождение больного наследника в августе этого года может превратить чисто семейную беду в национальную катастрофу.

— Уважаемая Нина Викторовна, — спросил я у гостьи из будущего, — а какие личные качества вы считаете необходимыми для монарха?

— Во-первых, Александр Михайлович, — ответила она мне, — монарх должен помнить высказывание императора Александра Третьего про единственных союзников России и все время следовать ему. Нет и не может быть у России постоянных союзников. Могут быть совместные интересы и временные соглашения с некоторыми странами, но дружба между государствами — нонсенс. Вопрос дипломатии заключается лишь в том, чтобы иметь как можно меньше врагов, а если и дружить, так только — против кого и с какой целью.

Вчерашний союзник сегодня может с изменением политической конъюнктуры оказаться врагом. В истории России часто случалось так, что ей приходилось сражаться за чужие интересы с союзниками, которые с легкостью необычайной из своекорыстия вскоре превращались в злейших врагов. Некоторые страны с заверениями о вечной дружбе втягивали нашу страну во внутреннюю смуту, чтобы под шумок урвать от России кусок ее территории. Особенно это характерно для английских родственников императрицы, которые, как вы видели в показанном нами фильме, преспокойно умыли руки, отдав семью русского царя на расправу палачам. А вдовствующую императрицу Марию Федоровну, — полковник Антонова взглянула на насупившегося цесаревича, — еще и обобрали, скупив у нее по дешевке фамильные драгоценности — память о любимом муже.

Во-вторых, — продолжила Нина Викторовна, — монарх должен уметь назначать нужных людей на нужные должности и требовать от них честной работы и достижения конкретного результата. С этим у государя императора Николая Александровича тоже было как-то не очень. Помилование Рожественского и Стесселя дало всем занимающим высшие посты знак, что даже за самый катастрофический провал и предательство им ничего не будет. Помилуют и простят. Государя Александра Третьего такие деятели хотя бы боялись. Знаете, что написала перед смертью в своих мемуарах присутствующая здесь великая княгиня Ольга Александровна. Попробую процитировать по памяти, как можно ближе к тексту: «Нашего любимого папа все называли железной рукой в бархатной перчатке. Брату же Николаю такая перчатка была ни к чему, ибо руки у него и так были мягонькие».